– Право, не о чем беспокоиться, – сказал он.

– Это акварель, она легко отмывается, – сказала ему Ровена. – Уверена, Бетти, наша экономка, позаботится об этом. Но если вдруг все-таки останется пятно, я заплачу за ущерб.

– Это совершенно точно не понадобится, – уверил ее Колин.

– Ладно, мы не будем отвлекать тебя от работы. – Отец растянул губы в искусственной улыбке. – Колин, простите, могу я переброситься с дочерью парой слов наедине?

«Ну вот, начинается».

Ровена последовала за отцом в дом, где он развернулся и немедленно начал:

– Ровена, все, о чем я прошу, – чтобы здесь было чисто и презентабельно, когда я привожу гостей. Неужели так трудно стереть пятна краски? Колин королевской крови, герцог, герой войны. Почему ты с ним так груба?

«Если он герой войны, то сталкивался с худшим, чем акварель на штанах». Но сказать это вслух Ровена не посмела. Как много раз до этого, она проглотила свою гордость и даже ухитрилась не подавиться горечью.

– Мне очень жаль, наверное, мы где-то пропустили, когда прибирались. Следующий раз я буду внимательней.

– Если следующий раз будет. Если ты не способна даже краску вытереть, как тебе можно доверять заботу о детях? После всего, что я сделал для тебя и Дилана… – Сенатор покачал головой, словно не находя слов для ее наглости и эгоизма, так что Ровене оставалось только извиняться. А потом, для драматического эффекта, он гневно вылетел за дверь.

Ровена привалилась к стене, рассерженная и раздраженная… и да, обиженная. Но сколько бы отец ни пытался ее подавить, она всегда держалась.

– Эй, Ро? – В дверях стояла встревоженная Триша. – Ты в порядке?

Ровена сделала глубокий вдох, расправила плечи и заставила себя изобразить гримасу, похожую на улыбку.

– Ничего страшного.

– Я слышала, что он сказал про краску. Это я виновата. Я попросила Эйприл протереть столы и забыла проверить, не пропустила ли она что-нибудь. Я знаю, как он придирчив, когда приводит гостей. Мне надо было быть внимательнее. Мне так жаль.

– Триша, ты же знаешь, если бы не было этой краски, он бы нашел что-нибудь другое.

– То, как он с тобой обращается, неправильно.

– Он многое пережил из-за меня.

– Ро, ты изменилась. Ты привела свою жизнь в порядок.

– Но без его помощи я бы не смогла этого сделать. Ты не можешь отрицать, что мы с Диланом многим ему обязаны.

– Это он хочет, чтобы ты так думала. Но это не повод обращаться с тобой как с рабыней. Ты бы и без него справилась.

Ровена хотела бы ей поверить, но в прошлый раз без отца она сумела только испортить себе жизнь.

– Знай, мое предложение в силе. Если ты и Дилан захотите пожить у меня…

Но как только она уйдет из дома, отец откажется не только от нее, но и от Дилана. Она останется без денег на медицинскую помощь, и у отца появится рычаг давления, чтобы отобрать у нее сына. Сенатор угрожал этим с того дня, как Дилан родился, и Ровена не сомневалась, что он выполнит угрозу.

– Я не могу, Триша, но я очень благодарна тебе за предложение.

Она дошла до этого из-за собственной безответственности и неосторожности и выбраться тоже сможет только своими силами.

Колин никогда не доверял слухам. Поэтому, когда ему донесли сплетни про дочь сенатора, он не стал делать выводы, пока не познакомится с ней сам. Может, он не все увидел, но пока она производила приятное впечатление. Конечно, даже если бы у нее были две головы и копыта, он все равно вел бы себя исключительно вежливо.

Это назначение было первым в его дипломатической карьере, и хотя Колин совершенно не планировал оказаться в таком положении в текущий период жизни – или когда бы то ни было, – но собирался использовать его по полной. Его предупреждали, что при работе с американскими дипломатами, особенно такими влиятельными и могущественными, как сенатор Тейт, не стоит поворачиваться спиной. Сенатор добивается того, что хочет. Если он поддерживает какой-то закон, его коллеги соглашаются. Королевская семья рассчитывала, что Колин обеспечит принятие договора о технике, закона, который необходим для Британии и для США. В обеих странах наблюдалось слишком много случаев взлома телефонов и Интернета. Договор обеспечит международным правовым структурам инструменты для наказания виновных.

