В это же время корабли вошли в порт. Часть находившихся там судов мы захватили, вторую половину – сожгли. Сопротивление, оказываемое в порту и прилегавшем к нему городке, было по большей части беспорядочным и неорганизованным, и Магистр, не медля, отправил многочисленный отряд на помощь тем, кто сражался в замке. Последним, несмотря на значительное превосходство противника в числе, как раз удалось захватить ворота. Ворота были распахнуты, Крылатые Тени – уже не бездоспешные диверсанты, а тяжеловооруженные латники – вошли внутрь. К рассвету крепость была взята, и лишь молчаливая цитадель, в которой заперлись последние защитники, оставалась единственным очагом сопротивления.
Цитадель была великолепно укреплена – и в зримом мире, и в мире невидимом. Простая и строгая, представлявшая собой, по сути, четыре округлые башни, сросшиеся воедино, она возносилась над землей на высоту более двухсот футов. Толстые каменные стены могли выдержать длительный обстрел из катапульт, а защитные чары – нейтрализовать магические воздействия высших адептов Ордена. Осада стоила бы больших усилий, а главное – времени. Это было неприемлемо, и потому утром в захваченную крепость прибыл Магистр, и начались переговоры. Осажденным было предложено присягнуть Ордену и воевать отныне на его стороне. Они отказались. Магистр пригрозил, что возьмет крепость во что бы то ни стало, и тогда ни один из упрямцев не дождется пощады. Их мертвые тела предадут не сожжению и не погребению, но подвесят вверх ногами с тем, чтобы они стали добычей птиц, – а души повешенных таким образом, как всем известно, достаются голодным демонам, прилетающим к покойникам под видом воронов и стервятников. На осажденных это не произвело впечатления, однако Магистр обещал свободно отпустить их на все четыре стороны, если только они сложат оружие, и в их сердцах проросли первые семена сомнения. К ночи было собрано несколько баллист, а также развернуты те, что прежде защищали внешнюю стену замка. Обычные снаряды заменили железными крюками, к концам которых крепились длинные веревки. Попасть в бойницу из баллисты, да еще и ночью, можно разве что случайно, однако Крылатые Тени зачаровали крюки, и теперь они сами отыскивали цели. Штурм, настойчивый и яростный, был отбит с потерями для обеих сторон, однако утром цитадель выкинула белый флаг. Комендант, отнюдь не ощущавший себя героем, согласился на условия Ордена. Как только безоружные солдаты покинули цитадель, Магистр приказал вывести их за стены и там перебить.
К тому времени портовый городок уже был разграблен и подпален: пока Орден грыз замок и цитадель, там хозяйничали наемники и хальстальфарские феодалы, отправившиеся в этот поход вместе с Крылатыми Тенями.
Я не участвовал ни в штурме, ни в грабеже. Заваленный до сих пор всевозможной грязной работой, я и забыть успел, что взяли меня, собственно, помощником лекаря. Теперь мне об этом напомнили. Работы, естественно, оказалось по горло. Мы промывали и зашивали раны, накладывали повязки и смазывали ожоги тех, кому досталась порция кипящего масла, хлынувшего вдруг из неприметных отверстий в стенах цитадели во время ночного сражения...
Оставив в крепости небольшой гарнизон и всех раненых, отправив разгруженные корабли обратно в Хальстальфар, авангард Ордена и сопровождавшие его наемники и феодалы двинулись в глубь государства, по широкому тракту, ведущему в конечном итоге прямиком к столице. Но Дангилата, расположенная на северо-западе на расстоянии более трехсот миль от Льюхвила, пока не была нашей целью. До подхода основных сил нам предстояло захватить два ближайших к Льюхвилу города – Курбэйк и Лаглар, укрепиться в них, организовать запасы и снабжение – все то, что понадобится нам в ходе разгорающейся войны.
Миля за милей мы мерили дороги Ильсильвара. Рыцари ехали на лошадях, следом катились повозки с провиантом, оружием, разобранными осадными машинами. Мы шли пешком.
