— Я не хочу чувствовать себя другим человеком, меня удовлетворяет то, что есть. Кроме того, я не устал и не измучен, просто я решился…
Она подперла голову руками:
— Очень хорошо, если хочешь знать правду — измучилась я. Я уверенно держалась, когда ты возвращался из других экспедиций. Я не плакала тебе в жилетку и не сетовала на свои страдания и усталость. Теперь же…
— Нет, ты всегда была отважной.
— Но сейчас я не чувствую былой отваги. Я измотана долгими месяцами ожидания. Боже праведный, если я не проведу несколько дней наедине с тобой, я просто не смогу выдержать длительное испытание. Я знаю, это моя слабость, и не должна добавлять к твоему бремени свое…
Его лицо просветлело.
— Ну что ты предлагаешь? Куда мы поедем?
— Фрэнсис Престон Блэр предложил нам убежище в Силвер-Спринг. Мы не скажем никому, куда едем, будем жить там в полном уединении и так восстановим нашу близость.
Поскольку Джошиим отвозил накануне записку в Силвер-Спринг, он отвез их на следующее утро туда, получив предупреждение держать язык за зубами.
Дорога шла между рядами высоких елей, каштанов и дубов, затем за каменным мостом переходила в подъездную дорожку к широкой веранде просторного дома. Слуга, который внес в дом багаж и разместил в удобном помещении для гостей семейство Фремонт, заверил, что никто не нарушит их уединения.
Джесси не стала ждать, пока распакуют багаж, и предложила Джону прогуляться по поместью. Фрэнсис Престон Блэр поддержал Ван-Бюрена на президентских выборах. Приехав в 1836 году в Вашингтон с семьей, где было три сына и дочь, он основал газету «Глоб», которая стала одной из влиятельнейших газет страны. Он быстро разбогател на доходах от газеты и контрактов с правительством на публикацию печатных материалов. За счет первых прибылей он приобрел поросший лесом участок Силвер-Спринг.
Джесси и ее муж прошли мимо летнего домика под названием «Акорн» и огородов, повернули на Тропу влюбленных, которая шла параллельно ручью почти до Потомака, а потом вошли в лес, защищавший от знойного августовского солнца. Они расслабились в тенистой прохладе леса, гуляли почти три часа, часто останавливались, отдыхая в укромных беседках и гротах, которые Фрэнсис Блэр соорудил вдоль многочисленных дорожек, посыпанных гравием.
Не желая думать о неприятном, пока она не добьется поправки мужа и восстановления былого чувства уверенности, она все же не могла избавиться от гнетущей ее мысли. Военный департамент вынес решение, что суд состоится в крепости Монро, на острове у побережья Виргинии. В таком случае с Джоном почти прекратится связь: будет сложно найти адвоката, который смог бы работать в изоляции на острове несколько месяцев; по всей вероятности, процесс сделают закрытым и репортеров не пустят в крепость; Фремонты не смогут представить свое дело общественному мнению. Том Бентон старался изо всех сил, чтобы суд перенесли в Вашингтон. Будет еще время сказать мужу о крепости Монро, куда не пустят даже ее, если усилия сенатора окажутся тщетными. Когда Джошиим привез ей письмо от отца, она жадно пробежала его глазами, но не нашла и намека на то, что суд перенесен в Вашингтон.
«Я полностью просмотрел все дело, дело Кирни, а также ваше и облегченно вздохнул. Твой муж будет оправдан и возведен на пьедестал, а его хулители покроют себя стыдом и позором. Процесс, через который прошел полковник, горек, но потом появятся светлые стороны. Вы оба поймете истину, сказанную лордом Пальмерстоном Ван-Бюрену, когда тот был отвергнут сенатом: „Преимущество общественного деятеля в том, что в течение своей жизни он может подвергнуться оскорблению“».
Они жили в полном уединении, и все же Джесси заметила, что красоты Силвер-Спринг, атмосфера покоя и умиротворения не трогают Джона. В нем кипели страсти, и он не осознавал, где находится. Она разговаривала с ним спокойно, пытаясь проанализировать не столько само дело и неприятности в Калифорнии, сколько отношение к этому. Чтобы работать с ним, ей нужно было знать его мысли. Его мучило чувство унижения, но над всем этим, как она заметила, доминировала мысль, что его преследуют.
