Трудность моя состояла еще и в том, что я не принадлежал ни к одной сложившейся группировке в мидовском аппарате. Я старался строить наилучшие отношения со всеми, но даже с теми, с кем меня связывала близость профессиональных убеждений и замыслов, я был готов к дискуссии, если, как мне казалось, этого требует дело. Правда, я был готов уступить более сильному аргументу.

Главной моей заботой оставалась Франция, наши с нею отношения. Заведует Первым Европейским отделом А. Г. Ковалев. Он тоже большую часть времени уделял Франции, искал пути ведения дел с нею по-новому. Его участие в командах ответственных работников партийного и государственного аппарата по подготовке проектов важных документов КПСС помогает формированию подходов к советско-французским отношениям в руководящих кругах.

Много и самоотверженно работает на французском направлении нашей политики В. Кизиченко — будущий посол в Тунисе, С. Шавердян — будущий генеральный консул в Марселе, А. Слюсарь — будущий посол в Греции, А. Глухов — будущий посол в Люксембурге, Н. Афанасьевский — будущий заместитель министра иностранных дел, К. Мозель — будущий руководитель управления культурных связей МИДа.

На отношения с Францией многие в МИДе смотрели косо. Почему? Поди, разберись. Есть элемент простой зависти: в Париж многим бы хотелось поехать, да не многим это удается. Есть фактор соперничества между разными направлениями нашей политики. Отсюда разговор: что вы, дескать, можете решить с Францией? Другое дело США, без них никуда. Ко всему этому французы в дипломатии непростые партнеры. Они умеют цепко защищать свои позиции, и это тоже не всем и не всегда нравится. Я помню, как А. А. Громыко — человек, которого природа не обделила выдержкой, — в сердцах бросил французскому министру иностранных дел Сованьяргу: «Почему с другими проще договариваться, а с вами всегда так трудно?»

Государственная политика определяется решениями руководства страны. Курс на сотрудничество с Францией к концу шестидесятых годов был закреплен в документах партийных съездов, в многочисленных постановлениях политбюро, французское направление нашей политики было выделено как наиболее перспективное в отношениях с западными странами. Это повышало ответственность в практической работе. От отношений с Францией требовалось добиваться результативности, отвечающей политическим надеждам. Такой результативности, которая, помимо сути дела, давала бы аргументы в борьбе с соперниками и оппонентами у себя же дома. Стремление к этому делало непростыми переговоры с французами, в ходе которых эту результативность требовалось добывать.

Между тем обстоятельства вновь осложнили проведение дальнейших встреч на высшем уровне. Ввод войск в Чехословакию нанес большой урон отношениям Советского Союза с Западом. Французское руководство, дорожившее сближением с Советским Союзом, постаралось самортизировать негативные последствия этой акции в официальном плане. Но во французском общественном мнении, включая и коммунистическое движение, след остался глубокий. В самой Франции Ш. де Голль потерпел поражение на референдуме по реформе конституции и ушел с политической арены. В связи с этим там были проведены досрочные президентские выборы. Со всем этим нельзя было не считаться.

В ноябре 1969 года Ш. де Голль умер. Я сопровождал Н. В. Подгорного, вылетевшего по этому случаю во Францию. В соответствии с пожеланием де Голля его похоронили в Коломбе ле дез Эглиз — небольшой деревне, где находилось его имение. После официальных мероприятий в Париже мы совершили поездку туда, возложили венок, поговорили с близкими.

Де Голль занял особое место в современной истории Франции. Дважды — в годы второй мировой войны и войны в Алжире он оказывался у государственного руля и выводил страну из глубоких кризисов, хотя и одного было бы достаточно для того, чтобы навсегда остаться в памяти потомков. Имя де Голля французы дали в качестве второго названия знаменитой площади Этуаль, где горит вечный огонь на могиле неизвестного солдата. Возвышающаяся на этой площади величественная Триумфальная арка связана с именем другого небезызвестного человека — Наполеона. Но Наполеон оставил Францию после себя обескровленной и поверженной, а де Голль вывел Францию на первый план созидательной международной политики. При этом не следует опускать одно важное обстоятельство. Вражда с Россией оказалась роковой для Наполеона. В то же время дружба де Голля с нашей страной помогала возвеличить Францию.

В октябре 1970 года новый президент Франции Ж. Помпиду нанес официальный визит в Советский Союз. Визит проходил в обстановке позитивных перемен в Европе. Весной 1969 года государства — участники Варшавского Договора обратились ко всем европейским странам с предложением приступить к конкретным действиям по подготовке Общеевропейского совещания. В результате подписания договора между СССР и ФРГ 12 августа 1970 года в европейской политике открывались новые перспективы. Велись переговоры о договоре между ПНР и ФРГ, четырехсторонние переговоры по Западному Берлину. Политическими наблюдателями во Франции и в других западных странах остро ставились вопросы о том, как может впредь складываться советско-французское сотрудничество, каков будет его вес после того, как ФРГ включится в полную меру своих возможностей в процесс нормализации, развития экономических и политических отношений с Советским Союзом. Ставились и вопросы о роли Франции в международных делах вообще.

Большое значение имело в этих условиях отмеченное в печати стремление Ж. Помпиду «делать упор на то, что отставка генерала де Голля нисколько не изменила решимости Франции уклоняться от союзов, которые могут оказывать сдерживающее влияние, и что по-прежнему будут открыты окна как на Запад, так и на Восток».

С советской стороны во время визита было подчеркнуто, что невозможно представить себе современную Европу, ее мирное будущее без советско-французского сотрудничества. Его невозможно чем-то заменить, оно лишь может сочетаться и дополняться мирным сотрудничеством обеих стран с другими государствами.

В принятой по итогам визита советско-французской декларации СССР и Франция заявили «о своем положительном отношении к предложению об общеевропейском совещании и считают необходимым… приступить к активной и всесторонней подготовительной работе как путем двусторонних контактов, так и — как можно скорее — в рамках многосторонних контактов». СССР и Франция подчеркивали готовность «внести свой вклад в усилия по подготовке такого совещания».

Эта советско-французская договоренность была расценена как открывающая «зеленую улицу» Совещанию и имела большой международный эффект.

Если первые советско-французские контакты на высшем уровне были связаны с началом процесса разрядки, то теперь речь шла о том, чтобы направить, насколько будет возможно, усилия двух стран на развитие этого процесса.

На XXIV съезде КПСС, состоявшемся весной 1971 года, было обращено внимание на важные политические последствия улучшения советско-французских отношений для всего хода европейских дел. Съезд указал на возросшие возможности сотрудничества Советского Союза и Франции и на наличие у двух государств обширной области общих интересов. На съезде была принята программа внешнеполитической деятельности Советского Союза, «Программа мира». Программа отличалась конкретностью и реалистичностью задач, которые наша страна намеревалась осуществить в ближайшие годы. Она была с интересом встречена на Западе.

На осень 1971 года был намечен визит во Францию Л. И. Брежнева. К этому времени я был назначен заведующим Первым Европейским отделом.

Это был первый визит Брежнева в качестве руководителя Советского Союза не только во Францию, но и на Запад вообще. Он был призван стать крупным событием для советской внешней политики. Визиту придавалось особое значение для реализации задачи осуществления коренного переворота к разрядке и миру в Европе.

Если говорить коротко, в Париже имелось в виду сказать новое слово в международных делах. Готовились к визиту основательно и серьезно. Небольшую группу работников ЦК и госаппарата отправили на известную по многим описаниям дачу в Завидово. В нее был включен и я.