Литмир - Электронная Библиотека

Владелец и впрямь был похож на какого-то грызуна. И продолжать разговор ему не было никакого резону.

Лука, естественно, не мог угадать источник запаха с точностью до сантиметра. Поэтому им пришлось долбить в асфальте дыру примерно метр на метр. Работа была нелегкой.

— Учти, с каждым ударом молотка ты удаляешься от обезьяны. — Лука старался взбодрить слегка сникшего Никифорова. — Труд создал человека…

— Он его и погубит… — мрачно отозвался Никифоров, с трудом скрывая раздражение.

Лука замолчал. Не очень-то он умел поддерживать боевой дух. Он мог только работать изо всех сил. А силенок у него было отнюдь не как у настоящего слесаря-сантехника.

И все-таки он первым пробил асфальт. Дальше была просто земля, точнее, чистейший, рыжий, как коверный клоун, песок. Рыть можно было едва ли не голыми руками.

— Все, Николай, бросай зубило! Ковырни-ка вот здесь лопаткой, чую — близко…

Покачав головой, Никифоров нехотя копнул раз, другой, разгреб песок, воткнул лопату поглубже. Горка песка незаметно росла. Лопата скрежетнула обо что-то твердое, и Никифоров замер.

— Чего ты?..

— Тихо!

— Не понял…

— Не слышишь, что ли?

Лопата снова корябнула обо что-то, и они оба упали на колени, стали копать руками, как большие кроты, высвобождая из песка что-то продолговатое и шершавое.

— Осторожней!

— Сам осторожней! Невероятно, слушай, не верю…

Лука увидел горлышко, узкое, залитое то ли сургучом, то ли чем-то наподобие его, и сердце его от страха трепыхнулось. Золотые монеты так закупоривать не надо — они влаги не боятся. Неужели там бумажные деньги?! Тотчас сообразив, он пристыдил себя. «Дурак! Ты бы их не учуял. Тебе пахнет только золото…» Наконец они извлекли кувшин. Довольно изящный когда-то, а теперь весь обросший спрессованной, прикипевшей к нему землей. Из выпуклого его бока прорастала продолговатым бубликом ручка. Такие, по разумению Луки, должны были бы делать в Грузии.

— Тяжелый! — удивленно проговорил Никифоров. — Рвем отсюда! Давай мне сумку…

Но никто не интересовался двумя увлеченными пролетариями, которым цена теперь в базарный день тысяч по сто двадцать за получку и за аванс. Починяют чего-то там, ну и на здоровье!

Тем же самым путем они прошествовали в туалет, переоделись. Тетка, которая сидела при входе, может быть, узнала их. Но не решилась и слова промолвить. Теперь слова говорить стало опасно. Деньги за вход взяла и скажи спасибо — десять процентов твои. Это сколько же надо людям мочиться, успел подумать Лука, чтобы ей, бедной, получилась хоть какая-то прибавка к пенсии.

Трудно сказать, как они добрались до дому, как вытерпели. Но добрались. Наталья, надергавшаяся за двое суток сидения дома, кинулась к ним. Ее деликатно отстранили.

— Потерпи, малость, Наталочка…

— Да что же это такое!

— Погоди, сказал! — Лука произнес это, по-видимому, строго. Наталья дернулась было, но промолчала, пошла на кухню. Хотела зарыдать по инерции, но воздержалась.

Никифоров попытался выковырять сургуч — тщетно. Запаяно было навеки.

— Кокнем, что ли?

— Давай…

Никифоров положил кувшин на край кровати и врезал по нему афганским своим десантным кулаком. Сосуд тяжело развалился на несколько частей. И сейчас же на кровать змеями поползли золотые цепочки, весомо вывалилось с полдюжины золотых дамских часов — тоже на цепочках. Все это было старинное, такого теперь не делают — с крышечками, закрывающими циферблат, с тонкой чеканкой поверху.

Они переглянулись горящими глазами. Никифоров зачерпнул в пригоршню змеящееся сокровище.

— Да здесь грамм восемьсот, не меньше. Живем, мужик! — Он извлек из золотого клубка одни из часиков, открыл крышку. — Какое-то время показывают. Интересно, ходят или нет?

— Не заводи! — вырвалось у Луки.

— Брось ты. Если ходят, подарим по штуке нашим бабам…

— Это же с кого-то снято. Может, там и убийство было…

Никифоров замешкался, но лишь на секунду-другую и махнул рукой.

— Знаешь, золото все такое… Вечером, когда вся компания оказалась в сборе, мужчины торжественно надели на шеи своим любимым прелестные, невиданные в наше время часики. И между прочим все часы, их оказалось семь, Бог весть сколько лет пролежавшие в кувшине, прекрасно ходили.