Далее – снова провал в памяти... Я помню себя уже бредущим по пустыне. Кажется, Ордену все-таки обломали зубы. Было сражение, и мы проиграли. Вместо подробностей – белое пятно. Я даже не помню, кто и при каких обстоятельствах нас разбил. Кажется, Магистр погиб, и с ним – его приближенные. Я не стал сдаваться на милость победителей и сбежал. Не зная ни языка, ни местных обычаев, я скитался по стране, добывая ту пищу, которую можно найти в лесу – ягоды, грибы, съедобные корни, птичьи яйца. Не брезговал и чужими огородами. На чем и попался. Беглых солдат из разбитой армии завоевателей особо не жаловали: если не забивали на месте, то сдавали местным властям, а те, в свою очередь, торжественно вздергивали оккупанта на ближайшем суку. От хозяев огорода мне удалось удрать, но вдобавок ко всем прелестям бездомной жизни я получил еще одну – погоню.
Лесничие графа Ёркнезского гнали меня, как дикого зверя, почти десять дней, пока их не сменили солдаты из ольктморского ополчения. Если б не друиды, научившие меня толике своей магии, вряд ли мне удалось бы избегнуть поимки. Я ушел от погони, однако вскоре вновь попался на воровстве, привлек внимание местных властей и все началось по новой... Позже, измеряя пройденное расстояние по карте, я подсчитал, что во время своего бесконечного бегства на юг прошел в общей сложности не менее трехсот миль по бездорожью. В конечном итоге – была уже середина осени – меня загнали в пустыню и оставили наконец в покое. Впрочем, вполне возможно, что меня уже давно никто не преследовал, и последние недели я удирал не от лесников и солдат, а от собственных страхов...
В безлюдных пустошах, предшествующих пескам Хэплитской пустыни, меня выловили скайферы. Завидев черные точки на горизонте, я попытался спрятаться, но они почувствовали чужое присутствие, и, подъехав ближе, без труда обнаружили меня. Некоторое время они решали, убить меня сразу или оставить жить в качестве раба, причем большинство было за первый вариант, избавлявший их от дальнейших хлопот. Языка хэплитских кочевников я не понимал, но по красноречивым жестам догадывался, о чем идет речь.
Скайферы – странное племя. Их магия совершенно отлична от магии друидов, от магии цветов, ручьев, деревьев и камней, она связана с пустыней, со змеями и пауками, с иссушающими ветрами, приносящими пыль и засуху. Мое слабенькое, но совершенно чуждое пустыне колдовство они также почувствовали, и именно поэтому, полагаю, не убили меня, а только связали, бросили на запасную лошадь и увезли с собой. Спустя несколько дней я, совершенно изможденный путешествием через пустыню, предстал перед вагой, который должен был решить, кто я такой и что со мной делать.
Вагой скайферы называют настоящего колдуна из их народа. Как правило – отшельника. Скайферских племен в пустыне множество, а вот повстречать вагу – большая редкость. Они как бы незримо стоят над всеми племенами и их вождями, живут далеко друг от друга, а между собой общаются редко.
Тот вага, к которому меня привели, жил в развалинах древнего города. Под землей, в катакомбах, он проводил большую часть времени, а если и выходил наружу, то предпочитал делать это ночью. Под землей у него имелось что-то вроде небольшого храма – зловещей комнатки с черными свечами, стенами, разрисованными непонятными рисунками и надписями, с алтарем и дымящимся жертвенником.
Все это довелось мне увидеть собственными глазами, ибо вага решил, что все-таки стоит оставить меня жить – то ли в качестве слуги, то ли в качестве ученика. Настоящего ученика в тот период у ваги не было, а самому убираться в своих апартаментах ему не хотелось. Я к тому же заинтересовал его еще и своей друидской магией.
Вага – значит колдун-жрец. Вызыватель демонов, умеющий подчинять, изменять и убивать. Магия друидов направлена не на подчинение предмета волшбы своей воле, а на сохранение его самобытности, на соблюдение гармонии мира, на уважении ко всему существующему; магия вага нацелена на изменение предмета волшбы так, чтобы было легко властвовать над ним. Согласно мировоззрению учивших меня друидов, нет противопоставления двух «я», одно из которых должно поглотить другое, но есть внутреннее единение, основанное на любви и сострадании. Вага же вовсе не пользовался подобными понятиями. Он не был зол, скорее – безразличен. Вага полагал, что стоит не приспосабливаться к миру, а приспосабливать мир под себя, не считаясь ни с чем, кроме расчета и силы. В такой прагматичной философии не было ничего удивительного, поскольку скайферские колдуны черпали свою силу прямиком из Нижних Миров.
