— Это для некролога?

— Пока только для удовлетворения любопытства.

— Я прибыл из Чикаго, но в данный…

— Тебя видели в Сан-Франциско.

— Кому же это я понадобился?

— Просто случайно.

— Думаю, будет лучше, если мы отбросим всякие случайности и займемся делом. Поскольку ты намерен помочь мне в розысках убийцы Беннета, то я буду информировать тебя о своих действиях.

— О'кей. И мы до него доберемся. Непременно… А потом и до тебя.

— Не наоборот?

Роск впервые улыбнулся.

— Дип, ты крупный делец, но это меня не беспокоит. Ни капельки. Все бандиты квартала знают меня, и знают, каким путем я иду. Парни Беннета прекрасно понимают, что я могу выворотить им душу и показать ее изнанку всему городу и копам в особенности. Между мной и ними нет и не может быть общего языка. Я мог бы уйти из этого квартала, но я являюсь его частью, а они нет. И они знают, что если попытаются преследовать меня, то им не поздоровится. — Он улыбнулся еще шире и добавил: — Беннет ликвидирован, следующим, думаю, будешь ты. Но некоторую помощь я попытаюсь тебе оказать.

Я видел, как на его лице проступает чувство удовлетворения. Он с наслаждением представлял себе гибель всех, кого так ненавидел.

— Ты, Дип, наследуешь уйму забот. Ты даже не представляешь этого как следует.

— Я наследую и еще кое-что.

Его правая рука внезапно сжалась в кулак, шея вспухла в воротничке, а лицо покраснело. Теперь Роск напоминал начавшего сходить с ума индюка.

— Что? — довольно грозным тоном выпалил он.

— Элен… Маленькую ирландку, которую приютил Беннет. Я полагаю, что в качестве наследника…

— Если ты осмелишься приблизиться к ней, я собственноручно убью тебя… Ясно? — процедил он.

— Любовь, Роск? Нежная привязанность?

Он разразился проклятьями.

— Однако, — продолжал я, — ты же признаешь за мной право наследования? А она ведь является частью…

— Ты очень скоро будешь убит, Дип.

— Но только не тобой, малыш. Ты слишком привязан к закону и порядку. Поэтому будешь ждать какого-нибудь случая или же постараешься столкнуть меня с законом. Но мы говорим о другом. Я слышал, что она теперь совсем уже взрослая и такая красавица, какой никогда не было в нашем квартале. Поэтому, возможно, твоя вспыльчивость не так уж удивительна. Когда же ты успел влюбиться, Роск?

— Я не влюблен. У тебя просто короткая память, Дип. — Его глаза потемнели. — Она мне сводная сестра… Забыл?

— Ах, вот что! Что-то не припоминаю. Но со своей стороны также прошу тебя особенно не вмешиваться и помнить, что я к таким вещам равнодушен. Иначе, уж извини, я не остановлюсь ни перед чем…

— Как в прежние дни?

— Вот именно.

Я смотрел на него, а его глаза искали у меня на правой щеке след от памятного ему шрама, теперь заросшего и едва различимого.

— Итак, что тебе известно, Роск?

— Относительно чего?

— Как был убит Беннет?

— Ты читал газеты?

— Читал. Но ты можешь изложить это обстоятельней.

Роск пожал плечами.

— Он открыл дверь своей квартиры, и убийца влепил ему пулю прямо в шею.

— Из двадцать второго калибра, — добавил я.

— Да. И с близкой дистанции, так как на коже осталось пороховое кольцо… Двадцать второй… Женская игрушка. Смешно. Но только не беспокойся о твоем наследстве. Элен его не убивала. В тот вечер она была на репетиции в театре. Да и вообще, она…

— А где был Дикси?

— Он тоже имеет алиби.

— Так утверждает печать. Якобы Беннет послал его за виски. А каково твое мнение?

— Все правильно. Когда Дикси ушел, Беннет позвонил в магазин и попросил его захватить еще несколько бутылок рома. Обратно Дикси вернулся вместе со служащим. Они и обнаружили труп.

— Да, но позвонить в магазин мог кто-то другой.

— Конечно. Но парень из магазина сообщил небольшую деталь… Они с Беннетом имели определенный код при телефонных переговорах и всяческая имитация голоса тут исключена.

