Никифоров поймал Луку за локоть.

— Не двигайся…

— Э, мужики! — проговорил тот, что с револьвером. — Просто надо поговорить и никаких проблем. Честно!

«До чего же тупая рожа! — подумал про говорившего амбала Лука. — Почему именно такого остолопа они выбрали себе в командиры?..»

— Женщин отпусти, тогда, возможно, получится разговор! — ответил Никифоров спокойно, будто они сидели за картами.

— Не-е, командир! Нас не так много, а вы, говорят, мужики крутые. Сделаем так! Бабы едут в первой машине. Я и вы двое — во второй. У нас переговорник с собой, слышимость что надо. И если вы мне какую бяку делаете — им конец!

Он бы мог объяснить все и короче. Но люди его возраста, в сущности пацаны еще, слишком любят чувствовать себя хозяевами положения, слишком любят красоваться. Время его трепа Никифоров смог употребить на то, чтобы хоть как-то прокачать ситуацию и прежде всего попытаться понять, кто они. Раз повезут для разговора, значит, кто-то прислал. Никифоров почти не сомневался, что это Турукин, про которого Лука ему только что все вразумительно объяснил. Но оставалась небольшая надежда, что это не Турукин. Тогда можно начать новую игру. А это хоть небольшой, но дополнительный шанс. Во всяком случае, сейчас их никто убивать не собирается. Напротив — их будут стараться куда-то доставить в целости и сохранности. Этим и надо пока воспользоваться!

— Так… — Лейтенант окинул взглядом тупомордого тяжеловеса, а это был Сивый, обратив внимание, что пистолет его снят с предохранителя. — Теперь говорить буду я!

С тех пор, как начался этот кошмар, прошло не более двух минут. Наталья стояла как каменная, а у Нельки из глаз сочились слезы.

— Если я правильно понял, — продолжил Никифоров по-прежнему спокойно, — вам будет шибко хреново, если вы нас туда не доставите?

— Куда это? — спросил Сивый.

— А мне плевать куда! Если мы сейчас начнем крутую мочанду… даже, допустим, вы нас кончите, вам будет очень плохо, кореша!..

— Дальше! — Сивый прищурился. — Я вижу, ты на нас роги поднимаешь?

— Да!

— А если мы сейчас подрежем этой бабе титю?

— Я уже сказал, что будет. Но обещаю ничего не предпринимать, если расскажете, что и кому от нас надо.

— Ну наглый! Ну москаль!

«Знают, что мы москвичи… — подумал Никифоров. — Турукин?..» Однако ничего не оставалось, как только переть буром.

— Кореша! Клянусь, с нами будет не просто. В лучшем случае, сможете нас покалечить, может, даже убить. Но это будет непросто! Я правильно говорю, Лукаш?

Волнение и страх не дали Луке выдавить из себя ни слова. Он смог лишь усмехнуться. Но получилось это кстати и достаточно смело.

Может быть, эта усмешка и была решающей, последней каплей. Бандитам в самом деле не хотелось лишних неприятностей и осложнений. Одно дело припугнуть хозяев дома, чтоб те сидели в хате, как мыши, пока идет разборка, и совсем другое — заварить кашу со стрельбой и кровью…

— Ладно, хрен с тобой! — процедил Сивый сквозь зубы. — Мне рассказать — как два пальца обделать…

— Вы баб-то не душите, кореша! — поубавив металла в голосе, но достаточно твердо сказал Никифоров.

Бритвы остались у горла, но теперь женщины могли хотя бы выйти из чудовищного напряжения, стоять нормально. И даже двинуть подонкам локтем под дых или ниже… Никифоров молил Бога, чтоб его Нелька не вздумала этого сделать.

— Вы такого Букова знаете, капитана… мента поганого, волка?

— Ну, допустим…

— Который у вас рыжавьё увел!..

— О чем ты?..

— Брось!.. Он сам видал, как вы копали. Никифоров и Лука переглянулись, и Сивый расцвел довольной улыбкой.

— И где же теперь этот волчара наглый?

— Тебе это сильно важно?

Никифоров не ответил. А у Луки сердце защемило, замерло. Он не мог себе представить, чтобы тот мужик с широкими плечами и курносым лицом деревенского простака, казавшийся себе на уме, чтобы он мог… Впрочем, он его и видел-то только раз — там, у «господствующей».