Хакеры сделали публичной информацию о внебрачной дочери президента Моро, причем на балу по случаю его инаугурации, где присутствовали его семья, друзья и множество знаменитостей. Более того, предполагаемая дочь, Ариэлла Уинтроп, стояла в двух шагах от него; ее эта новость тоже застала врасплох. После этого США, наконец, согласились на переговоры. А Колину оставалось их провести.

Он был уже на полпути к особняку, когда его догнал сенатор Тейт и снова извинился.

– Поверьте, ничего страшного.

– Не секрет, что у Ровены в прошлом были проблемы, – сказал сенатор. – Но она прикладывает много усилий, чтобы их преодолеть.

Однако сам сенатор, похоже, держал ее на коротком поводке. Глупо так переживать из-за разлитой краски.

– Думаю, у нас всех в прошлом есть что-то, чем мы не стали бы гордиться, – произнес Колин.

Сенатор несколько мгновений молчал, а потом тревожно посмотрел на него:

– Колин, могу я говорить прямо?

– Конечно.

– Насколько мне известно, у вас репутация… дамского угодника.

– Правда?

– Поверьте, я ничего дурного не имел в виду, – поспешил заверить его сенатор. – Ваша личная жизнь – это ваше дело.

Колин не отрицал того, что в его жизни было немало женщин, но никого из них он не обманывал. Он всегда с самого начала предупреждал, что не спешит заводить семью, и не обещал эксклюзивных отношений.

– Сэр, эта моя так называемая репутация несколько преувеличена.

– Вы молоды, полны сил – самое время этим пользоваться. – В конце этого предложения Колин услышал непроизнесенное «однако». – В обычных обстоятельствах я вообще не стал бы об этом говорить; но поскольку вы немало времени проведете в моем доме, у меня есть некоторые правила.

«Правила?»

– Моя дочь бывает очень… импульсивной, и в прошлом мужчины пользовались этим, чтобы подобраться ко мне. Или просто использовали ее.

– Поверьте, сэр…

Сенатор поднял ладонь:

– Я вас ни в чем не обвиняю.

Однако впечатление создалось именно такое.

– Тем не менее я вынужден настаивать на том, что, пока вы остаетесь в моем доме, моя дочь для вас запретна.

Ну что ж, прямее не бывает.

– Конечно, – ответил Колин, не уверенный, обижаться ему, смеяться или пожалеть сенатора. – Я здесь только для работы над договором.

– Что ж, – кивнул сенатор, – тогда приступим к делу.

После долгого дня многообещающей совместной работы с сенатором и ужина с ним и несколькими друзьями Колин нашел тихий темный уголок у бассейна, чтобы отдохнуть. Из особняка его не было видно. Только здесь Колин чувствовал себя в одиночестве. А это было ему необходимо. Вытянувшись на шезлонге, он смотрел в ясное небо, полное звезд, и потягивал лучший виски сенатора.

Зазвонил телефон, и, к своему удивлению, он увидел на дисплее номер своей сестры. В Лондоне было 5.30 утра.

– Ты рано проснулась, – сказал он вместо приветствия.

– У мамы тяжелая ночь, – ответила она, – так что я не спала, смотрела телевизор. Вот и решила проверить, как ты там.

– М-м-м… Интересно.

Он рассказал сестре про предупреждение сенатора, и сначала она решила, что Колин шутит.

– Чистая правда! – поклялся он.

– Ее отец действительно сказал, что она под запретом?

– Именно так и сказал.

– Невероятная бестактность!

– Очевидно, у меня есть определенная репутация.

Колин не мог не признать, что огненно-рыжие волосы Ровены и ее выразительные изумрудные глаза в других обстоятельствах вызвали бы у него интерес. И немалый. Но он вполне мог держать себя в руках при красивой женщине.