Клэр Стерлинг – американская журналистка, прожила 30 лет в Италии. В течение двух лет она объездила 10 стран Западной Европы. Стремясь посеять недоверие этих стран к социалистическим государствам, Стерлинг заявила в своей книге «Сеть терроризма», что Советский Союз якобы «использует палестинцев, ливийцев и особенно кубинцев, поддерживая в широком масштабе мировой терроризм»[229].
Правда, Стерлинг признаёт, что обладает весьма ничтожной информацией о «прямых контактах» между Советским Союзом и западноевропейскими террористами: она исходит лишь из «успешности террористической тактики большевиков в царской России до 1917 года», а тем не менее сделанное ею «открытие» было подхвачено рядом журналистов и даже государственных деятелей.
Желая разжечь шумиху вокруг этого вопроса, подкомитет Юридического комитета сената США заслушал показания К. Стерлинг, а также разделяющих её мнение и развивающих аналогичные концепции бывшего корреспондента «Ньюсуик» и соавтора политического романа «Остриё» Арманда А. де Боршгрева, историка и издателя М. Ледина и бывшего директора ЦРУ У. Колби. Все они голословно утверждали, будто Советский Союз оказывает помощь и поддержку террористам.
Однако наиболее объективные органы печати поднимают всю эту шумиху на смех. Так, журналист Б. Харден в статье, озаглавленной «Терроризм… так ли просты его причины, как полагают Рональд Рейган, Александр Хейг и Клэр Стерлинг?», объяснял позицию Хейга желанием заменить характерное для администрации Картера наступление на социалистические государства под лозунгом «защиты» прав человека программой борьбы с терроризмом. Харден отмечает, что приказ Хейга начать поиски «руки Москвы» поставил американскую разведку в затруднительное положение, что «ЦРУ после произведённых поисков признало, что „оно не видит „руки Москвы“ где бы то ни было“». Харден иронизирует по поводу «сенсационных открытий» Стерлинг и делает следующий вывод:
«Дипломаты США опасаются, что их позиция будет отрицательно воспринята в странах третьего мира, которые рассматривают партизан как борцов за свободу. Сообщение Хейга вызвало также пренебрежительное недоумение в ЦРУ, которое заявило, что оно провело расследование, в результате которого обвинение Хейга было опровергнуто»[230].
Сенатский комитет по безопасности и терроризму, рассмотрев 20 апреля 1981 г. вопрос о «поддержке Советским Союзом терроризма», не смог принять никакого обличающего СССР решения. И несмотря на это, американские спецслужбы развернули в США и в других государствах капиталистического мира широкую кампанию по обвинению Советского Союза в терроризме.
Так, британский журналист Р. Мосс, за которым в собственной стране и за её пределами упорно укрепилась репутация платного агента американских спецслужб и который участвовал в июле 1979 года вместе с кадровыми разведчиками в иерусалимской конференции по «международному терроризму», разрабатывавшей тезисы будущей антисоветской кампании, поместил в парижском журнале «Пари-матч» от 30 января 1981 г. статью, положения которой сводятся в основном к следующему: 1) уже в 1879 году организация «Народная воля» в России начала осуществлять террористические акты. Следовательно, «склонность к терроризму» – национальная особенность русских; 2) террористы всех политических окрасок, как правые, так и «левые», по всему миру – послушное орудие Москвы; 3) повсеместно следует проводить мысль о том, что базы по подготовке террористов находятся в Москве, Баку, Симферополе, Ташкенте, Одессе; 4) центром по подготовке террористов является университет им. Патриса Лумумбы в Москве.
Эта кампания была подхвачена швейцарскими газетами «Бунд», «Нойе цюрхер цайтунг», австрийскими – «Зальцбургер нахрихтен» и др. В начале 1982 года на конференции Всемирного союза христианских демократов в Риме, на которой обсуждались проблемы терроризма и политического насилия, «первый директор» западногерманского федерального ведомства по уголовным делам Г. Беден в резких выражениях обвинил Советский Союз в попустительстве терроризму. Его выступление послужило сигналом для антисоветской кампании на страницах боннских газет «Ди вельт», «Боннер рундшау» и др. Однако на следующий же день после появления подобного рода статей правительство ФРГ публично от них отмежевалось. В Бонне было официально заявлено, что западногерманским органам безопасности неизвестны факты поддержки Советским Союзом правоэкстремистских и левацких террористических группировок в ФРГ. В феврале 1985 года начальник судебной полиции ФРГ (ВКА) Генрих Бож в интервью корреспонденту журнала «Нувель обсерватер» сказал:
«Западногерманские специалисты не имеют ни малейшего доказательства того, что восточноевропейские страны являются соучастниками евротерроризма»[231].
Судя по тому, что во всех вышеперечисленных органах печати в качестве основного аргумента приводятся выступления американских государственных деятелей, совершенно очевидно, что сценарий новой антисоветской кампании был разработан в Вашингтоне.
Социалистические государства в борьбе с терроризмом
Марксизм-ленинизм всегда относился резко отрицательно как к терроризму внутреннему, так и к терроризму в международных отношениях. Те буржуазные авторы, которые приписывают большевикам акты терроризма в период их борьбы за власть, сознательно или по незнанию истории искажают истину. Наоборот, партия Ленина решительно боролась с эсеровской идеологией террора и единичных выступлений террористов. Она считала, что эти акты только отвлекают широкие народные массы от мобилизации на борьбу с насквозь прогнившим царизмом. Обращаясь к так называемым «героям эсеровского террора», В. И. Ленин писал:
«Ваш терроризм, господа, не есть следствие вашей революционности. Ваша революционность ограничивается терроризмом»[232].
Называя терроризм «революционным авантюризмом», В. И. Ленин писал:
«Соц.-рев. наивно не замечают того, что их склонность к террору связана самой тесной причинной связью с тем фактом, что они с самого начала стали и продолжают стоять в стороне от рабочего движения, не стремясь даже сделаться партией ведущего свою классовую борьбу революционного класса»[233].
Таким образом, большевики решительно отвергали терроризм, так как опирались на широкую массовую базу, отражали интересы широких народных масс и считали своим долгом вести эти массы к революции путём большой разъяснительной и организационной работы, а не единичных выступлений, которые не приносили никакой пользы движению в целом.
В разделе, посвящённом вопросу о терроре как методе борьбы, составленного В. И. Лениным проекта резолюции к II съезду РСДРП можно прочесть:
«Съезд решительно отвергает террор, т. е. систему единичных политических убийств, как способ политической борьбы, в высшей степени нецелесообразный в настоящее время, отвлекающий лучшие силы от насущной и настоятельно необходимой организационной и агитационной работы, разрушающий связь революционеров с массами революционных классов населения, поселяющий и среди самих революционеров и среди населения вообще самые превратные представления о задачах и способах борьбы с самодержавием»[234].
Если обратиться к истории, то нельзя привести ни одного факта, который бы свидетельствовал о том, что совершение террористических актов входило в программу действия большевиков. И, наоборот, философия и практика терроризма всегда были свойственны буржуазным и мелкобуржуазным партиям царской России, за спиной которых нередко стояла охранка[235].