— Где тот вонючий Буков, не важно, — проговорил Сивый. — Важно, что был клад и есть мэн, который хочет с вами побазарить на эту тему…

— Дальше? — Взгляд Никифорова был равнодушным, бесстрастным.

— Дальше — с ним. А я лично выполняю роль экспедитора. Доставлю ему вас, получу комиссионные — и привет!

«А может, этот серый дебил и не так уж глуп, — подумал Лука, — если ему поручают быть экспедитором по доставке людей…» Знал бы он, что делал этот неглупый дебил трое суток назад на яхте, он бы воздержался от комплиментов в адрес этого человека!

Они долго тряслись по каким-то проселкам в густой крымской пыли. Потом их отвели в прохладное помещение с маленькими окнами, расположенными высоко под потолком. В прихожей их встретили уже человек пять, так что надеяться на сопротивление, на «мочанду», Никифорову теперь не приходило в голову.

Но тут совершенно неожиданно проявил себя Лука:

— Эй, вы! Где наши женщины?!

— Не трогай! — тут же предупредил Сивый одного из своих и вынул переговорник.

— Шурик в эфире. Леха, прием!

— Здесь Леха!

Несмотря на то, что это были, по всей вероятности, убийцы, они все-таки оставались еще пацанами. Им нравилось подражать, нравилось играть в этот «новый телефон», как нравилось играть навязанную кремлевскими пришельцами роль «новых русских». Мафиозные подростки — хунвэйбины ельцинской криминальной революции!

— Леха, пусть они там пискнут… И тут же прорвалось:

— Лука! Лука!..

Лука вздрогнул. Сивый сунул ему в руки удлиненную темную коробку переговорника.

— Наталочка!.. — А чего говорить, он не знал. — Как вы там?

— Сидим. Сейчас поесть обещали. Сивый отобрал у Луки переговорник, легко, произвольно, как взрослые отбирают у детей вещь, до которой они не доросли.

— Слушайте меня все! — выговорил Сивый едва ли не голосом Левитана, так он был серьезен. — С бабами будет все в порядке, пока эти двое… будут меня слушать! Все, Леха, отбой!

— Отбой! — отозвался невидимый Леха.

В холодной комнате с высокими окнами они просидели несколько часов, до темноты. Им принесли кислого вина в плетеной большой бутылке, которые здесь называют «глечиками», лаваш и домашнюю брынзу. Потом один из подчиненных Сивого поставил у порога ведро, прикрытое сверху фанеркой.

— Что там? — спросил Лука.

— Пока ничего! — усмехнулся парень.

— Тогда зачем оно?

— Во, блин, интеллигенция! Параша это, понял?

Тут же и Никифоров не выдержал, хмыкнул, прикрыв кулаком рот.

Лука посмотрел на него с обидой, надулся. У них могла бы произойти размолвка, но вскоре за ними пришли и снова повезли куда-то, теперь уже в сумерках.

— Только без шухера! — уже почти по-свойски предупредил Сивый.

Никифоров жестко перехватил взгляд Сивого:

— Ну, а если, пока мы разъезжаем, вы тут.

— Чего? Баб трахнем, что ли? — Сивый ухмыльнулся. — Можешь рассчитывать, что этого не произойдет. Все зависит от вашего поведения.

Вскоре они оказались на прекрасной автостраде, и стрелка спидометра почти сразу перевалила за отметку «140». Бедный «жигуленок» дрожал и подвывал свирепо. На то, что мотор надрывается, никто не обращал внимания. Зато у его хозяев вызывало дикий восторг то, что все машины шарахались от них в разные стороны.

— Гарик! Педаль газа в пол! — неистово кричал Сивый, а водитель хохотал и шмыгал носом от удовольствия.

Лука и Никифоров сидели на заднем сиденье. Ноги и руки их были скованы наручниками. Рядом с Никифоровым сидел парень, которому лейтенант кроме как плюнуть в рожу ничего не мог сделать. Но тот на всякий случай держал возле его печени револьвер.

Они проскочили виноградную плантацию, какие-то дома возле нее, и потом вдруг начались огни.

— Что же это такое? — спросил Лука.

— Родная Алупка! — ответил Сивый, довольно улыбаясь. — Скоро сдам вас, башли получу — и привет!