Всегда непросто, когда давишь сам на себя. Ведь есть матчи, которые кажутся такими важными, что аж хочется воскликнуть: «Нахрен будущее! Плевать на последствия!» Будущего-то не избежать. Когда играешь за национальную сборную, клуб всегда на втором плане.

В меня вкладывали огромные средства в клубе. Мне нельзя было ломаться. Я не мог пожертвовать своим здоровьем в матче, никак не связанным с «Интером». Врачу сборной позвонил клубный доктор. Разговор наверняка мог бы пройти на повышенных тонах, ведь интересы сторон были диаметрально противоположными. В клубе бы хотели, чтобы игрок сыграл в чемпионате, в сборной – чтобы игрок играл на Евро.

До предсезонных сборов оставался месяц, а я был самым важным игроком «Интера». Но оба врача оказались разумными людьми, и дискуссия была спокойной. Они пришли к соглашению: на уколах я играть не буду, но меня должен был обследовать остеопат (прим.пер. – остеопат – это врач, способный руками определить, где в теле произошли сбои, какие органы и костные структуры смещены относительно своего нормального положения и т.п.), и в конечном итоге было принято решение: я сыграю против сборной Испании.

Хорошо, что впереди со мной играл Хенрик Ларссон. Но испанцы тоже были хороши. В начале матча они получили право на угловой. Хави коротко сыграл на Давида Вилью, который вернул мяч назад, Сильве, который был открыт. Он подал на Фернандо Торреса. Торрес боролся за мяч с Петтером Ханссоном и был на шаг впереди и буквально протолкнул мяч в ворота. Счёт стал 1:0, и легче от этого явно не стало.

Трудно сравнять счёт против испанцев. Но они отошли назад и пытались удержать победный счёт, обеспечив тем самым себе место в четвертьфинале. Они дарили нам шансы, и я забыл про своё колено. Я выкладывался на поле по максимуму, и на 34-й минуте Фредрик Стоор выдал отличный кросс на меня в штрафную. Передо мной был только Касильяс, и я пытался просто попасть по мячу с лёта и забить. Это та самая позиция, о которой со мной говорил ван Бастен и которую наигрывали со мной Капелло и Галбиати, потому что такие шансы надо использовать. Но я не попал по мячу, как следует, а уже через полсекунды передо мной оказался Рамос, молодая звезда, защитник «Реала».

Но я никогда просто так не сдаюсь. Я прикрыл мяч корпусом, подработал его и снова пробил, на этот раз в коридор между ним и другим защитником, и мяч залетел в ворота. Счёт сравнялся, я хорошо себя чувствовал, и матч продолжался. Турнир для меня начался шикарно, но… Когда судья дал свисток на перерыв, и адреналин меня отпустил, я понял, что мне очень больно. С коленом всё было плохо. Что делать? Решение было не из простых. Я был важен для команды, и ломаться было нельзя. Впереди был, как минимум, один матч, и наши перспективы выглядели хорошо. Мы набрали три очка в матче против Греции, и даже в случае поражения от испанцев мы могли завоевать путёвку в четвертьфинал в последнем матче в группе против России. Я подошёл к Ларсу Лагербеку в перерыве.

— Мне очень больно, – сказал я.

— Чёрт побери.

— Думаю, нам придётся сделать выбор.

— Хорошо.

— Что для тебя важнее: второй тайм, или матч с Россией?

— Россия, – ответил он. – Против них у нас больше шансов!

Поэтому я остался на скамейке на второй тайм. Вместо меня Лагербек выпустил Маркуса Розенберга, это казалось многообещающе. У испанцев было много моментов во втором тайме, но мы их сдерживали. Я не играл, и из нашей игры что-то пропало. Некий момент непредсказуемости. Я был в отличной форме, и я проклинал своё колено. Твою ж мать. Парни бились до конца, и когда истекли 90 минут, счёт всё ещё был 1:1. Окончание матча было близко, и казалось, что всё сложится хорошо. Мы ободряюще кивали друг другу на скамейке запасных – может, всё-таки получится? Но через две минуты кто-то грязно отобрал мяч у Розенберга, на дальней бровке. Лагербек был в ярости. Грёбаный судья! Очевидный же штрафной был!

