- Спасибо, Мари.
- Если бы ты не был таким предсказуемым.
- Спасибо, Мари!
- Сколько можно тащить в дом животных?
- Им холодно.
- У них есть шерсть.
- У них нет дома.
-Зато они могут жить в магазинах
-И быть пинаемыми..
- И быть сытыми -
И одинокими -
Убери их из дома, хватит разводить райский уголок, Мил.
А затем над головой Мила заиграла буря, всеми своими красками, бурлили фонтаны горя под несчастными глазами, пронесся вопль кошек и собак, ждущих его помощи. Дождь валил ему прямо на плечи, и в рот, и в нос. Мари стояла, под радужным солнцем и говорила
- Сегодня чудесная погода, вот посмотри, Мил. Они смогут без тебя, в такой то день!
А дождь начинал есть его лицо, размокшие пряди прилипали к бровям и щекам, соединяясь в нечто схоже на лицевой парик. Он кинул взгляд на Мари, затем на небо, затем дождь начал бить градом. И Мари исчезла. Проснувшись в машине он понял что так никуда и не уехал. Вот он оказался здесь, в поликлинике, и ему больше чем 18, но меньше чем 31. Он вспомнил этот случай, и посмотрел в координаторскую. Оттуда доносился смех и запах чая, сотрудники праздновали чей то день рождения. Может быть и его.
Тогда в том парке, он был не похож на себя. И всему виной не дождь, и не Мари. Просто каким то образом оборвалась нить, которая соединяла его с Мари, и с реальностью Но ничего, она не страдал жестокостью, и ясно пояснила принцу ( так Мила называла мама до шестого класса) что ничего не будет. Вот так они и разошлись, полюбовно, по дружески, с пониманием. Затем, кто бы не лез к Милу, толку не было, он был как большой камень, которого как не обнимай, он тебе все равно не ответит, все равно не сдвинется с места.
Так почему Мил ударил тогда Мари, под той тучей которая висела над ним, и мешала дыханию? Иногда сложно отличить жестокость от справедливости. Наше общество привыкло считать что ударить человека - зло, убить человека - зло, но если учесть факт что человек дерьмо? Почему никто не добавит это в закон? Было бы забавно, но тем ни менее справедливо. Всякая гнусность должна нести наказание, ведь многие поступки, такие как предательство, ложь, насмешка оказываются забытыми. ЛЮДИ УЧАТСЯ ЗАБЫВАТЬ СВОЮ БОЛЬ, но почему власти до сих не придумали этот чертов пунктик в законе? Как же было бы удобно и спокойно. Нам бы не приходилось мыслить подобно : " Ничего, сейчас так поступают, придется идти дальше, ведь никто обо мне не подумает, кроме... бла-бла" Но если за подобное деяние, а ведь это тоже ЗЛО, сажали бы за решетку, или как минимум разрешали бы достойную месть, мир бы стал чище? Лучше? Порядочнее? Мир бы стал олицетворением справедливости!
Мил не выдержал, и ударил девушку по лицу, оставив на нем большое красное пятно, которое очень подходило под цвет её волос. И он не мог остановить себя, его разум не мог переварить такого рода безразличие. Она залилась гневом и как определилось позднее она им вовсе не восхищалась. Её искренность была показухой для того чтобы он ей верил. Она всегда копировала его жесты, его слова, его мысли, его стиль... Ей, очевидно, слишком сильно хотелось завладеть им всем и полностью, не оставив ему и капли себя. Украсть его у самого себя.
Он снова вышел из больницы, мотор в машине не заводился, но это позволило завестись Милу. Он дразнил переключатель передач, пихал радио ногами, выкуривал сигареты, но ничего. Идти пешком было анреал , если он хотел нести к себе домой анкеты работников "Хелп-ми" ( такая табличка красовалась над зданием поликлиники).
