Поскольку он получал мизерную пенсию, то он пытался исправить своё бедственное положение и как-то воздействовать на власти и ходил туда со своими просьбами, но власти не могли ничем ему помочь. Возраст его был пенсионный, но у него не хватало рабочего стажа для получения нормального размера пенсии. В своё время он отбывал наказание в исправительном трудовом лагере за преступление. А время отбытия наказания в рабочий стаж не входило. В последнее время он не мог много двигаться, и преодолевать пятиэтажную лестницу. К нему приходила женщина из социальной защиты, брала у него часть пенсии, и закупала продукты ему для проживания. Умер он неожиданно. Я, как ниже живущий сосед, перестал чувствовать его присутствие и поделился об этом с соседями. Мне сказали, что он скончался, а обнаружила это женщина, которая покупала ему продукты, и при очередном посещении он не открыл ей дверь. Приехали компетентные органы, взломали дверь, и обнаружили его неподвижным в туалете.
г. Качканар. 1999 - 2012г.г.
185 . БОМЖИ.
Мы закончили обучение в школе Ф.З.О. и пошли строить нужные людям и обществу объекты. Питались мы в столовой, расположенной в районном центре в селе Лойно. Во время наших обедов, как правило, в каждый день появлялся хмырь и собирал остатки обедов-объедков со столов и охотно, без всякой брезгливости пожирал их, утоляя свой голод. Мы с удивлением и с презрением смотрели на него, подбирающего объедки. Он был молод, и как нам казалось, силён и здоров.
Почему он не работал и не зарабатывал себе на жизнь, как все нормальные люди? Мы его не понимали, так как выросли в деревне, где все от мала до велика работали, занимались полезными делами в меру своих сил и способностей и что-то себе зарабатывали. А в описываемое здесь время недостатки в продовольствии и в питании стали уходить и можно было что-то заработать и как-то существовать и даже жить. Мы уехали в другие края и постарались забыть об этом неработающем человеке. А нужно ли забывать об этом?
И вот мы, молодые работники поселились в посёлке сплавщиков Перерве и стали работать на плотбище в старице реки Камы, где готовились сплоточные единицы и матки для плотов. Обедать мы ходили в столовую, расположенную в ближнем посёлке Камском, в котором жили лесозаготовители. Bo-время работы столовой там постоянно обитался человек не особенно приятной наружности в грязной, никогда не видавшей мыла и нестиранной одежде. Он нигде не работал, хотя работы там, в лесопромышленом хозяйстве было много, хоть отбавляй и больше, чем достаточно. В те времена было и такое, что на работу брали, не спрашивая документов, записывали данные по его личному сообщению и принимали на работу, и если человек действительно работал какое-то время, то это подтверждалось членами бригады и ему начисляли и давали зарплату за проработанное время, на которую можно было жить. Во время нашего обеда этот бомж прятался от нас за установленную у стены голландскую печь или за колонны, расположенные посреди зала, так как мы, не стесняясь, бросали в него остатки обеда, а именно кости, куски черствого хлеба, недоеденную кашу. Надо сказать, что в то время тупое или не тупое правительство решило нарезанный на куски хлеб ставить заранее на столы перед обедом. Но обед мог продолжаться долгое время, за которое ломти хлеба высыхали и становились черствыми, твёрдыми и становились не всем по зубам. Человек этот, как нам казалось, был здоровый, челоможный и мог бы выполнять какую-либо работу или заниматься какими-либо полезными делами. А поскольку он не занимался ничем, то вызывал у нас негативные отношения, взгляды, брезгливость и мы его ненавидели как не работника, сторожившего остатки пищи, брошенные нами в него и оставшиеся на столах, которые он потреблял, не брезгуя ничем. Может ему нравилась такая жизнь, так как работать он, видимо, не привык и не хотел. А мы его никак не понимали, а он, казалось, не обижался на нас, не злобствовал и не обращал внимания на все наши проделки с ним. Ночевать и дневать он ходил в обицежитие-деревянный одноэтажный барак, где устраивался на кухне или в коридоре или в тёплой прачечной комнате, иногда в антисанитарных условиях, и его не прогоняли работавшие сердобольные женщины, которых мы называли техничками. Куда он ушёл или уехал, подевался или исчез впоследствии, мы не знали, да и не пытались узнавать это, ибо зачем нам нужно было знать о судьбе не работавшего человека, как тогда говорили, тунеядца.
