Ария все гадала, нет ли связи между «Э» и убийцей Эли. И не имеет ли это отношение к истории с Дженной? Когда случился пожар, Арии показалось, что она увидела у дерева кого-то еще, помимо Эли. В ту ночь Ария испуганно проснулась, оттого что ей приснилась эта картинка, и решила, что надо расспросить Эли. Она нашла Эли и Спенсер в ванной, где они шептались за закрытой дверью, но, когда Ария попросила впустить ее, Эли приказала ей вернуться в постель. К утру Тоби уже сделал признание.

– Могу поспорить, убийца наверняка из тех, на кого в жизни не подумаешь, – сказал Майк. В его глазах зажегся огонек азарта. – Как насчет миссис Крейкрофт?

Миссис Крейкрофт, их соседка, прославилась тем, что скопила монет на пять тысяч долларов в бутылках из-под минеральной воды и попыталась обменять их на банкноты в ближайшем отделении «Койнстар»[18]. Предприимчивая старушка даже стала героиней сюжета местного телеканала.

– Браво, ты раскрыл дело, – невозмутимо произнесла Ария.

– В общем, кто-то в этом роде. – Майк забарабанил по столу костяшками пальцев. – Теперь, зная, что творится с тобой, я могу сосредоточиться на разгадке убийства Эли Д.

– Вперед. – Раз уж копам не хватило сноровки по горячим следам отыскать Эли во дворе ее собственного дома, с таким же успехом и Майк мог взяться за поиски.

– Думаю, нам пора сыграть в пиво-понг[19], – сказал Майк и, прежде чем Ария успела возразить, собрал несколько шариков для пинг-понга и налил пива в свой стакан. – Любимая игра Ноэля Кана.

Ария ухмыльнулась. Богатенький сынок, элита роузвудской школы, Ноэль Кан предсказуемо стал кумиром Майка. По иронии судьбы Ноэль положил глаз на Арию, что ее вовсе не радовало.

– Пожелай мне удачи, – сказал Майк, прицеливаясь. Удар оказался неточным, и шарик скатился на пол.

– Выпей с горя, – монотонно произнесла Ария.

Майк схватил стакан с пивом и осушил его. Затем он повторил попытку, целясь в стакан Арии, но снова не попал.

– Мазила! – поддразнила Ария. От пива ее уже немного развезло.

– Кто бы говорил, – огрызнулся Майк.

– Хочешь на спор?

Майк фыркнул:

– Если промажешь, ведешь меня в «Турбулентность». Меня и Ноэля. Но только не в те дни, когда ты там работаешь, – поспешил добавить он.

– А если попаду, ты на неделю становишься моим рабом. И в школе тоже.

– Заметано, – сказал Майк. – Ты все равно облажаешься, так что это не имеет значения.

Она подвинула стакан к краю стола и прицелилась. Шарик поскакал по щербатой столешнице и угодил прямо в пиво, даже не коснувшись стенок стакана.

– Ха! – воскликнула Ария. – Ну, ты попал!

Майк выглядел ошеломленным:

– Тебе просто повезло.

– Да какая разница! – Ария злорадно хихикнула. – Вот я думаю… может, заставить тебя ползать за мной на четвереньках по школе? Или нацепить на тебя мамин фальдюр? – Она хихикнула. Фальдюр Эллы, исландский национальный головной убор вроде колпака, придавал надевшему его сходство с чудаковатым эльфом.

– Да иди ты. – Майк достал из стакана шарик, но тот выскользнул из его рук и отпрыгнул в сторону.

– Я подниму, – сказала Ария и встала из-за стола, ощущая приятное опьянение. Шарик покатился к стойке бара, и Ария, нагнувшись, последовала за ним. Мимо нее проскочила парочка, которая устремилась к дальнему столику в углу. Ария заметила, что у девушки длинные темные волосы и розовая татуировка в виде паутины на запястье.

Знакомая татуировка. Очень знакомая. Когда девушка что-то прошептала на ухо своему спутнику, тот зашелся в кашле. Ария выпрямилась.

Отец. И Мередит.

Ария бросилась обратно к Майку:

– Идем отсюда.

Майк закатил глаза.

– Но я только что заказал еще один «Егер».

– Очень жаль. – Ария схватила куртку. – Мы уходим. Сейчас же.