— Они никогда не хотели меня, — бубнил он. — Меня все время преследовала эта вест-пойнтская клика. Они ждали удобного случая и нанесли удар. Они позволили мне дойти до определенного предела, и только до него, а затем сколотили заговор против меня. Я тебе говорил еще до свадьбы, что они не оставят меня в покое. В Калифорнии я подписал бумаги на приобретение лошадей и запасов более чем на полмиллиона долларов. А генерал Кирни высмеивал людей, доверявших моей подписи, говорил им, что мои расписки ничего не стоят. Это заговор с целью помешать мне вернуться в Калифорнию. Нам никогда не придется жить на красивом ранчо Санта-Круз, которое я купил на наши сбережения.
В то время как он перечислял обвинения, выдвигавшиеся против него, она постепенно осознала, что его больше волнуют оскорбления, допущенные в отношении него, чем основа конфликта в Калифорнии. Когда она увидела, насколько болезненно воспринимает он случившееся, она встревожилась: «Что они с ним сделали? Как я могу спасти его от них и от него самого? Как я могу помочь ему восстановить здоровье, чтобы, невзирая на исход военно-полевого суда, он стойко и мужественно принял это решение?»
Она подумала, что все происходящее в супружеской жизни, и хорошее и плохое, зримо заявляет о себе при ухаживании. В браке нет неожиданностей, в нем проявляется то, что лишь туманно проглядывает в ходе знакомства. Если бы она проанализировала известные ей факты еще в то время, она смогла бы предсказать характер не только своего счастья, но и своих неприятностей.
Она с научной точки зрения подошла к решению задачи поставить на ноги своего мужа. Она выходила замуж с намерением стать истинной женой, а не калифом на час. Она не считала себя поклонницей любительских талантов. По ее убеждению, истинная жена должна стремиться, как любой профессионал в искусстве и науке, к высокому мастерству. До сих пор ее задача была сравнительно простой: поддерживать себя, пока муж находится в своих длительных поездках; защищать его интересы в Вашингтоне в его отсутствие; помогать составлять доклады, которые так важны для распространения информации о его исследованиях и о Западе. Ныне же опасность состояла в том, что он мог поддаться чувству неуверенности, которое таилось в его сознании под влиянием факта его незаконного рождения.
Джесси долгими бессонными ночами думала над тем, как получить от него информацию о случившемся, не вызывая вспышки гнева и чувства горечи. Это были разрушительные для ее нервной системы дни, ибо нельзя было допустить ни случайного слова, ни спонтанного жеста. Приходилось обдумывать каждый шаг, чтобы он вписывался в общую схему, любой срыв грозил разрушить результаты многочасовой работы. От нее требовалось искусство владеть ситуацией, а ведь такое искусство необходимо женам во всем мире, чтобы помочь своим мужьям. Задача казалась трудной, изнурительной, но она внушала себе, что ей должен придать силы разумный эгоизм. Все случившееся с Джоном должно неизбежно произойти и с ней. Когда два человека вступают в брак, они приобретают новое качество, порожденное их супружеством. Ни один из них не может сделать ошибочный шаг, не нанеся ущерба тому новому, целому, которое рождается от соединения их характеров до того, как появится ребенок от плотского единения.
Было еще преждевременно размышлять о фактах. Она следовала за Джоном чувствами, соглашалась с его позицией, принимала то, что он говорил, за истину, задавала только такие вопросы, ответы на которые ведут к закреплению его позиции, не занималась анализом, раскрывающим вероятную перспективу. Она считала своей задачей добиться не снятия обвинений, а такого настроя у Джона, чтобы он положительно выглядел во время процесса и наилучшим образом предстал перед публикой. Для себя она еще не решила, верить ли только мужу или же, сохраняя симпатию к нему, быть готовой к выработке собственного мнения. Что сделано в Калифорнии, то сделано. Действия там можно истолковать по-разному, но изменить их уже нельзя. В данный момент лучшее, что она может сделать, — это поступать как жена, максимально заботящаяся о муже: она может по-своему повлиять на исход суда, помогая ему восстановить свою уравновешенность, укрепляя его выдержку, побуждая его к уважительному, вдумчивому ведению процесса. Позже, возможно, она может сыграть роль стратега, способного определить, как представить наилучшим образом дело своего клиента.