Волею судьбы я переехал во вновь строящийся город Качканар. Мы работали в электрическом хозяйстве. Помещение для мастерской нам определили в подвале жилого дома, где расположены электрический и тепловой устройства, в одном из которых мы получали задания, изготовляли мелкие детали, готовились к работе, а в другом помещении поселился бомж. Он нигде не работал, хотя дел и работы было много, и можно что-то полезное сделать для людей и общества и при этом заработать для себя, для сносного питания и одеться и обуться. Он был не стар, здоров и мог трудиться, но то ли был ленив, неработящий, или его не приучили к труду. Он дневал и ночевал в помещении теплового распредустройства рядом со скопищем тараканов, которые кишели и появлялись везде в подвале дома, а особенно там, где расположены тепловые трубы и арматура. Ему нужно было питаться, и он приходил в столовую-"Рябинушку", расположенную невдалеке от места нашего пребывания, там собирал остатки обедов после посетителей и питался ими. Мы не обращали на него никакого внимания, да и работники столовой тоже, так как у них во время обеда очень горячая работа. Одет он был в грязную, изношенную, нестиранную одежду, не чищенную обувь и появлялся в столовой в таком одеянии, где обедало много людей. Может кто-то и брезговал при виде его в не чищенной никогда одежде. Да ведь он нередко появлялся среди людей в общественных местах в парке, на стадионе, при проведении праздников, других увеселительных мероприятии, на транспорте. С санитарной точки зрения его появление было недопустимо там. Но, к большому сожалению, большинство из нас было инертно, и мы мало обращали на таких людей внимание и не делали никаких замечаний. Куда этот наш сосед исчез, мы не знали. Прохожу мимо колодца. Чугунная крышка снята и исчезла давно через открытый люк увидел в глубине колодца банки и тарелки с остатками пищи. Кто тут поселился и обедал? В другой раз появляюсь у этого колодца и вижу мужчину, устроившегося на куче оставшегося строительного мусора внутри колодца и читающего книгу. Но он не один, а их двое. Этот тепловой колодец предназначен для установки тепловых задвижек на отпаечных трубах для подачи тепла и горячей воды в сторону автомобильного гаража, а учебного заведения. Мужчинам сказал, чтобы они нашли и принесли обрезки досок, послали их на остатки строительного грунта в колодце и расположились бы на них, чуть почище и комфортнее. Они это сделали и даже достали старые матрасы и какое-то время жили там. Чем и где они питались, мы не знали. Пришла осень и эти люди ушли. Колодец открыт и кто-то сделал поджог матрасов. С загоранием мы самостоятельно не могли справиться и вызвали пожарную команду, которая справилась со своим делом. Виновен я в. том; что разрешил жить бомжам в тепловом колодце, вместо того, чтобы информировать о них правоохранительные органы.
С. Лойно, пос. Камский, Кировской обл. 1949г. 1950г.
Г. Качканар, 1967г. 2006г.
186. ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК.
После окончания рабочего дня я вернулся домой. Между домами нашего квартала на зелёной травяной площадке и расположенной рядом песочнице весело и непринуждённо играли дети в свои незатейливые игры. Некоторые из них вернулись из двух детских садов, расположенных рядом с нашим жилым кварталом, а другие пришли из своих квартир. На территории растут деревья, кусты, изготовлены и установлены различные приспособления для детских игр. На улице тепло, ярко светило солнышко.
Вдруг одна из девочек перестала играть и веселиться, и стала напряжённо оглядываться вокруг, как бы ища кого-то. А вспомнила она маму и пыталась беспомощно отыскать ее глазами. А где и как она потеряла свою маму, которая была вроде бы тут рядом, и ее вдруг не стало. Не найдя маму, она заплакала и сильно разревелась. Прохожие и свободные от дел женщины собрались рядом с неутешно рыдающей девочкой и попытались выяснить, кто она и откуда пришла к нам во двор к незнакомым людям, и куда могла деться ее мама. Были всякие возникшие мысли, высказывались различные варианты исчезновения мамы и даже мрачные предположения. А потерявшаяся девочка ничего не могла ответить на вопросы, где она жила и откуда пришла, так как ей рано еще знать расположение и номера домов, хотя наш квартал занимает небольшую площадь. Но она должна ходить в детский садик и знать своих воспитателей и нянек по имени и отчеству. И она рассказала о работниках детского сада, которых знала. Никто из нас не мог знать работников того детского сада, в который ходила эта девочка. Ситуация не прояснилась. "А в какой садик ты ходишь?" "В "Золотой Ключик!" Женщины пока продолжали успокаивать девочку, а я быстро отправился к телефону и стал трезвонить во все концы - детские сады и в работавшее тогда "ГОРОНО" с целью выяснить, где находится этот "Золотой Ключик". В ответ отовсюду говорили, что о таком садике не знают, и что в нашем городе такого нет. Ребенок, возможно, что-то забыл или ошибся. Но дети всегда изрекают правду, а потому садик с таким названием обязательно должен существовать. Мои телефонные звонки оказались бесполезны, и я обратился за помощью в правоохранительные органы и объяснил, что незнакомый ребёнок потерял свою маму и теперь безутешно плачет в нашем дворе.