Но судья продолжил игру, несмотря на наше негодование. Со скамейки казалось, что арбитр был настроен против нас, люди кричали, шумели, но недолго. Катастрофа всё-таки случилась. Хоан Капдевила, тот самый, что обокрал Розенберга, выдал длинный пас вперед, и Фредрик Стоор попытался его прервать. Но сил уже не было ни у кого, и у него в том числе. Давид Вилья пробежал мимо него и Петтера Ханссона и забил. 2:1. И почти сразу же судья дал финальный свисток. Я однозначно могу сказать, что это было очень сложное поражение.

В матче против сборной России нас раздавили. Боли в колене никуда не ушли, и казалось, что россияне были лучше во всём. Мы покинули этот турнир и было ужасно разочарованы. Всё так хорошо начиналось, а в итоге… слов нет. Но жизнь продолжалась. Ещё до начала чемпионата Европы я узнал, что Роберто Манчини был уволен из «Интера».

Его сменил человек по имени Жозе Моуринью. Я с ним ещё не виделся, но он уже успел произвести на меня впечатление. Впоследствии он станет человеком, за которого я готов был умереть.

Часть 38. «Я был готов умереть за него». Как Моуринью вдохновляет игроков

Я до сих пор не все о нем знаю. Но уже тогда он был «Особенным», поэтому я много о нем много слышал. Говорили, что он был дерзким, из пресс-конференций всегда устраивал шоу, говорил, что думает. Но мне действительно мало что было известно о нем. Вроде как он похож на Капелло, такой же суровый, и с такими же лидерскими качествами. Мне это нравилось. Но кое в чем я все же ошибался. Моуринью — португалец, ему нравится находиться в центре внимания. Игроками он манипулирует, как никто другой. Но это еще ничего не значит.

Этот парень многое перенял у Бобби Робсона, некогда капитана английской сборной. Робсон тогда тренировал лиссабонский «Спортинг», и ему нужен был переводчик, которым, так уж случилось, стал Моуринью. У него с языками было все в полном порядке. Однако вскоре Робсон сообразил, что Моуринью хорош и в других амплуа. Он схватывал все на лету, все идеи и мысли впитывал в себя, как губка. Однажды Робсон попросил его подготовить отчет о команде соперника. Не знаю, что уж он там ожидал. Что там этот переводчик может знать? Но Моуринью, судя по всему, подготовил высококлассный анализ.

Робсон просто обалдел: парень, который никогда не был профессиональным футболистом, подготовил лучший материал, который ему приходилось видеть. «Черт, а этот переводчик не так прост!», — наверное, пронеслось у него в голове. Когда Робсон сменил команду, он забрал Моуринью с собой, и тот продолжал учиться, теперь уже не только тактике, но и психологии. Пока сам не стал тренером. Это случилось в 2002-м. До этого он был никому не известен. Для масс он был просто «переводчиком». А «Порту», который он принял, был самым популярным клубом Португалии.

Но давайте будем смотреть правде в глаза: все-таки не великим клубом. Прошлый сезон они завершили в середине турнирной таблицы. Да и что такое португальская лига? Не знаю даже, с чем сравнить. На «Порту» никто не ставил, особенно в Лиге Чемпионов. Но Моуринью привнес в команду нечто новое: детальный анализ соперника. Что еще? Я не знал. Но я выяснил это позже: в то время он много говорил о передвижениях на футбольном поле, когда атакующая команда должна уметь за максимально короткий промежуток времени быстро перейти из атаки в оборону.

Эти секунды очень важны. В таких случаях любая маленькая тактическая ошибка, любое неверное движение могут обернуться катастрофой. Моуринью изучал эти аспекты тщательнее любого другого в футболе. Он пытался научить игроков мыслить аналитически, и как можно быстрее. «Порту» стал мастером в этом деле. Они не только стали чемпионами Португалии, но и выиграли Лигу Чемпионов, оставив позади «Манчестер Юнайтед» и «Реал», клубы, где один игрок зарабатывал столько же, сколько вся команда Моуринью. Но это не помешало ему и его подопечным стать лучшими в Европе.

Это стало просто бомбой: Моуринью тут же стал самым желанным тренером в мире. Шел 2004-й. Роман Абрамович, российский миллиардер, только приобрел «Челси» и начал вкладывать в клуб деньги. Первым и самым значимым приобретением россиянина стал Моуринью. И что вы думаете, как его приняли в Англии? Иностранец все-таки. Португалец. Снобы-журналисты постоянно доставали его вопросами, и на одной из пресс-конференций он сказал: