- Юн Ми-ян, - нравоучительно сказал сонбе, - они богатые не только потому, что много зарабатывают, но ещё и потому, что не тратят деньги куда попало. Знаешь, какие они жадные? Чаевых никогда не дадут!

   Я, честно говоря, как-то слабо поверил, что такая глупость прокатит. Что лицо Юн Ми тут же и отобразило. Увидев моё недоверие Ши Юн принялся меня убеждать.

   - Чего ты боишься? Ты же несовершеннолетняя! Что тебе будет? Деньги буду брать у постояльцев я. Потом буду отдавать тебе твою часть. Если хочешь, давай я тебя не стану брать на работу. Будешь говорить, что просто помогала туристам. Стой на этом и всё. Никто ничего не докажет!

   - Хорошо, - сказал я тогда сонбе, - я подумаю. Посоветуюсь. С дядей.

   Не то что бы я горел желанием общения с дядей, но разговора с ним было не избежать. Ведь он же меня устроил в "Golden Palace"? Он. Значит о том, что меня уволили, он всё равно узнает. И возможно, одним из первых. Сообщат. Скажут, что его протеже не оправдала возложенных на неё надежд и всё провалила. Поэтому, ничуть не сомневаясь, я набрал его номер и, дождавшись ответа, сказал: Добрый день, уважаемый самчон-ним, это Юн Ми! Меня выгнали с работы и мне очень нужно с вами поговорить! Срочно!

   (самчон, - родной дядя. Прим. автора)

   Дядя, на той стороне трубки, от услышанного, похоже выпал в "осадок". По крайней мере, после моих слов уважаемый самчон-ним, издал какой-то хрюкающий звук и секунд десять молчал, видно собирая мозги в "кучку".

   - Как это могло случиться? Ты же так хорошо справлялась?! Тебя ведь даже по телевизору показали! - наконец пришёл в себя дядя.

   - Самчон-ним, я как раз хотела это рассказать при встрече! Пожалуйста, не говорите пока об этом онни и умми!

   Чтобы семья пока не знала, я хотел потому, чтобы не возникали лишние разговоры. Опять вспомнят, что Юн Ми - больная, начнут охать, ахать. Про врачей вспомнят. Хватит того, что я "врачевателям душ людских" каждый вечер делаю и отправляю тесты. Начинает напрягать уже это занятие. Нужно уже как-нибудь придумать, как отделаться от их надзора. Но пока непонятно - как? В общем, я решил сначала поговорить с дядей, определится с новой работой, а потом уже ставить в известность родных. Одно дело - указали на дверь, другое дело - нашёл лучшее место.

   Встреча с дядей произошла в назначенном им кафе. Аджосси появился в знакомом чёрном плаще и тёмных очках-капельках. Не вылезает он из них, что ли? Или у него нет ничего другого?

   Мой рассказ о событиях той бурной ночи его весьма озадачил. Больше его поразило то, что я вот так вот, (сама!), взяла и позвонила военным.

   - Тебе кто-то сказал так сделать? - несколько раз, на разные лады, не веря мне, спрашивал он.

   - Сама придумала, самчон-ним, - скромно отвечал я.

   То, что меня берут на работу переводчиком, поразило его ещё больше. Правда, когда он узнал, что это не совсем "честно", его удивление уменьшилось, но я тут же восстановил его "градус", сообщив, что хочу знать - насколько такая полулегальная работа может повредить моей будущей карьере айдола?

   Дядя от изумления аж очки снял.

   - Ты хочешь стать - айдолом? - смотря на меня круглыми глазами, спросил он.

   - Да, самчон-ним, - смотря ему в глаза, твёрдым голосом ответил я.

   - А твоя мама об этом знает?

   - Да. Она против. И онни против.

   - Юна-ян, - дядя принялся зачем-то объяснять мне причину, почему они против, - в агентствах очень строгие требования к внешности, - ты, конечно, красивая девочка, но не фотомодель. А туда берут только фотомоделей.

   - Дядя, я всё решила, - так же твёрдо как и прежде ответил я, - меня возьмут. Увидите.

   - Ты так изменилась, Юна-ян, - сказал дядя, покрутив шеей в воротнике плаща, - совсем тебя не узнаю. Ты такая... уверенная в себе стала! Это хорошо, что ты повзрослела, но твоё решение стать айдолом - глупость. Зачем это тебе вдруг понадобилось?

   - Самчон-ним, я хочу заработать деньги!

   - Зачем тебе деньги?

