– Австралийцы любят спорт. Это – наша культура, – высказался Мэтти Хабинджер, спортивный репортер. Он напоминал Фейт терьера. Эти крупные зубы с вечно высовывавшимся языком… А еще он слишком быстро говорил. – Спорт – в нашей крови. Крикет, теннис, австралийский футбол. Нам никогда не хватает спорта.

– Секс – вот, чего не хватает австралийцам, Мэтти. По данным исследований, австралийцы интересуются сексом больше, чем жители любой другой страны. Но уступают Штатам, Великобритании и большей части Европы в том, что касается получения удовольствия от секса. – Фейт снова взглянула на Кэша, который метал в нее глазами смертоносные кинжалы. – Люди в этой стране больше, чем кто бы то ни было, жаждут попробовать что-то новенькое в спальне, но меньше, чем кто бы то ни было, умеют делать это.

Кэш посмотрел на нее, вскинув бровь. Пульс Фейт участился, ладони стали влажными. Бетти верно подметила, он был красивым. Высоким, широкоплечим. Фейт слышала, что раньше он играл в национальной сборной по регби. Судя по выступавшим на его спине мышцам, он по-прежнему находился в прекрасной физической форме. Он был поджарым, стройным – просто безупречным. За исключением разве что его левого глаза. Единственного изъяна, небольшого вкрапления зеленого в идеальную карюю оболочку… Фейт была готова настучать себе по голове – и о чем только она думала! Сейчас, когда карьера висела на волоске…

– Австралийским зрителям нужна моя передача, – срывающимся голосом заключила Фейт. Она прокашлялась и перевела взгляд на ухмылявшегося Гордона.

– Это и в самом деле так? – Он остановил обманчиво доброжелательный взгляд на Кэше. – Что ж, Андерсон, мисс Харрис лучше знать. Она ведь – местный сексперт… или как там говорят…

И он захихикал над своей шуткой. Следом загоготали Мэтти и половина присутствовавших в комнате. Фейт знала, что они о ней думали. Сексуально озабоченная девчонка, которая рассказывает о фетишах, оргиях и полиаморных браках. Но на самом деле она была хорошим журналистом. Женщиной, которая не боялась говорить о сексе и любви. И она не стыдилась того, чем занималась. Но ей надоело защищаться на каждом совещании. Фейт поднялась, и ее стул со скрипом проехал по начищенному до блеска паркету.

– Вы ошибаетесь, Кэш. Австралийцы хотят знать о сексе, любви и отношениях. О том, как спасти свой брак. Хотят исследовать свою сексуальность без ощущения, будто делают что-то не то. И им надоело смотреть, как взрослые мужчины играют с этими своими мячиками!

Комната погрузилась в напряженную тишину. Все глаза устремились на Фейт. Ее бюст так и вздымался, груди натягивали ткань блузки. Фейт осмелилась поднять глаза на Кэша: он все так же стоял на месте, наблюдая за ней. Вскинув бровь, с непроницаемым лицом. И тут, почувствовав кожей дуновение ветра, Фейт заметила, что еще одна пуговица на блузке расстегнулась, явив находившимся за столом переговоров ее лифчик. Тот самый, что подарила ей Бетти. С бантиками на сосках.

– Черт возьми! – вскричала Фейт. Резко запахнув блузку, она обвела взглядом присутствующих и пулей вылетела из комнаты.

Когда он подошел к ее рабочему столу, Фейт упаковывала кружку в картонную коробку. Он узнал эту кружку. Обычно она была испещрена следами от красной помады и наполнена черным чаем. Интересно, с какой это стати Фейт решила ее убрать?

– Чем это вы занимаетесь, Фейт?

– А чем еще я могу заниматься? Собираю вещи.

Кэш прикусил язык. Фейт все время заставляла его делать это. Она никогда с ним не соглашалась. Спорила по любому поводу. Странно, но это почему-то совсем его не раздражало. Из всех сотрудников, с которыми Кэш познакомился за прошедший месяц, именно Фейт заинтересовала его больше всего. Она была умна, прямолинейна и никогда к нему не подлизывалась.

– Зачем?

– Затем, что я увольняюсь. Вы явно не хотите, чтобы я здесь работала. Не понимаете, чем я занимаюсь, так что мне лучше уйти туда, где меня поймут. Где меня оценят.

