разбитых товарищами стай, и три на воде валялось тоже – одна точно

моя, две точно Лешкины. Шофер, не закусивший, а лишь занюхавший

недавнюю порцию эликсира хлебом, добился ожидаемого эффекта:

мазал упорно.

Вскоре с противоположного конца плеса в нашу сторону поплыла

резинка, и конечно, когда была недалеко от нас, напугала очередную

стаю, влетевшую на плес, и она от нас отвернула. Лешка выматерился,

а я усмехнулся: понял, что безружейный шофер Игоря Георгиевича по

светлому, что бы разглядеть вход в протоку, плывет с добытыми утками,

которые должен отвезти в отряд. Где к нашему приезду женщины их

приготовят. Гонец подплыл и к нам, трех наших экспроприировал.

Начало темнеть, и утки словно взбесились. Теперь одиночками,

двойками, тройками и до больших стай, над плесом носились как мухи,

заставляя нас постоянно вертеться, нагибаться и махать ружьями,

провожая ими цели и сжигая патроны по ближним и в удачных для нас

ракурсах. Скоро по патронташу каждый разгахал, из рюкзаков достали

отложенные на утро патроны, но теперь стреляли редко, что бы точно

без промаха.

121

Стало совсем темно, но утки продолжали летать. И не только:

теперь, не видя в камышах лодок, они плюхали на воду и возле

камыша, и посередине плеса, и недалеко от нас. Свист крыльев, плеск

воды, кряканье в разных диапазонах неслось ото всюду, на Лешкин

манок отзывались многие. Охотничий рай!

Потом с середины плеса, уже невидимые в темноте, они начали

взлетать – это ко входу в протоку плыли на резинках наши товарищи.

Мы из купака свою колымагу вытолкнули на чистую воду, подобрали

своих пятнадцать, подплыли к близкой от нас протоке, и теперь изредка

покрикивали, что бы на наш голос ориентировались товарищи – вход в

протоку сейчас разглядеть просто невозможно.

На берегу, в кромешной темноте, успевший вернуться из отряда

гонец нас уже ждал. Включил фары своего Газона, и под их светом

разглядели добычу каждого – в среднем на охотника оказалось по пять

уток. Полюбовались наиболее крупными экземплярами, и

попрощавшись с остающимися здесь на ночлег пассажирами второго

Газона, с примкнувшим к ним шофером бортовой, вшестером с трудом

залезли в Газон свой, захватив только ружья. Теперь вперед к кондеру!.

Отряд встретил тишиной, огнями в нескольких домиках и в

палатке столовой, внутри которой мелькали тени. К ней Газон

подкатил, и был встречен женщинами, причесанными, подкрашенными

и разодетыми как на праздник. Минут через двадцать, за которые

охотники переоделись и привели себя в порядок, он и начался.

Каждая дама – а это все техники геологи и геофизики –

приготовила по одной утке, по собственному рецепту, и сейчас они

лежали в разнообразной посуде на столе, среди бутылок, стаканов и

тарелок с порезанными овощами. Каких только не было! И с тушеной

картошечкой, и фаршированные яблоками, гречкой, и просто томленые

с луком.

Света усадила меня рядом с собой, напротив фаршированной

яблоками утки собственного творения - первой в жизни, и по подсказке

подруг. Остальные тоже разобрались, и пошло. До двух ночи, пока все

не выпили и не съели. И не натанцевались. К Лешке в домик, где для

меня (без жены) нашлось место, я шел с закрывающимися глазами. А

этот прохиндей, которого Света познакомила со своей подругой, так и

не появился. Не знаю, что ей болтал и где - заснул в момент, как

только опустился на кровать. Только Люба девушка серьезная, с

твердым принципом: вначале загс, потом все остальное. Ну кроме

мелочей, конечно. А вставать нужно на утреннюю зорьку через два

часа!

Не помню, кто меня разбудил и как я поднимался, плохо помню

как добирались до стоянки в камышах, но ружье и патроны взять с

собой не забыл. Ночевавшие здесь охотники успели уплыли на плес,

наш Газон встретил лишь член экипажа деревянной лодки - шофер

122

бортовой машины. Хозяева резинок быстро накачали свои

плавсредства, потянули их за собой на вход в протоку.