   - Хочу купить дом, чтобы было, где жить, оплатить учёбу сестры за границей и обеспечить старость умми. Ещё, хочу быть независимой и жить так, как я хочу! Человек без денег выглядит жалким. Я не хочу выглядеть жалко, самчон-ним!

   Самчон-ним только головой покачал, услышав, на что мне нужны деньги.

   - Большие деньги, - покачал головою дядя, - А большие деньги, это всегда большой риск их не получить. Может, правильнее будет выучиться, выйти замуж и спокойно жить, работая переводчиком? Глупо ставить всё на одну карту. Жизнь это не казино, Юна! Какой она у тебя станет, если ты проиграешь? Ты думала об этом?

   - Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни, самчон-ним, - ответил я ему фразой Ницше.

   - Юна! Ты меня пугаешь! - услышав, что я сказал, изменился в лице дядя, - что ты такое страшное говоришь?

   - Так, - неопределённо сказал я, сделав лёгкий жест рукой, - в мою голову стали приходить умные мысли. Наверное, я действительно повзрослела, как вы говорите, самчон-ним!

   Дядя опять покачал головой, помолчал, посмотрел на меня и попробовал убедить по-другому.

   - Мне кажется, что ты придаёшь слишком много значения деньгам, - сказал он, - и в твоём возрасте это выглядит достаточно странно. Не знаю, почему ты вдруг стала к ним так по-особому относиться. Раньше у тебя такого не было. Скажу тебе, что деньги, это, конечно, хорошо, но отнюдь не главное в жизни. Ты в этом сама убедишься через пару лет, когда влюбишься, и любовь станет для тебя важнее всего на свете.

   - Деньги важнее любви, самчон-ним, - не согласившись, отрицательно покачал я головою, - без них любви между мужчиной и женщиной не бывает. А если бывает, то очень быстро заканчивается. Поэтому, деньги - первое, любовь - второе.

   - Откуда ты об этом можешь знать, в твоём возрасте?

   - Ммм... В кино показывали, самчон-ним.

   - Что за фильмы ты такие смотришь? - недовольно проворчал дядя, усаживаясь поудобнее, - Во всех дорамах по-моему только и показывают про беззаветную любовь...

   - Я не верю сказкам, самчон-ним. Вы-то сами в них верите?

   - Ну, а любовь к родным? - не ответив на мой вопрос, спросил дядя, - Разве я помогаю вам из-за денег?

   - Я знаю, что вы любите меня и мою сестру, самчон-ним, и уважаете мою маму, - ответил я, - Вы искренни в своих чувствах. Но думаю, что и тут изначально дело было в деньгах. Если бы у вас нечего было бы дать, чтобы помочь тем, кого вы любите, разве вы бы пришли тогда? Зачем бы вы пришли? Смотреть, как страдают близкие и чувствовать себя жалким и беспомощным от того, что ничем не можете им помочь? Думаю, что вы тогда бы не пришли, самчон-ним... И не потому, что вы плохой, а потому, что для мужчины такое невыносимо. Вот поэтому, я считаю, что деньги лежат в основе всего. Прошу меня простить, самчон-ним, если я в своих размышлениях зашла слишком далеко...

   Дядя был весьма сильно удивлён нашим разговором. Очень сильно. Можно сказать - ошарашен.

   - Ты странная стала Юна, - сказал мне он, прощаясь и подводя итог нашей встрече, - Да, этот несчастный случай сильно повлиял на тебя... Сильно.

   А по поводу моего вопроса о новой работе он сказал, что это, конечно, незаконно. Но раз я буду наёмным работником, то ничего в этом такого нет. За всё отвечает директор. Пусть только все бумаги как нужно оформит. В общем, сказал то, что я думал сам об этом. Поэтому, получив подтверждение своим мыслям, я дал согласие Ши Юну на сотрудничество. Вот только договор мы с ним уже неделю никак не подпишем. Ши Юн дал мне почитать его образец, я прочитал, онни, унни прочитали, согласились, теперь он никак до нашего дома не доедет. Пообещал, что приедет сам, чтобы моя мама никуда не ездила, и мы всё у нас дома и подпишем. И в нашей кафешке это дело и отметим. Вот, всё едет. То одно, то другое. Нужно напомнить ему. Если не может, пусть даёт подписанный с его стороны два экземпляра, мама Юн Ми их оба подпишет, один - верну. Обойдётся без халявного банкета, тормоз, раз никак не соберётся! А то это уже начинает напрягать...