— Следовательно, Дикси чист?

— Несомненно. Кроме того, он вообще не подходит на роль убийцы.

— В таком случае, кто же мог ухлопать Беннета?

— Спроси копов.

— Они слишком довольны его гибелью, чтобы искать убийцу. Кроме того, мне не нужна их информация. Я хочу все выяснить сам.

— Ты должны знать, Дип, что я хочу помочь тебе, но только мне обязательно надо быть поближе к тому месту, где тебя прихлопнут…

— Опять за старое. Но почему?

— Из-за твоего наследства…

Дождь припустил снова. Обычный мелкий, скучный дождь Нью-Йорка. Он заставляет блестеть тротуары и придает всему окружающему какую-то болезненную нездоровую окраску.

Я остановился перед столетним зданием, которому в последние годы пытались придать более современный вид. Табличка над входной дверью была тоже новая:

«Беннет, — подумал я, — всегда был немного сентиментальным. Устарелый девиз… Но он придерживался его до конца. Никакого прогресса. Он являлся собственником прекрасных квартир и блестящих клубов, а это старинное здание было штабом организации «Рыцарей Совы», то есть спящих днем, а действующих только ночью. Поначалу «Рыцари» собирались в подвале, а спустя некоторое время овладели первым этажом, затем вторым и, наконец, заняли весь громадный старый дом. И теперь они собрались вновь. Король был убит и надо выбрать нового. Но не напрасно ли они теряют время? Ведь новый король стоит у входа!»

Я поднялся по ступенькам и толкнул парадную дверь. Она открылась без привычного скрипа. В те старые дни за ней обычно стоял широкоплечий парень, которому следовало показать особый значок. Лестница, ведущая на второй этаж, выглядела как и прежде. В одном месте перила были изрезаны ножом парнем по имени Бенни Крепт, которого убили в следующую же ночь.

Вверху, у поворота, они были отполированы до блеска.

Я толкнул дверь ногой. За ней стоял на посту парень. Засунув руки в карманы, он наблюдал за происходящим в просторном баре.

Здесь мало что изменилось. Правда, вместо группы юнцов, обычно сидевших на упаковочных ящиках и корзинах, передо мной оказалась компания солидных мужчин с большими животами и лысинами. Они восседали на стульях и креслах. Однако выражение их лиц не изменилось: на них были отражены все те же усталость и равнодушие.

За столом на подмостках возвышался Бенни Матик. Перед ним стоял микрофон. Бенни повзрослел, раздался вширь, важничал, но оставался все тем же Бенни из Бруклина — проворным дельцом, пробившим себе дорогу через дюжину полицейских ловушек.

Рядом с ним сидел Дикси. На его тощем лице с опущенными щеками застыло выражение крайнего удивления. Видимо, он до сих пор не мог понять, почему еще жив и здоров. Галстук его был заколот двухсотдолларовой булавкой, а кольцо на среднем пальце левой руки, по-видимому, стоило еще дороже.

Наконец парень заметил меня и, глупо улыбаясь, спросил:

— Ну, что у вас есть?

Я не имел карточки, поэтому молча отвернул рукав и показал ему старое клеймо, выжженное на запястье: «К. С.» Выражение его лица сразу изменилось, что случалось и раньше с молодыми членами клуба. Это был еще довоенный знак, но о нем все знали.

Я прошел по заднему ряду, сел с маленьким парнем и сказал:

— Привет, Кэт!

Пару секунд он удивленно всматривался в меня.

— О!.. Дип! Когда же вы…

— Как дела?

— Да… Дип…

— Я задал вопрос.

— Мы реорганизуемся. Бенни думал…

— Когда он принял на себя руководство?

Кэт откашлялся.

— Сразу после того, как Беннет… Теперь… клуб большой, Дип. Вам не надо его встряхивать.

Я сделал знак, чтобы он замолчал, и осмотрелся. Собственно, встряхивание уже произошло и произвел его Бенни из Бруклина, который сам себя избрал королем.

Организация «Рыцарей» была велика. Велика и влиятельна. По ее жилам непрерывно текли награбленное добро и контрабанда, но как политическая сила она нуждалась в опытном и толковом руководителе, каким был Беннет, но каким отнюдь не мог стать Бенни.