Ее глаза казались стеклянными. Фейт была чересчур эмоциональна, что очень мешало ей в работе. Именно поэтому Кэш и решил «законсервировать» ее сегмент. Она потеряла хватку. Слишком погрузилась во все это.

– Я ценю вас, Фейт.

– Нет, не цените. То, чем я занимаюсь, кажется вам бессмысленным и глупым. Поэтому-то вы и хотите заменить меня спортом.

Его глаза метнулись к ее блузке. Фейт нашла булавку, чтобы скрепить разрез, но Кэш все еще видел округлости ее грудей. Он вспомнил те бантики и с усилием сглотнул. А она подходила своей щекот ливой теме. Но наверняка могла заниматься чем-то еще. Например, погодой.

– Я не хочу, чтобы вы увольнялись, Фейт. Я подыщу вам что-нибудь другое. Вы – хороший репортер.

– И что же? Собираетесь превратить меня в девушку-синоптика? Заставите перекраситься в блондинку и хихикать, показывая, как сильный западный ветер дует мне прямо под юбку?

Кэш с трудом удержался от смеха. Фейт была остроумной. А еще сообразительной, умной, и он задавался вопросом, какого черта она не хочет двигаться дальше. Почему так упорно держится за эту передачу о сексе, которая не работает должным образом.

Он пытался найти больше рекламодателей, но они колебались. Содержание менялось из недели в неделю от эксцентричного и легкого до глубокого и тяжелого. Интересно, кто помогал Фейт выпускать программу? Кэш хотел разобраться в этом. Возможно, трудности возникали в процессе съемок. А настоящая проблема, предполагал он, заключалась в том, что зрителей, как и его самого, не интересовала вся эта чепуха вроде любви и видов фаллоимитаторов. Все знали, что любви на самом деле не существует. Все, кроме Фейт, которая считала: если пара оживит сексуальную жизнь с помощью наручников, это что-то реально изменит.

– Убежден, мы можем найти для вас что-то еще. Что-то, чем вам хотелось бы заниматься.

– Я хочу заниматься именно этим. Передачей «Секси Сидней». У меня есть поклонники. Людям нравятся мои сюжеты.

Фейт действительно «цепляла», заставляла поверить во всю ту чепуху, что так вдохновенно несла. Ее передача – порой – была просто блестящей. Но в последнее время стала слишком тягостной. Недавно, интервьюируя проституток, Фейт плакала. Впрочем, судя по комментариям на странице телеканала в Фейсбуке, у нее действительно была внушительная армия поклонников.

– Это – просто секс, Фейт.

Ее глаза обжигали его. Только сейчас Кэш заметил, что они были не карими, как он думал раньше, а темно-синими. Необычного цвета, который напоминал океан перед его домом. Поздно ночью, когда дул ветер, а волны разбивались об утесы…

– Нет никакого «просто секса», Кэш. Секс всегда значит больше, чем просто секс.

Кэш взглянул на ее решительное лицо, и его губа изогнулась в полуулыбке. Когда-то он и сам думал, что секс – это нечто большее, чем просто секс. Но в ту пору он был слишком молод.

– Нет. Секс – это секс. Физическое единение между двумя людьми, которые почувствовали возбуждение в одно и то же время в одном и том же месте.

Ее губы приоткрылись. Розовые, пухлые губы. Кэш прикусил свою нижнюю губу и переступил с ноги на ногу. Ему нравилось поддразнивать Фейт. От этого ее кремово-белая кожа покрывалась восхитительным румянцем. Но он и не замечал, какими соблазнительными были ее губы.

– Вы действительно верите в это, да? Считаете, что секс – это просто секс? – Ее глаза вспыхнули.

– Да. Я действительно в это верю. – Уж он-то знал правду. Любви не существовало. Страсть, взаимное притяжение – вот, во что он верил. За последние девять лет это не причинило ему никакой боли. – Пора оставить эту тему, Фейт. Двигайтесь дальше. Как знать, вдруг вы хорошо проявите себя в чем-то другом. В информационной программе, например?

– Я по-настоящему хороша в сексе! – Ее голос прозвучал в тот самый момент, когда все сотрудники отложили телефоны и замолчали. Фейт вытаращила глаза, и ее лицо приобрело свекольный оттенок, когда несколько шутников, которым полагалось работать, засмеялись.