от машины перебежал к ряду палаток, и медленно пошел, заглядывая в

каждую, и осматривая их хозяев. Старлей тоже самое делал с

домиками. На вопросы – а что случилось – ответа никто не получал.

Опытный Виталий подошел к нам с Лешкой – его домик и наша

палатка стояли напротив - и объяснил:

«Зек сбежал. Вот и ищут».

67

Старлей открыл очередной домик – начальника отряда – и ….

прыгнул в него, хватаясь за пистолет. В следующую секунду из домика

донеслось:

«Стоять! Руки на голову!» - и грохнул выстрел. Солдат,

проверявший палатки, с автоматом наперевес бросился к офицеру на

помощь, отрядная публика на мгновение оцепенела, потом, кто

посмелее, побежал на выручку начальнику, кто потрусливее – остался

на месте, а самые трусливые начали прятаться в палатки и домики.

Я, Лешка и Виталий подбежали первыми, и увидели

потрясающую картинку: напуганный и мало что соображающий

Николай Федорович был повержен на кровать, трясущиеся руки держал

на затылке. А над ним склонился старший лейтенант с пистолетом в

правой руке. Левой он тряс бедного начальника за куртку его черной

робы, и громко требовал:

«Где документы, последний раз спрашиваю!» А солдат с

автоматом наизготовку стоял за его спиной.

«Тттам!» - проблеял Николай Федорович, - и с опаской оторвав

одну руку от затылка, показал ею в сторону соседнего домика-

спетчасти, где обитала Фаина.

«Ребята, это не зек, это наш начальник отряда!» - начал в дверь

объяснять Виталий. Защитники порядка и родины враз к нему

повернулись.

«Не похож на начальника!» - старлей глянул на страдальца с

меньшей агрессией, - «Небритый, оболванен наголо, морда помята,

одежда зековская», - и обернулся к Виталию, - «Документы его найди, а

то тычет рукой в стенку, а на ней ничего, куда можно их положить!»

«Это я мигом!» - Виталик заулыбался, - «Это он не на стенку, а на

соседний домик показывал! Там его документы, в сейфе!»

Через пару минут старлей держал в руках паспорт Николая

Федоровича, и сравнивал фотографию с оригиналом на кровати.

«Похож», - вздохнул с сожалением, - «а я уже обрадовался, что

одного беглеца нашли»,- и уже строго, - «Следить за собой получше

нужно, гражданин начальник! И одежду заключенных не носить!»

Успевшая собраться возле домика публика радостно загудела. Что ни

говори, а Николай Федорович делал много хорошего. Для всех. И

практически ни с кем не ругался, даже если подчиненные малость

перебарщивали с выпивкой. Ну а что суждения о подчиненных, даже и

нелицеприятные, смело высказывает в лицо – так это нормально,

прямой человек, и смелый – это я насчет себя, с головой пустой от

умных мыслей.

Когда все малость успокоилось, когда офицер заулыбался, а

славные защитники родины не замедлили начать разговор с отрядными

девушками и уже пытались Мирненских оторв увести в палатку,

ситуация прояснилась окончательно. Как Виталий и предположил, с

зоны возле Мирного действительно сбежали трое зеков, и теперь вояки

68

их второй день ищут. Заехали и в отряд, а там Николай Федорович, три

дня не бритый, стриженный наголо, и в черной робе. Чем не зек?

Старлей по инструкции и действовал. В общем, насмеялись от души,

гостей накормили, предложили переночевать – и солдаты с надеждой на

командира посмотрели. Но тот праздник для них делать отказался, и

скоро Уазик отряд покинул. Оставив всех, кроме начальника, с

приятными воспоминаниями.

