Немец, выслушав перевод, кивнул и начал через переводчика доносить нам информацию:
- Да, господа, все правильно. Госпожа Фишер готова уступить вам завод со всем ее материальным имуществом и привилегиями за пятьсот тысяч марок.
Я, услышав эту сумму, присвистнул. Сумма прозвучала слишком уж большая.
- А в рублях это сколько? - спросил Мендельсона озадаченный Мишка, а тот, достав блокнот, быстро прикинул.
- Около ста шестидесяти тысяч рублей.
- Ассигнациями?
- Да.
Блин, дорого! Слишком дорого, не знаю, сможем ли мы быстро найти столько свободных денег. Вот и Мишка остался недоволен.
- Яков Андреич, ты говорил, что у завода есть долги?
- Да, есть такое дело, - кивнул наш главный юрист. - Чуть меньше сорока тысяч марок. Это долги поставщикам. Еще кредиты в банке на шестьдесят.
- Тогда я считаю, что сумма в полмиллиона марок мне кажется слишком завышенной, - ответил Мишка и Моллер активно его поддержал.
- Подождите, подождите, - вклинился я, перебивая друга. - Яков Анрдерич, а скажи нам, что вообще представляет из себя этот завод? Сколько человек работает, сколько станков, каковы объемы выпуска и продаж? Это известно?
- А у меня есть фотографические снимки, - бодро ответил Мендельсон. - Фрау Фишер любезно разрешила мне сфотографировать все, что я захочу. Сейчас, подождите....
И с этими словами он нырнул в портфель и достал пачку фотокарточек. Передал нам со словами:
- На заводе работает около сорока человек, в наличии несколько станков для рубки и шлифовки шаров разных калибров, печь для закалки и прочее. В целом, предприятие выглядит неплохо и мои впечатления сугубо положительные.
На фотографиях завод смотрелся... средненько. Один-единственный цех с немытыми окнами. Везде грязно, пыльно и мрачно. Рабочие в засаленной и прожженной робе, облупленные станки. Все это не производило впечатления на пятьсот тысяч немецких марок.
- Ну, не знаю, - с сомнением проговорил Мишка. - Как-то все удручающе выглядит.
Мендельсон хмыкнул.
- Михаил Дмитриевич, вы, конечно, меня извините, но вы просто забыли, как у нас выглядят обычные фабричные цеха. У нас все гораздо хуже. Но да, вынужден буду с вами согласиться, на нашем предприятии все намного веселее, чище и светлее.
Мишка еще раз вздохнул.
- Вообще, странно это, покупать завод по фотографиям. Надо бы лично съездить.
- Вот и съезди, - подтолкнул я. - Через Германию на Дальний Восток. Прикинешь что там к чему, с фрау Фишер обсудишь ценник. Да и просто отдохнешь.
Мишка неуверенно кивнул.
- А стоит ли? Все одно лицензия без завода не продается. Все равно покупать придется. Только полмиллиона вот за это убожество сильно много. Считаю, что красная цена этому предприятию двести тысяч. Что скажет на это герр Лаубе?
А по господину представителю Мишка явно видел желание продать предприятие. И полмиллиона марок был пробным запросом. Он готов был торговаться.
- Что ж, господа, думаю скидка на размер долга выглядит в этом случае вполне обоснованной, - выразил мысль немца переводчик.
- Итого четыреста тысяч?- спросил Мишка и еще раз с сомнением покачал головой. - Все равно это слишком дорого, герр Лаубе.
- Боюсь, я больше не имею права уступить, - в свою очередь ответил немец. - Четыреста тысяч марок это крайняя цена.
Вроде бы на этом мы и должны были остановиться и пожать руки. Но были у Мишки еще козыри в рукаве. И потому он, привстав со стула, сказал:
- Думаю, герру Лаубе следует посмотреть на наше изобретение. Это сильно упростит переговоры между нами. Пройдемте, господа, - и ладонью он пригласил гостей на выход.
Я понял его маневр. Наши инженеры сделали пару вариантов станка, производящих шлифовку стальных шаров и Мишка захотел их продемонстрировать нашему гостю. Не знаю, насколько эти станки похожи по конструкции на изобретения ныне покойного Фишера, но, думаю, запатентовать, мы их сможем. Уж одну-то конструкцию совершенно точно. И даже без немецкого завода и его лицензии мы сможем производить шлифовку шаров. И этот факт подвигнет господина Лаубе на кое-какие уступки. По сути, мы бы обошлись и без патента Фишера, но вот возможность с легкостью зацепиться за немецкий рынок сбыта нас привлекала.
