от кровати держаться подальше. И что это со мной? Даже в мыслях не

могу представить того, что раньше с другими девушками делал

запросто!

По знакомому маршруту вокруг поселка бродили почти до утра,

пока звезды не начали гаснуть. Зная, что ночью уже и прохладно, я в

отряде захватил с собой легкую курточку. Когда стемнела, заставил

Свету ее одеть, и остался в одной летней рубашке. Но и в ней не

чувствовал прохлады! Достаточно было девушку обнять и поцеловать

– этому она уже не противилась – и мне становилось жарко. Причем не

50

только: тело, при жутком напряжении охватывала дрожь, голова

начинала кружиться и переставала соображать. Уж не симптомы ли это

маньяка? Все же находил в себе силы вовремя остановиться, начать

разговор на нейтральную тему.

Пришла пора расставаться, и подошли к женскому общежитию.

Света сама (первый раз!) обняла меня, глубоко вздохнула, и убила

напрочь:

«Еще не знаешь, но завтра последний день, когда мы сможем

увидеться. В пятницу заканчивается моя практика, а в субботу мы все

уезжаем».

«Как последний?» - не мог я поверить в такое, - «Почему

последний?» - не мог найти объяснение и этому, и лихорадочно

пытался понять, что же мне нужно сделать, что бы ни первое, ни второе

не случилось в реальности.

«И задержаться здесь не могу, девчата уже предупредили, что

одну меня не оставят», - подняла голову, посмотрела мне в лицо и

улыбнулась, - «на растерзание такому как ты опытному ловеласу!» Я же

лихорадочно соображал, что можно сделать, что бы уже сегодняшний

день – воскресенье то наступило – не оказался для нас последним. Хотя

крайний вариант – сбежать в следующую пятницу после работы из

отряда, попутным транспортом добраться до партии, в крайнем случае

на товарняке, был уже готов. И черт с тем, как отреагирует Николай

Федорович, если и заметит мое отсутствие на работе в субботу. Не

представлял, как Света поедет на вокзал одна, как не поцелую ее возле

вагона, не скажу слов расставания.

«Я обязательно приеду в пятницу! Что бы ни случилось! И

обязательно провожу тебя на вокзал!» - потянулись друг к другу, и не

могли не поцеловаться.

«У нас намечена вечеринка. Прощальная. Соберутся знакомые. Я

тебя буду ждать!» - мы еще раз слились в поцелуе. И наверное он

длился бы вечно, если бы звезды не погасли окончательно, а восток не

заалел под лучами еще не видимого солнца.

Кто-то тормошил меня и называл по имени – Юра, Юра! – а

Морфей никак не хотел отпускать. Но побудчик оказался настойчивым,

и наконец я смог разлепить глаза. Склонившийся надо мной Коля с

удовольствием заметил:

«Ну ты и спишь! Еле достучался!» - показал глазами на дверь, -

«Тебя на улице девушка ждет. Вставай давай!»

Света пришла, кто ж еще! Я вскочил как ошпаренный, помотал

головой прогнать остатки сонного наваждения, и побежал на выход.

Возле дома стояла… Зина, улыбнулась, когда к ней подошел.

«Зачем?» - задал понятный для обоих вопрос.

«Извиниться!» - ответила серьезно, - «Что бы не думал, что я

стерва последняя!»

51

«Я и не думаю. Для меня девушки во всем правы. Но еще никто

так как ты не бросал. Немножко обидно», - и Зиночке улыбнулся, все

же были у нас две чудесные ночи.

«Прости. Но по другому не могла», - начала смотреть мне в лицо

с видом нашкодившего ребенка, - «Мне уже за двадцать, пора думать о

семье. А ты хоть меня и старше, но в душе пацан! Я же вижу! Тебе еще

погулять хочется! Скоро уедешь – и все, сразу обо мне забудешь. И

непонятно куда на работу распределишься. А мне парень хороший

подвернулся, постарше тебя. Зовет замуж. Что я могла сделать?»

«Сказала бы сразу», - не нашел я ответа поумнее.