А в субботу Николай Федорович, уже не в зековской форме, а в

приличной одежде, с утра развил бурную деятельность. После завтрака

устроил собрание, и на нем определил, кто после работы должен из

лагеря уехать и назад не возвращаться. Привел убийственный довод: по

ночам уже прохладно, скоро будет и холодно. А потому все, кто в

отряде сидит, а в поле не выезжает, могут работать и в партии. И свои

места в домиках должны освободить, хотя бы для женщин,

занимающих палатки. Правильно решил Николай Федорович! Я его

даже зауважал.

В итоге определилось, кто из отряда уедет – это несколько

женщин, в том числе жена Виталика, и Николай Андрианович, который

давно мог сидеть в партии, но туда не рвался, ради воскресных

рыбалок на озере.

Полевики разъехались по участкам, и вернувшись с работы, по

составленным начальником спискам начали из палаток перебираться в

домики. И не только занимать места уезжающих, а и уплотнять их, как

например у Виталика, к кому вместо жены по разнарядке вселялись я,

Лешка и Коля. Хотя Николай Федорович Лешку хотел забрать к себе, но

тот все же отговорился. Что бы не смущать начальника своими

ночными походами к Фаиночке. К которой в домик никто и никого

подселять права не имел.

А на воскресенье в партию я не поехал. Нечего там делать, без

Светули. Коля тоже в отряде остался, из солидарности, а Лешка – по

привычке, или боясь санкций со стороны Фаиночки. Утром

пробежались до разъезда, бутылочку вина распили там, с общим нашим

местным другом, еще тройку забрали с собой в отряд. И хорошо

посидели в домике – по комфорту с палаткой сравнивать его просто

смешно.

Часть пятнадцатая.

Уезжая в субботу из отряда, Виктор Андрианович вручил мне

карту, составленную по результатам электроразведки. И в понедельник

я засел над ней, пытаясь с учетом и магнитки уточнить положение под

наносами разрывной структуры на первой своей геологической карте.

Еще раз убедился, что геофизика – великое дело. Скрытый

разлом, до которого можно добраться только картировочными

скважинами, четко проявлялся в полях и магнитном, и электрическом.

69

И прослеживался не одной, общей для обеих полей линией, а двумя

сближенными, сходящимися и расходящимися, и присущими каждому

отдельному полю. То-есть, структура была мощной, широкой, и с

большой долей вероятности не менее значимой, чем выделенная и

изученная на пятачке. К тому же не требовала для заверки больших

объемов картировочного бурении – зная ее положение, скважины

можно проходить в узкой полосе, а не через всю долинку от одного до

другого края. На всякий случай на геологической карте карандашиком

подрисовал уточненное положение структуры, места заложения

будущих картировочных скважин. И пошел показать произведение

исскуства в домик Виктора Александровича – сегодня он камералил в

комфортных условиях личного жилища.

Старший геолог посмотрел мою геологическую карту, по очереди

наложил на нее карты геофизические, недолго подумал.

«Завтра-послезавтра отправлю к тебе буровые», - глянул мне в

лицо, - «Что бы ты успел керн из скважин правильно определить», -

помолчал и продолжил, - «Тебе я верю, все сделаешь правильно и без

подсказок. А другим не очень, могут с породами и начудить. Потому

что все похожи, и лучше тебя никто в них не разбирается. Это я знаю

точно».

«А скважины я правильно наметил?» - на всякий случай мне не

мешало подстраховаться.

«У тебя неправильно не бывает!» - Виктор Александрович

улыбнулся, - «Действуй!» - и протянул мне мои же бумаги. Ну что ж,

скважин немного, за неделю буровики их отщелкают. И задерживаться

на лишние два-три дня в отряде не придется. Душа в Москву рвется, к

ящичку в общежитии, с письмом от Светочки!

В поле дел почти не оставалось. Приезжал туда объяснить

документаторам, что вскрывается в канавах, смотрел первые

картировочные скважины – буровые в среду на участок ко мне

приползли.. Полдня хватало на все, и я на своих двоих возвращался в

отряд, подумаешь, пробежаться пять километров. Там заканчивал с