Когда устроились в знакомом месте на плесе и замаскировали

камышом свою колымагу, шофер бортовой, с видом мученика скромно

прохрипел:

«Голова как пыльным мешком стукнутая. Полечить бы, так

нечем. вчерась все выпили», - и глянул на Лешку, по опыту уже зная,

что среди нас, то-есть его и меня, он главный распорядитель спиртного.

Лешка будто такое предложение ждал, только причину нашел другую:

«Точно, пора по рюмахе! А то у меня глаза закрываются, ночью

минуты не поспал!» - и полез в свой рюкзак, который, кстати, всю ночь

пролежал в лодке.

Выпили, все с удовольствием. И я не утерпел с вопросом:

«И с кем ты не поспал ни минуты?»

Лешка внимательно осмотрел посветлевший горизонт, на предмет

летающих уток, убедился, что он пока пуст, и после этого ответил:

«С Любкой болтали. Да и ложиться на час – только

расстраиваться. Днем отосплюсь, когда вы в партию уедете», - это у

него на уме с девушкой разговор продолжить, пока гости из отряда не

уберутся!

«Имей ввиду, она не оторва, с какими ты привык иметь дело.

Быстро уболтать не получится, Светка ей точно рассказала, что от тебя

можно ожидать!»

Лешка позыркал на меня, позыркал, и выдал загадочную фразу:

«Мне такая и надо. А то ты слово – тебе два, ты ее за руку – она

к тебе сиськами прижимается, ты за них хватанул – она уже на песочек

опускается. Надоело. Пора жену искать», - шофер бортовой хихикнул,

точно знал, что этот тип вытворяет в домике или на песочке пляжа. А у

меня глаза на лоб полезли: ну и ну! И это законченный бабник!

Впрочем, и ему пора ума-разума набираться!

Через полчаса, когда солнце выглянуло из-за горизонта, вокруг и

везде началась такая пальба, какой я никогда в жизни не слышал. Утки

носились над камышом беспрерывно, и боялись сесть на воду,

встречавшую их выстрелами. Оставшиеся у каждого патроны мы

расстреляли в момент, правда, более эффективно, чем вчерашним

вечером – на душу выходило по тех же пяти уток.

«Может еще?» - шофер для Лешки кивнул на рюкзак, - «А то эти

заразы (утки, то-есть) летают, а стрелять нечем! Душу расстраивают!»

Бутылку допили, посмотрели, как пернатые потихоньку

поднимаются все выше и выше, и по многим стрелять уже бесполезно.

Потом они стаями начали улетать и скрываться за горизонтом, а

стрельба стихать, и наконец почти прекратилась. Утренняя зорька

закончилась. Резинки с плеса потянулись ко входу в протоку, мы на

своей лодке подплыли к ней первыми.

123

На берегу, когда все собрались, начался осмотр добычи. Потом –

как же без этого! – общий завтрак, с уничтожением остатков спиртного

и байками на охотничьи темы. Незаметно я отошел в сторонку, и пока

остальные развлекали друг друга разговорами, успел доставшихся мне

уток ощипать. Что бы не заниматься этим дома в партии. Наконец все

угомонились, собрали вещи и разобрались по машинам. Покатили в

отряд, бортовая с колымагой снова впереди.

Бодрые и веселые, Люба и Света нас уже ждали. Лешка помог

мне загрузить в Газончик их вещи, Любу отвел в сторонку и минут пять

что-то ей втолковывал. Пока остальные на него не закричали.

«И как вам охота?» - Игорь Георгиевич уже в машине обернулся к

девушкам, - «Еще раз поедете, в следующую субботу, или не

понравилось?»

Девушки заулыбались, глянули друг на друга, и Света ответила за

двоих:

«Понравилась. Только к нам в гости на воскресенье Леша

приедет, и мы должны к встрече приготовиться!» - еще раз с подругой

переглянулись. С улыбками.

«К вам обоим приедет, или к одной Любе?» - Игорь Георгиевич