Она швырнула сорок баксов на стол и потянула Майка за руку. Его слегка шатало, но ей удалось дотолкать брата до двери.

К несчастью, Байрон именно в этот момент позволил себе рассмеяться своим фирменным смехом – Ария называла его плачем умирающего кита. Майк замер, услышав знакомый голос. Отец сидел боком к ним, накрывая ладонями руки Мередит.

Ария наблюдала за Майком. Он нахмурился.

– Подожди, – буркнул он, смущенно поглядывая на Арию. Ей очень хотелось сохранить невозмутимое выражение лица, но она чувствовала, что уголки рта уже поползли вниз. Ария знала, что похожа сейчас на Эллу – маму тоже выдавал рот, когда она пыталась оградить детей от неприятностей.

Майк с прищуром посмотрел на нее, потом оглянулся на отца и Мередит. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и шагнул в их сторону. Ария удержала его – еще не хватало устраивать сцену прямо здесь. Она вообще не хотела никаких сцен. Но тут Майк стиснул зубы, отвернулся от отца и пулей выскочил из бара, чуть не сбив с ног официантку.

Ария поспешила за ним. Она прищурилась от яркого послеполуденного солнца, выискивая глазами брата. Но Майк исчез.

Спенсер очнулась на полу ванной комнаты, понятия не имея, как здесь оказалась. Радиочасы в душевой кабинке показывали 6:45, и за окном вечернее солнце отбрасывало длинные тени. Медленно тянулся понедельник, день похорон Эли. Должно быть, Спенсер заснула и бродила во сне. Когда-то она страдала хроническим лунатизмом – болезнь зашла так далеко, что в седьмом классе ей пришлось провести ночь в сомнологической[20] клинике Пенсильванского университета с подключенными к мозгу электродами. Врачи объяснили тогда, что все это последствия стресса.

Она встала и умылась холодной водой из-под крана, оглядывая себя в зеркале: длинные светлые волосы, изумрудно-зеленые глаза, острый подбородок. Безупречная кожа, ослепительно белые зубы. Казалось нелепостью, что выглядела она вовсе не той развалиной, какой себя чувствовала.

В голове снова ожили надоедливые мысли: «Э» известно про Тоби и Дженну. Тоби вернулся. Значит, он и есть «Э». И не случайно он предупреждал Спенсер, чтобы она держала язык за зубами. Пытка, длившаяся с шестого класса, продолжалась.

Она вернулась к себе в комнату и прижалась лбом к оконному стеклу. Слева виднелась семейная ветряная мельница – она уже давно не работала, но родителям нравилось, что она придает их владениям аутентичный деревенский вид. Справа пестрела полицейская лента, огораживавшая задний двор дома ДиЛаурентисов. Мемориал Эли из цветов, свечей, фотографий и памятных безделушек разросся вдоль всей обочины.

А напротив стоял дом Кавано. Две машины на подъездной аллее, баскетбольная площадка во дворе, красный флажок над почтовым ящиком. Со стороны все было привычно и мирно. Но внутри…

Спенсер закрыла глаза, вспоминая май седьмого класса, когда прошел год после катастрофы с Дженной. Она ехала на электричке в Филадельфию, чтобы встретиться с Эли и пройтись по магазинам. Всю дорогу она строчила сообщения, переписываясь с Эли, и не сразу заметила, кто сидел в соседнем ряду. Тоби. Он неотрывно смотрел на нее.

У нее затряслись руки. Тоби весь год учился в школе-интернате, так что Спенсер давно его не видела. С падающей на глаза челкой, в огромных наушниках, он как будто и не изменился, но в тот день, как ей показалось, выглядел сильным. И опасным.

Чувство вины и тревоги, рожденное трагедией Дженны, все, что Спенсер пыталась похоронить, прорвалось наружу. «Я тебя достану». Ей захотелось сбежать из вагона, исчезнуть. Она выставила ногу в проход, но тут прямо перед ней возник кондуктор.

– Вы следуете до Тридцатой улицы или до Восточного рынка? – раздался его зычный голос.

Спенсер вжалась в сиденье.

– До Тридцатой, – прошептала она.

Когда кондуктор прошел дальше, она снова взглянула на Тоби. Тот расплылся в широкой зловещей улыбке, но уже в следующее мгновение выражение лица его стало бесстрастным, только в глазах читалось: «Вы. У меня. Дождетесь».