Глобализация, в том виде, как мы ее здесь определили, относительно новый феномен, которому насчитывается не более 50 или даже 25 лет. После Второй мировой войны экономика носила в основном национальный характер, большинство валют было неконвертируемыми, международная торговля была очень вялой, а международные прямые инвестиции в основные средства и прочие финансовые операции практически отсутствовали. Бреттон-Вудские институты – Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк – были созданы для содействия международной торговле в мире, где отсутствовало свободное перемещение международного капитала. С целью устранения дисбаланса в торговле Всемирный банк должен был компенсировать отсутствие прямых инвестиций, а МВФ – отсутствие кредитов. В то время международный капитал в слаборазвитых странах вкладывался главным образом в добычу полезных ископаемых, а многие из этих стран находились в колониальной зависимости. Те, кто добивался независимости, чаще экспроприировали международный капитал, находящийся в пределах их досягаемости, а не привлекали иностранные инвестиции из-за рубежа. Так, в 1951 году была национализирована Англо-иранская нефтяная компания, а 1973 году прошла новая волна национализации и появилась Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК). Национализация стратегических отраслей стала модной и в Европе.

После Второй мировой войны сначала восстановилась международная торговля, а затем наступила очередь прямых инвестиций. Американские фирмы пришли в Европу, а потом и в другие части света. Не отставали от них и компании из других стран, которые также стали превращаться в международные. Во многих отраслях – автомобильной, химической, средств вычислительной техники – начали доминировать транснациональные корпорации. Международные финансовые рынки развивались медленнее из-за того, что многие валюты не были полностью конвертируемыми, а немало стран сохраняли жесткий контроль над капитальными операциями. Контроль за движением капитала ослабевал очень медленно: в Великобритании, например, он был официально снят только в 1979 году.

Когда я в 1953 году начал заниматься бизнесом в Лондоне, финансовые рынки и банки жестко регулировались на национальной основе, господствовала система с фиксированными валютными курсами и многочисленными ограничениями на перемещение капитала. Существовал рынок «свитч стерлингов» и «премиум долларов» – специальных обменных курсов для капитальных счетов. После 1956 года, когда я переехал в США, начался процесс постепенной либерализации международной торговли ценными бумагами. С появлением европейского Общего рынка американские инвесторы стали покупать европейские ценные бумаги, однако бухгалтерский учет в выпускающих их компаниях и условия расчета оставляли желать лучшего; ситуация не сильно отличалась от той, что существует сегодня на некоторых развивающихся рынках, разве что аналитики и трейдеры были не такими опытными. Так начиналась моя финансовая карьера: я был тем самым одноглазым, который становится королем среди слепых. В 1963 году президент Джон Ф. Кеннеди ввел так называемый уравнительный налог на процентный доход американских инвесторов, покупающих иностранные акции, который практически лишил меня бизнеса.

Глобальные финансовые рынки стали появляться в 70-х годах. ОПЕК после своего появления подняла цены на нефть; доходы экспортеров нефти резко повысились, а странам-импортерам пришлось финансировать значительный дефицит торгового баланса. На коммерческие банки при негласной поддержке со стороны западных правительств была возложена задача возврата на рынок валютных средств, полученных экспортерами. Появились евродоллары и крупные офшорные рынки. Правительства стали делать налоговые послабления и другие уступки международному финансовому капиталу, пытаясь вернуть его к себе. По иронии судьбы эти меры дали офшорному капиталу еще большую возможность для маневра. Бум в международном кредитовании завершился крахом 1982 года, однако к этому времени свободное перемещение финансового капитала прочно вошло в практику.

В сфере глобализации произошел мощный скачок в начале 80-х, когда к власти пришли Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган с их программами отлучения государства от экономики и предоставления полной свободы рыночным механизмам. Это предполагало строгую денежно-кредитную дисциплину, которая поначалу привела к мировому экономическому спаду и приблизила наступление кредитного кризиса, который произошел в 1982 году. На восстановление мировой экономики потребовалось несколько лет – в Латинской Америке говорят о потерянном десятилетии. Но с тех пор вплоть до 1997 года глобальная экономика развивалась практически без эксцессов.

Затем отмена привязки национальной валюты к доллару в Таиланде вызвала финансовый кризис, который эхом прокатился по всему миру. Финансовые рынки превратились в снежный ком, который подминал одну экономику за другой. Непосредственно пострадали только так называемые развивающиеся страны на периферии глобальной капиталистической системы. Когда в России дефолт стал угрожать существованию самой системы, финансовые власти своим вмешательством эффективно предотвратили крах. Страны в центре капиталистической системы – в Северной Америке и Европе – едва ощутили сотрясение, а международные финансовые рынки вышли из переделки практически невредимыми.

Это не первый случай в истории, когда международные финансовые рынки играют столь важную роль. Корни международного капитализма уходят в далекое прошлое – к итальянским городам-государствам и Ганзейскому союзу, где различные политические единицы были связаны друг с другом коммерческими и финансовыми узами. Капитализм стал господствующей формацией в XIX веке и оставался ею до Первой мировой войны. Глобальный режим, существующий сегодня, характеризуется новыми чертами, которые выделяют его на фоне его прежних проявлений. Одна из них – это скорость коммуникаций, хотя насчет ее новизны можно и поспорить: появление железных дорог, телеграфа и телефона знаменовало не менее революционное ускорение в XIX веке, чем электронные каналы связи в наше время. Информационная революция уникальна, но такой же была и транспортная революция XIX века. В целом нынешний режим во многом сходен с тем, который существовал 100 лет назад, хотя и отличается коренным образом от того, что было 50 лет назад.

Когда началась современная фаза глобального капитализма? В 70-х годах прошлого века с появлением офшорного рынка евродолларов? В 80-х с приходом к власти Тэтчер и Рейгана? Или в 1989 году, когда распалась Советская империя и капитализм стал воистину глобальным? Я предпочитаю 80-е годы, поскольку глобализация – это дело рук рыночных фундаменталистов. Цель администрации Рейгана в США и правительства Тэтчер в Великобритании заключалась в ограничении возможности государства вмешиваться в экономику, и глобализация очень хорошо отвечала ей. Другие страны должны были следовать их примеру, если хотели привлечь или сохранить капитал. Инициаторы же получали конкурентное преимущество. Преимущество усиливалось и тем, что главные финансовые центры мира находились в Нью-Йорке и Лондоне. С точки зрения рыночного фундаментализма глобализация представляла собой чрезвычайно успешный проект.

Она была желательной по многим причинам. Международная торговля выгодна всем участникам: победители могли возместить проигравшим убыток и при этом остаться с прибылью. Частные предприятия эффективнее создают богатство, чем государство. Кроме того, государства нередко злоупотребляют властью; глобализация предоставляет личности такую свободу, какую ни одно государство не в состоянии обеспечить. Свободная конкуренция в глобальном масштабе дала простор изобретательскому и предпринимательскому таланту, ускорила появление технологических нововведений. Хотя это и трудно подтвердить фактами, глобализация, по всей видимости, ускорила глобальный экономический рост. Однако сумма валовых национальных продуктов не может в полной мере служить измерителем благосостояния человечества.