Жизнь медленным током крови заструилась в нём, слабость проходила, руки наливались силой. Нет, в нём не появилась жажда жизни, просто смерть отступила, изгнанная волевым решением умирающего. Он говорил себе, что должен жить ради отца, и это укрепляло его, ибо ради себя он жить по-прежнему не хотел. Точнее, было незачем.
Кот восторженно урчал и терся о его ноги. Жизнь начиналась снова, через две недели Кейтон поднялся и не мог не заметить, что опыт умирания был странно полезен для него. Приближавшаяся осень была прекрасна, августовский воздух, наполнявший его легкие, кристально свеж, грива его любимца Персиваля казалась шелковой, небо - бездонным. Что это он, как старая крыса, забрался в библиотечные анналы и грыз там годами замшелые палимпсесты и всякую рухлядь?
Ist es nicht Staub, was diese hohe Wand,
Aus hundert FДchern, mir verenget,
Der TrЖdel, der mit tausendfachem Tand
In dieser Mottenwelt mich drДnget?
Hier soll ich finden, was mir fehlt?
При этом жизнь наполнялась - у него был любящий отец, тётка тоже любит его, у него был Трюфель. Почему он раньше не видел и не понимал этого? Энселм чувствовал теперь новую, странную нежность к отцу, застенчивую и тихую. Как же он напугал его... Оказывается, даже челядь - и та любила его: ему поминутно желали здоровья, старались угодить, чем только могли. А он, глупец, сетовал на отсутствие любви! Хочешь быть любимым - люби сам, дурак, и это откроет тебе глаза на чужую любовь. Кто смотрит на мир оледеневшими глазами - везде видит ледяные глыбы.
Энселм ощущал себя новорожденным. Душа его, очищенная болезнью от накипи многолетней озлобленности, зависти, холодности, стала уязвимой и слабой, когда он проходил мимо зеркал, видел в них изнуренного юношу с удивленной, чуть застенчивой улыбкой, со взглядом меланхоличным и отстраненным. Но увы... Вместе с жизнью вернулась и мужественность, и её проявления отравляли эту новую жизнь. Напряжение плоти немедленно вызывало в памяти образ Эбигейл, и душа начинала корчиться от неизбывной боли. Он не мог не думать о ней, мысли были мучительны, он понимал, что надо забыть о несбыточном, но воспоминания упорно возвращали его на мраморную лестницу, в дом Реннов, в Бат. Там ли она? Думает ли о нём?
Милорд Кейтон не выходил из домашней церкви. Бог сжалился над ним, Бог смиловался над родом, внял его молитвам - сын, единственное оставшееся ему на земле сокровище, победил недуг, восстал из мертвых! Он в ликовании написал письмо сестре. Но до этого им были отправлены леди Кейтон два письма - в первом сообщалось о приезде Энселма и его болезни, второе же было исполнено страшных упреков. Оно писалось в сердцах и истерике, перепуганный приговором врача брат обрушил на сестру вал упреков - ведь эта она уговорила его отпустить сына в Мертон, который довёл его до смертельного недуга! Теперь милорд сделал вид, что предыдущего письма он не писал, точнее, просто забыл, что наговорил леди Эмили в состоянии непереносимой муки и запредельной скорби.
При этом Энселм, заметив, что отец пишет сестре, попросил разрешения приписать несколько строк. Смертный опыт странно убил в нём ложный стыд. Он сообщил леди Эмили, что теперь в полной мере понимает глубину совершенной им мерзости, не может сказать, сумел ли выкарабкаться из дерьма, но гроба избежал. В заключение поинтересовался здравием всех батских знакомых. Как поживает леди Блэквуд? В Бате ли её племянница? Там ли милорд Комптон? Каковы его новые приобретения? Какие новости? Из всех этих осторожных вопросов его по-настоящему интересовал только один, но он надеялся, что сумел замаскировать его. А впрочем, подумал он, вспомнив злую оплеуху тётки в её словах о борделях и дешёвых духах, чёрта лысого ты её обдуришь, идиот... Энселм ни на что не рассчитывал. Но само упоминание об Эбигейл было ему дорого. Помнит ли она о нём? Вспоминает ли хоть иногда? Не вышла ли она замуж? От этой мысли его покрывала испарина.
Господи... сжалься надо мною...
Глава 27. "Мистер Кейтон - весьма милый молодой человек..."
Месяцы, прошедшие с отъезда Кейтона из Бата, были для мисс Сомервилл тяжелыми, но она сделала для себя некое весьма разумное умозаключение. Если потерявшая мужа и ребенка Летти говорит, что это можно пережить, ей вообще грех жаловаться. Её потеря была ничтожна по сравнению с бедой подруги. Что она потеряла? Образ, мечту, призрак. Если мужчина утрачивает уважение леди - это должно быть навсегда. Эти благие мысли укрепили её дух.
Но отяготили сердце. Она старалась вести размеренную и спокойную жизнь, рассчитывая, что боль со временем сойдёт на нет. Тут, однако, произошли события, которые, напротив, свели на нет все её усилия образумиться.
Миссис Уэверли вернулась в Бат. Само по себе это обрадовало мисс Сомервилл, она была счастлива увидеть Летти поправившейся и поздоровевшей. В свою очередь, миссис Уэверли была удивлена тем, что её прелестная приятельница столь грустна и сильно похудела. Что тому причиной? Но мисс Сомервилл лишь пожала плечами. Вспомнив, что Летти уезжала на свадьбу подруги, мисс Эбигейл хотела распросить о церемонии, но вспомнила печальные обстоятельства, сопутствующие этому, и умолкла.
Однако Летиция помнила их майскую встречу.
- Ты говорила тогда, что брат соблазнил эту несчастную девушку... мисс Вейзи, да? Тебе сказали, что он сделал это по просьбе какого-то джентльмена...
-Нам так сказали.
-Я сказала об этом брату. Он рассмеялся. Совет поступить именно таким образом дал его приятель Джастин. Когда Клиффорд спросил его, какую бы шутку учинить молодой особе - мистер Камэрон ответил, что лучшей забавой для него будет та, что позабавит его самого, и присоветовал совратить девицу. Брат не опасался родни, он знал, что ни отца, ни матери у мисс Вейзи нет, и решился...
Эбигейл обмерла и несколько минут не могла проговорить ни слова. Наконец опомнилась.
- А мистер Кейтон?
-Брат сказал, что обещал мистеру Кейтону "щелкнуть девицу по носу", ну и пусть теперь мистер Кейтон докажет, что он не выполнил обещанное...
Эбигейл в волнении вскочила.
- Так они... разговор шёл о шутке? Только о шутке?
- Насколько я поняла, да... - Миссис Уэверли внимательно поглядела на взволнованную подругу. - Пойми же, Эбби, Клиффорд не нуждался ни в каких просьбах, он думал об этом сам. Правда, он сказал, что его привлекала другая красотка, но поняв, что она в родстве с какими-то Ричмондами, он побоялся рисковать увозом, а здесь знал, что кроме опекуна - никого, и решился. Но он сам всё разузнал заранее. Я не думаю, что и совет мистера Камэрона что-то значил для него. Не заблуждайся. Он делает то, что хочет.
Эбигейл изумилась новому обстоятельству.
-Он хотел увезти другую девицу?
-Да, ему приглянулась какая-то девушка, но у неё, как он узнал обширные связи в свете... Кто такие Ричмонды?
Мисс Сомервилл подавила вздох и пожала плечами. Джеймс Ричмонд был женат на сестре её покойного отца, Кэролайн Сомервилл. В родстве с Ричмондами была только она, Эбигейл. Стало быть... Стало быть, Райс хотел ... увезти её? Она вспомнила его хищный и похотливый взгляд в Парад-Гарденс... Боже мой.
Расставшись с Летти у Бювета, она побрела домой, стараясь вычленить из сообщения подруги только то, что радовало её. Значит, мистер Кейтон все-таки не лгал! Вначале ей стало легче при мысли, что он не думал ни о чём, кроме шутки, хоть и считала, как и Ренн, что от мистера Райса уж каких было ждать шуток. Но недомыслие не есть низость. Он не замышлял низости, но только шутку. Она видела его боль от пренебрежения мисс Вейзи и её бестактных замечаний, но, вглядываясь в его лицо, и даже видя на нём следы озлобления, она видела и его глубину. Такой человек не мог хладнокровно разбить жизнь женщине. Он был иногда озлобленным и резким, но она замечала, сколь быстро эти порывы сменяли помыслы куда более чистые и высокие. В нём было слишком много поэтичности для низости, слишком много Бога для того, чтобы надолго дать угнездиться в душе дьяволу. Мефистофель не может страдать, но мистер Кейтон знал слишком много боли. Он не мог это сделать. Просто не мог.
