Слово «мафия» теперь используют во всем мире для обозначения организованной преступности и злоупотребления властью. На каждом шагу мы слышим о спортивной мафии, о деловой мафии, о мафии в мире искусства и так далее, но моделью всем этим видам служит итальянская мафия.

В Италии мафия имеет разветвленную сеть органов, и власть каждого распространяется на строго ограниченную территорию. Основные ответвления мафии – это «camorra » в провинции Неаполь, «'Ndrangheta » («мысок сапога») в Калабрии, «cosa nostra » на Сицилии, но мафия остается мафией, как ее ни называй.

Во всех своих местных проявлениях мафия испокон веков была на Юге Италии образом жизни (а для некоторых – и смерти). Причина живучести мафии достаточно проста: при отсутствии действенного правительства это единственная организация, куда простой человек может обратиться, скажем, за разрешением на работу или на брак.

Итальянцев мафия пугает и одновременно завораживает. Они знают, что щупальца спрута достигли высших эшелонов политики и бизнеса, ведь мафии, как известно, ни в чем нет отказа, поскольку все имеет свою цену. Знают все и про кодекс omerta (молчания), и про то, что мафия непобедима, так как если отрубить гидре одну голову, на ее месте тут же вырастут новые, и чудище станет сильней, чем прежде.

Все считают мафию язвой на теле медленно разрушающегося итальянского государства. Итальянцы сжились с этим государством в государстве, которое поделило страну по своему усмотрению. Однако втайне люди надеются, что рано или поздно этот недуг удастся устранить, что будут найдены соответствующие средства, которые окончательно разгромят мафию.

Мафия в основном раздроблена, поскольку различные ее кланы борются за власть по старинке. Мужчины в черных костюмах с футляром от скрипки в руках по-прежнему способны ворваться в цирюльню где-нибудь в глухом переулке Палермо и расстрелять воротил соседнего клана. А в лечении этого застарелого недуга итальянцы пока не продвинулись дальше, чем в последней серии «Спрута» (на телевидении уже закончен восьмой фильм известного сериала).

Частным сектором в Италии заправляет горстка влиятельных семейств, таких, как Аньелли (автомобили), Пирелли (покрышки), Де Бенедетти (компьютеры), Берлускони (телевидение), Бенеттон (одежда). Хотя их компании являются обширными конгломератами с привлечением самых разных интересов, тем не менее они, по существу, остались семейным бизнесом. Семья прочно держит в своих руках контрольный пакет акций. Такой концентрации власти нет больше ни в одной стране Запада.

В целом процветание итальянской экономики основано на опыте, трудолюбии и расторопности мелких и средних компаний Севера, которые производят значительную часть валового национального продукта. Каждая из них тоже представляет собой семейный бизнес, организованный таким образом, чтобы уменьшить налоги и размеры государственной страховки. Пожалуй, Италия – единственная страна в мире, где работники получают больше своих нанимателей, – во всяком случае, так явствует из налоговых деклараций. И по примеру финансовых воротил представители самых разных профессий: механики, бухгалтеры, ювелиры, зубные врачи и адвокаты, – ничтоже сумняшеся заявляют о своих доходах в размере прожиточного минимума, имея при этом два дома, скаковую лошадь и три яхты.

Каждая итальянская мать мечтает, чтобы ее дети, и особенно сыновья, достигли на службе «lo starbene » («благосостояния»). В ее понимании это значит найти постоянную работу и хорошо смотреться за большим письменным столом в кабинете правительственного учреждения, или государственного банка, или национализированной компании. Не то, чтоб эти должности хорошо оплачивались, но они гарантируют вам тринадцать или четырнадцать месячных окладов в год и весь набор социальных благ, в том числе страховку и возможность сравнительно рано выйти на пенсию. А главное – эта работа не требует полной отдачи, так что служащие могут посвятить себя семейным делам и прочим интересам: могут смотреть футбол, собирать марки или просто сидеть и потягивать кофе, листая комиксы.

Работа в офисе протекает в основном так же, как и вся жизнь итальянца. Здесь прежде всего важны стиль, умение подать себя и с блеском провести свою роль. К пунктуальности стали относиться чуть серьезнее с введением табельных часов.

Рабочий день в частном секторе может быть очень длинным (с 8.00 до 19.30, и всего полчаса на обед). Иное дело государственная служба: есть учреждения, открытые для посетителей всего на два часа в неделю, а некоторые и вовсе закрыты.

Многие из прежних местных праздников, например, дни различных святых, теперь отменены, зато вступила в силу практика «ponti » («мостиков» между выходными и национальными праздниками). Свой отдых итальянцы планируют загодя и подгадывают к всеобщим праздникам.

Вот почему забастовки в Италии обычно объявляют в понедельник или в пятницу. В забастовках нашли отражение коллективный энтузиазм, терпение и предприимчивость итальянцев. Автострады и железные дороги блокированы, мусор никто не вывозит, то и дело объявляются голодовки, – похоже, вся страна находится на грани хаоса, и вдруг неожиданно всплывает компромиссное решение, до сих пор казавшееся совершенно нереальным. Все празднуют победу, никто не утратил достоинства, и положение быстро нормализуется.

Иными словами, от забастовки выигрывают все.

Типичный пример: когда забастовал оркестр «Ла Скала» в день открытия сезона 1995 года, дирижер велел поставить на сцену рояль, и солисты, проведя концерт без оркестра, были вознаграждены продолжительными овациями.

Протекция, или «raccomandazione », наряду с торговлей услугами и благами, является неотъемлемой частью итальянской деловой жизни. В худшем случае это зло, препятствующее здоровому росту, в лучшем – кумовство, необходимое в стране, где истинная ценность всего подчас неопределима.

Чтобы упорядочить распределение рабочих мест в общественном секторе и как-то бороться с проблемой «raccomandazione », итальянские власти организуют конкурсы по приему на работу. Все кандидаты должны сдавать экзамен, чтобы выявить наиболее подходящих. Когда кандидатов не слишком много, система в общем работает, но когда 14 000 человек подают заявления на места мусорщиков в Ломбардии, ситуация несколько осложняется. Однако невозмутимая администрация снимает на день футбольное поле, ставит там школьные парты и проводит экзамен, как обычно.

Неважно, что кандидатам «по знакомству», вероятно, заранее сообщили вопросы и что большинство кандидатов пользуются шпаргалками, – в данном случае должна быть соблюдена не столько сама справедливость, сколько видимость справедливости.