«Сразу не получилось, сейчас и говорю», - улыбнулась, как она

умела – завораживающе, - «А Света в тебя влюблена. Все это видят! И

моложе тебя на десять лет, правда же? Не бросай ее! Хорошей женой

будет!» Молча смотрела на меня, и я на нее тоже.

«Ну все. Еще раз прости. Покаялась», - улыбнулась, - «и легче

стало! Прощай!»

Зина сняла пальцем набежавшую слезинку, и почти побежала от

места нашей встречи. Удачи тебе, рыжеволосая зеленоглазая

искусительница!

В комнате Коля успел открыл бутылку вина, на ящике,

заменяющем стол, разложил нарезанную колбасу, хлеб, овощи.

«Выпьем», - налил в стаканы, свой поднял, - «За Зиночку!

Хорошая девушка! Только умная – сразу поняла, что ты до мужа не

дорос! Хотя любовник хороший», - и свое вино выпил. Я от него не

отстал, и на всякий случай поинтересовался:

«С чего решил про любовника? Меня с Зиной никто в отряде не

видел».

«Это днем», - согласился Коля, - «И что вы ночью вытворяли –

никто не знает. Только утром Зиночка светилась, будто всю ночь под

мужиком лежала. Меня не проведешь!» - и подмигнул мне, этот

опытный всезнайка.

«Если что и было – не распространяйся. Не видел, не слышал.

Понял?»

«Конечно, конечно», - с серьезным видом начал по второму разу

наполнять стаканы. И тут в коридоре забухало, в комнату ворвался

Лешка.

«С утра пьем», - это вместо приветствия, и обернулся на меня, -

«а я должен важные дела решать!»

«Какие в воскресенье дела!» - хмыкнул Коля, доставая третий

стакан и наливая в него остатки вина из бутылки.

«Документы на два диплома собираю! Нужные карты

отсиньковал! Осталось их раскрасить, да текст из отчета переписать!» -

это Лешка с показным гневом в мою сторону.

«Сам все сделал, или помог кто?» - и без большого ума было

понятно, что все за него сделала Фаиночка.

52

«Главное, что сделано! А сейчас нас с тобой главный геолог ждет,

с какой- то просьбой», - ушел Лешка от прямого ответа. И стакан свой с

вожделением с ящика поднял. Похоже, Фаиночка не разрешала ему

вином излишне увлекаться, нужен то он ей для дела более важного, для

которого вино лишняя помеха.

Через пятнадцать минут мы были у главного геолога. Вначале он

донес для меня то, что Лешка донести не хотел: нужные для диплома

карты отсинькованы по его распоряжению, сложены в отдельные для

каждого папочки. К ним же добавлены списки необходимых глав из

отчета. И все эти документы Фаина, как начальник спецчасти в отряде,

завтра с собой заберет, и там, на месте, мы будем с ними работать.

Взамен за проделанную для нас работу главный геолог обратился с

просьбой: на практике задержаться на две недели, потому что заменить

нас с Лешкой некем. По виду своего сокурсника я понял, что он о

просьбе уже знает, понятно что от Фаиночки, и если даже

задерживаться не хочет, то отказом не ответит. Его же сделали старшим

техником, и в отряде можно сказать пасли. Как после такого отказаться!

Мне же, как младшему технику, запросто можно было и заартачиться, в

знак несогласия, с такой вот оскорбительной оценкой труда двух

студентов из одного института и даже из одной группы. Но… Светочка

из моих мыслей не уходила, как и предстоящий ее отъезд из партии.

Редко со мной случается, но сейчас набрался наглости:

«Останусь. Но в пятницу после работы Николай Федорович

должен меня из отряда подбросить в партию, и на субботу дать

выходной!»

Главный геолог с удивлением на меня посмотрел, догадался,

зачем меня в партию потянуло, и деликатно кашлянул:

«Понятно! Вот, оказывается, кто с самой красивой студенткой у

нас по ночам гуляет!» - покачал головой, - «Ребята уж как к ней

подкатывались, и все бестолку!» - принял вид серьезный, - «Ну да

ладно. Сделаем по другому: я в пятницу в отряд поеду, посмотреть что

у вас нового. А обратно тебя прихвачу. И Николая Федоровича