Он повозился на стоянке, с интересом рассмотрев все автомобили там. Тут же, когда он докуривал третью сигарету славного и любимого "Честера", она упала ему на штаны. Упала именно в "золотой сундук с сокровищами" как он любил изъясняться. Штаны были хорошего качества, и естественно, немного подгорели. Маленькая сигаретка оставила совсем маленький след, ничего необычного, просто Мил вздрейфил. Пока он смотрел вниз, прижимая подбородок к шее, в машине запахло жареным. Запах доносился из задних сидений, и он, обернувшись, невольно содрогнувшись от боли в шее, не увидел ничего, что могло бы вызвать интерес. Откуда этот запах? Он снова вышел из машины, и когда он обходил её, внимательно рассматривая её сокрушительно красный цвет, он увидел, как под ней лежит мертвая кошка. Струя рвоты поджидала у самого горла, намереваясь вот вот увидеть прекрасный мир извне. Но он глотнул слюну, вздохнул, не сводя глаз с кошки. Ему часто доводилось видеть человеческие органы, кровь. Но кошка выглядела действительно ужасно. Она лежала на боку, её белая шерсть была разбросана по асфальту, хвост был наполовину сдавлен, кончик хвоста и вовсе лежал в другой стороне. Глаза были выпучены, и казалось что она все ещё видит Мила. Живот был разодран как джинсы при падении. Кишки валились из живота на маленькую лужу крови. В нем шевелись белые, похожие на макароны червяки.
Пахло смертью и жареным.
Итак - размышлял принц - Что делать? В голове сразу два ответа : Бежать в сторону магазина, или в сторону улицы на дорогу и ловить такси? Нет, успокойся! Её просто искусали собаки, а затем, что бы её вкус был слаще, они хотели её поджарить, но тут появился я и все испортил.
Хорошо, хорошо. Плохо, плохо что машина не заводится?! Может попробовать снова? Это не мое дело, она мне никто. О Господи, как хорошо что она не Найтмер.. А вдруг она приятель Найтмер, друг детства, старый товарищ по песку?
Так, давай успокоимся. Он разводил руками, тем самым помогая себе дышать. - Расслабься Мил!. Помнишь, как говорил тебе врач, представляй как ты лежишь в сауне, тебя поливают теплой водичкой, ласкают фруктами, и на тебе, расфуфыривая свою грудь третьего размера лежит КОШКА! КОШКА! Её кишки двигаются прямо у тебя на ногах, червяки лезут тебе в яйца, а затем в задницу! Методика бородатого дяденьки не помогает! Как же мне бороться с собой? Пойми, все что тебе нужно, это расслабиться. Да, можно достать ещё одну сигарету, а лучше две. Да, я подкурю две, и пускай легкие почувствуют тепло. Пускай нервишки согреются.
Пошел Снег. Глаза начало затмевать сияние на небе. Красные, фиолетовые, желтые огоньки соединились вместе и переливались. Он зашел в машину, и мотор завелся. В самый раз! Вещи включаются в действие определенно в момент твоей нужды в этом действии. Куда уже ехать? Он и не знал что ему делать. Уже три утра, а желания узнать тайну Лионова у него не возникало, хотелось запрыгнуть под одеяло и обнять свои коленки.
Так он и сделал. Последующих три дня выходить из квартиры ему не хотелось. Дома у него было уютно, как для одинокого парня. Не было разбросанных бутылок из под пива, или шлюх, лежащих в холодильнике. При входе стоял больший шкаф, сделанный по заказу. Он был серым и из него торчали различные сувениры, кроличьи лапки, крестики, подарки от мамы и папы. А кстати, если вести речь о них. Были они у него добродушные, жили вместе, и никогда не расставались. Для Мила это было примером идеальной любви и отношений. Едва ли они ссорились, как каждый из них извинялся, и пек пироги в честь примирения. Если провести аналогию, то и у него должно было давно так случиться. Как никак дети всегда идут в своих родителей, как бы им этого не хотелось. Твоя мать - конченная шлюха, твой отец - больной нарик, ты - воплощение совершенства? Не смешите! Дети никогда не учатся на ошибках своих родителей, они наступают на те же грабли, идут той же дорогой, не сворачивая, запинаясь, едва успевая глядеть на часы. Они пишут книги потому что их родители их писали, они любят изюм, потому что у них так расположились гены. Это можно назвать "передаваемая любовь к изюму" или "изюм со мной с детства". И так или иначе это будет верным суждением.