Никифоров долго разбирал витиеватую микроскопическую надпись на циферблате, потом проговорил со вздохом:

— Швейцария, что же ты хочешь!

Глава тринадцатая. ИЩЕЙКА ВЫХОДИТ НА СЛЕД

С утра пораньше капитан Буков решил наведаться в жэк, чтобы теперь уж наверняка узнать, где живет его клиент Лучков.

Он вошел во двор, в глубине которого в крутобоком двухэтажном особняке основала свои апартаменты эта контора, замедлил слегка шаг, готовясь к разговору с расфуфыренными жэковскими дамочками, но, не дойдя до подъезда, замер, как вкопанный. Прямо у входа в жэк, под окнами, нагло красовались знакомые ему черные «Жигули» девятой модели.

«Может, перепутал?» — подумал было с надеждой Буков. Увы, не такая у него была профессия, чтобы перепутывать. Машина была та же, вне всякого сомнения. Первое и самое невероятное предположение: он сюда приехал, этот Лучков, и сейчас там — в жэке. Буков тут же отбросил эту бредовую мысль. Лучков ездил на этой машине — как пить дать! Но когда? Скорее всего ночью, когда же еще! Но почему бросил именно тут? Впрочем, ничего удивительного. Хотел его, Букова, сбить с толку. И тут какой-то холодок, какое-то подозрение проползло у него по душе. Но увязать его с чем-то конкретным он пока не мог. Только сделал пометку в памяти: не забыть бы, подумать… Теперь же, хочешь не хочешь, вывод напрашивался следующий: в прошлый раз машина стояла на своем месте — у того подъезда, где и живет этот тип Лучков. Так, может быть, в жэк не ходить, не светиться, а шурануть прямо по соседям?

Что-то ведь надо делать и с автомобилем этим. Не то его пригонят прямо к его, буковской, квартире. Не размышляя долго, он позвонил по номеру, который ему продиктовали утром. На другом конце провода дежурил тот же придурок Семен. Имя это или кличка — кто их теперь, этих деловых, разберет…

— В общем, так, — проговорил Буков в трубку, сохраняя достоинство, — все ваши тысячи я отработал. Ваша тачка вас ждет, записывайте адрес!

— Обожди!.. — оборвали его резко, и некоторое время Буков слушал тишину и потрескивание в проводах, из чего сделал вывод, что телефон ему дали на штаб-квартиру и отвечать ему будет либо сам, либо кто-то из приближенных. — За машину спасибо, — послышалось сквозь шорох в трубке. — Но тебя нанимали человека искать, понял, нет? Короче, нам нужен результат, а не это… — на другом конце провода выругались. — И будь здоров, не кашляй!

В этот момент Буков очень пожалел, что работает на этих сукиных детей, а не против них. Хорошо бы — за Россию. Если б она еще платила побольше!

— Передай там… кому надо, что я все понял, результат будет в ближайшее время!

Буков на это всерьез надеялся. Он был просто уверен, что так все и произойдет. Но сейчас, вопреки собственной логике, почему-то направился все-таки в жэк и стал темнить этим облитым поверх пота французскими духами дамочкам, что он приехал из Запорожья, а номер квартиры своего друга Луки Лучкова запамятовал.

Получив без особых сложностей номер квартиры, он через десять минут уже стоял перед нужной дверью. Замок у Луки оказался настолько прост, что он не сразу подобрал и отмычку. Но подобрал. Отмычки, понятно, не самый законный инструмент розыскника, но они у него имеются.

— Извините, можно войти? У вас тут не заперто было…

Это он произнес, не закрывая двери. Был, конечно, риск запомниться соседям. Но зато меньше шансов получить пулю в брюхо.

Как говорится в таких случаях, ему ответила тишина. Причем тишина устоявшаяся, какая бывает, когда в доме давно уже никого нет.

На всякий случай Буков вынул своего «Макарова». Не очень-то любил он стрелять. Но когда это было необходимо, стрелял без колебаний. Он быстро определил, что за последнее время здесь побывали дважды. Сперва вроде с обыском, а точнее сказать, с грубым, бесцеремонным шмоном. Но после этого успел побывать еще кто-то. Буков догадался об этом по неким, едва уловимым признакам. По тапочкам, к примеру, неожиданно аккуратно стоящим у дивана. Оставить их так мог только хозяин, который хоть в каких-то деталях машинально старается восстановить растерзанный порядок. Или вот еще ящик, прилежно задвинутый среди общего кавардака.

32
{"b":"254802","o":1}