Командир подводной лодки «Щ-422» Фёдор Алексеевич Видяев

8 апреля 1943 г. Четверг. Советское командование концентрирует на курско-орловском и харьковском направлениях крупные силы. Замысел операции рождается не сразу. Об этом свидетельствуют следующие факты:

Утром 8 апреля Г. К. Жуков, находящийся на Воронежском фронте, обсуждает имевшиеся данные с командующим Центральным фронтом К. К. Рокоссовским и командующим Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутиным и направляет в Москву обстоятельный доклад «Товарищу Васильеву» – так в тот период в целях соблюдения тайны именуют в документах Верховного Главнокомандующего:

«Товарищу Васильеву. 5 час. 30 мин. 8 апреля 1943 г.

Докладываю свое мнение о возможных действиях противника весной и летом 1943 года и соображения о наших оборонительных боях на ближайший период.

1. Противник, понеся большие потери в зимней кампании 42/43 года, видимо, не сумеет создать к весне большие резервы для того, чтобы вновь предпринять наступление для захвата Кавказа и выхода на Волгу с целью глубокого обхода Москвы.

Ввиду ограниченности крупных резервов противник вынужден будет весной и в первой половине лета 1943 года развернуть свои наступательные действия на более узком фронте и решать задачу строго по этапам, имея основной целью кампании захват Москвы».

Поскольку уже известны общие намерения гитлеровского руководства, остается только восхищаться тем, как точно, обобщив обширные разведданные, Жуков сумел оценить замысел будущей операции «Цитадель». Мало того – здесь же он точно указывает участок огромного советско-германского фронта, на котором развернется летнее сражение 1943 года: «Исходя из наличия в данный момент группировок против наших Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, я считаю, что главные наступательные операции противник развернет против этих фронтов, с тем чтобы, разгромив наши войска на этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы по кратчайшему направлению.

2. Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13–15 танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока».

Далее в докладе Г. К. Жуков, перечисляя возможные варианты действий противника, указывает и способ, при помощи которого немецкие генералы попытаются прорвать фронт: «Следует ожидать, что противник в этом году основную ставку при наступательных действиях будет делать на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году».

Завершает доклад Г. К. Жуков в следующей форме: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника» (к.4).

Совершенно иного мнения придерживаются А. М. Василевский, А. И. Антонов и К. К. Рокоссовский.

Василевский Александр Михайлович

Антонов Алексей Иннокентьевич

Рокоссовский Константин Константинович

Из архивных материалов и документов текущего дня

…По приказу Гитлера немецкая авиация совершила немало террористических налётов на мирные города в разных странах. Гитлеровцы уничтожали исторические памятники, культурные учреждения, школы и больницы, убивали женщин и детей. Геринг тогда клятвенно заверял немцев, что небо Германии защищено и ни один самолёт противника никогда не появится над немецкими городами. Это хвастовство гитлеровского ублюдка очень скоро было опровергнуто. Вопреки хвастливым заверениям Геринга, немецкие города подвергаются массированным налётам англо-американской авиации. Теперь немецкие обыватели в своих письмах солдатам на советско-немецкий фронт всё чаще и чаще начинают скулить и проливать крокодиловы слёзы по поводу этих налётов. Мать ефрейтора Адольфа Штупфеля жалуется в письме к сыну: «…Воздушные тревоги не дают нам покоя. Каждую ночь бомбят города Западной Германии». Солдату 5 роты 279 полка 95 немецкой пехотной дивизии Герману Поле пишут: «B прошлую ночь был уничтожающий воздушный налёт. Так можно сойти с ума». Солдату Эриху пишет его мать: «…Дюссельдорф превращен в груду развалин. Англичане забросали наш город воздушными торпедами и зажигательными бомбами…» Неизвестному солдату пишет некая Мария: «…На прошлой неделе лётчики побывали в Карлсруэ. Они причинили огромный вред». Эрна Инцмер пишет обер-ефрейтору Гейнцу Зауэру: «14 дней тому назад побывали в Берлине и нанесли ему большой ущерб. Англичане не пожалели бомб. Раньше война была для нас чем-то далёким, сейчас она придвинулась к нашему дому. К чему нам пространство, если не можем защитить Берлин».

…Немецко-фашистские мерзавцы учинили жестокую расправу над мирным населением Суражского и Городокского районов, Витебской области. Фашистские варвары сожгли дотла целый ряд сёл и деревень и расстреляли несколько тысяч крестьян. Многие жители отправлены на каторгу. Немцы связали им руки и под конвоем угнали в Германию.

Память сердца: Мемориальный комплекс «Хатынь». Символические деревья жизни. На символических ветвях деревьев в алфавитном порядке перечислены названия 433 белорусских деревень, которые были уничтожены фашистами вместе с жителями, но восстановлены после войны.