Как и следовало ожидать, наша презентация новых станков привела немца в удручающее состояние, и он попросил у нас время на обдумывание. Мы согласились, и в течение трех дней господин Лаубе переписывался телеграммами со своей хозяйкой, выспрашивал у нее разрешение. И получив таковое, продолжил торг. На этот раз наш разговор продолжился в ресторане, в отдельном кабинете, где нас никто не мог побеспокоить. Суетливые половые быстро наметали на стол богатую еду, дорогую выпивку и мы, подняв бокалы за будущий успех в переговорах, пригубили напитки.
- Итак, герр Лаубе, судя по тому, что вы не отказались от переговоров, у вас есть новое предложение? - произнес Мишка, после того как ножки бокалов коснулись поверхности стола. - За какую цену фрау Фишер готова уступить предприятие?
Немец кисло улыбнулся и ответил:
- Не имеет смысла скрывать, что фрау Фишер была расстроена вашей неуступчивостью. Особенно ее расстроили ваши изобретенные станки. И потому, взвесив все факты, она решил продать завод за скромные триста пятьдесят тысяч марок.
Мы с Мишкой переглянулись. Все равно сумма получалась чуть больше ста тысяч рублей, а это дорого.
- Фрау Фишер приняла правильное решение, - сказал Мишка, пристально глядя на немца, читая его эмоции. - Вы сами убедились, что мы в довольно короткие сроки готовы поставить собственное производство подшипников. У нас для этого есть все необходимое. И цена вопроса здесь - время необходимое для запуска производства. Это может быть и несколько месяцев и год. Время для нас дорого, это правда. И потому мы предпочитаем купить ваше производство, чем развивать с нуля свое. Но, герр Лаубе, скидки в пятьдесят тысяч, увы, недостаточно. В этом случае мы предпочтем запуститься самостоятельно. Но и ваше желание продать за справедливую цену, а не за предложенные нами двести тысяч, я понимаю. Все же вы вложили в это дело немало своего времени и средств. А потому, давайте мы с вами остановимся на удобной для нас обоих сумме в триста тысяч марок. Я думаю, это будет справедливо. Что скажете, герр Лаубе?
Немец долго напрягал желваки, сжимал губы и обдумывал ответ. Чувствовалось, что есть у него личная заинтересованность в продаже предприятия. Возможно, фрау Фишер пообещала процент от сделки. Наконец, через долгую минуту он сказал:
- Триста двадцать. Это последнее слово. Больше я скидывать не имею права.
И вот на этой озвученной сумме Мишка позволил себе улыбнуться. Хоть и дорого обходилось нам предприятие Фишера, но все же не так разорительно как было изначально. Сто тысяч рублей Моллер нам обязательно найдет, кажется второй выпуск облигаций прошел вполне успешно.
- Договорились, герр Лаубе, - удовлетворенно воскликнул Мишка и, привстав, протянул руку для рукопожатия. - Я очень рад, что мы с вами нашли общие точки соприкосновения интересов. Пожалуй, это дело следует отметить.
Как всегда в торжественных случаях мы хлопнули пробкой шампанского и с радостью закрепили наш устный договор. Следующим днем мы поставили свои росписи в письменном договоре и наши юристы потом в течение долгого месяца переоформляли завод в собственность. Предприятие мы влили в наш концерн, переподчинили его нашему банку и сменили у завода название с громоздкого и труднопроизносимого для не немцев звучания на куда более лаконичное "FAG". Это Мишка, после некоторых раздумий предположил, что возможно в будущем именно так и должно было бы называться это предприятие по производству подшипников. Ну а для брендирования завода и в знак качества к новому названию мы по обыкновению через дефис прибавили две заглавные буквы "RZ". Хоть и получилась аббревиатура и не по-русски и не по-немецки, но для понимающих людей говорило о многом. А через месяц после этого события Мишка таки собрался в путешествие со своей супругой и падчерицей. Поехали на Дальний Восток через Германию, для того, чтобы Мишка смог получше ознакомиться с новым приобретением, встретиться с новым управляющим и обсудить с ним новые векторы развития, подсказать новые типы подшипников, да и деньжат на развитие подкинуть.
