Размышляя о переменах, произошедших с Морганом, молодая женщина невольно вспомнила о его прототипе. Он сумел не только очнуться в теле оригинала, но и передвигаться в нем. Причем его движения, казалось, ничто не стесняло. На первый взгляд прототипа невозможно было отличить от Эмиля. Но лишь заглянув в его глаза, Сабина сразу же увидела разницу. А секундой позже, окинув прототипа взглядом медиума, молодая женщина едва не потеряла дар речи: у этого человека был потенциал. И такого количества Сабина не видела даже в Моргане, когда он пришел к ней на первый сеанс. Выходит, прототип Эмиля – путешественник? Возможно ли такое?

          Поразмыслив над этим, медиум пришла к выводу, что когда речь идет о Моргане, возможно все. Но как ему удалось создать путешественника? И что этот путешественник из себя представляет?

     - Я должна узнать о нем больше, - решительно произнесла Сабина, поднимаясь с пола.

          В центре комнаты возвышалась кушетка, стоявшая на круглой металлической ножке больше полутора метров в высоту. Именно отсюда медиум запускала своих учеников в Вихрь. Пришло время и ей побывать в Потоке.

          Молодая женщина остановилась в нерешительности, сжав кулаки. Достаточно ли у нее сил для самостоятельного перемещения? Медиумы редко присутствуют в Вихре как путешественники, так как имеют поле доступа, отличное от как такового потенциала в привычном его понимании. Если медиум слаб, Поток может попросту поглотить его сознание, заставить затеряться внутри себя, и найти дорогу к телу будет невозможно.

          Риск был велик, но Сабина все же решила, что она должна попытаться. Ей не раз доводилось сопровождать Моргана в его прыжках, и это принесло молодой женщине опыт достаточно длительных перемещений.

     - Я справлюсь, - подбодрила себя Сабина и одним движением взобралась и легла на кушетку, тут же почувствовав укус холодного металла на шее.

           Закусив нижнюю губу, молодая женщина заставила себя сосредоточиться на призыве Потока. Глаза закрылись, по телу разлилась тяжесть. Несколько секунд ничего не происходило, но потом темнота перед глазами сменилась взрывом красок. Слух наводнило множество звуков. Сабина почувствовала – словно в отдалении – как из ее груди вырывается тихий стон наслаждения. Вихрь звал ее с собой, и соблазн поддаться был очень велик. Молодая женщина в последний момент остановила себя, потянув за невидимые нити, связывающие ее с физической оболочкой. Если нить порвется, путь обратно медиуму уже не найти. Нужно заставить Поток показать ей мир прототипа Эмиля. Сабина помнила его потенциал и представила его себе.

          Краски Вихря совершили несколько переливов, и Поток нежно понес медиума к искомой точке. Сабина изо всех сил держалась за нити, стараясь не упустить момент, когда ее поле доступа начнет слабеть. Тогда независимо от обстоятельств нужно будет возвращаться.

          Свет знакомого потенциала засиял совсем рядом. Медиум остановилась внутри Вихря и увидела окно в чужой мир. Далекий и неизведанный. Воздух был наполнен холодной свежестью, вокруг росли деревья, а небо было темным без единого красного оттенка.

           На улице на скамье сидел юноша, накинув капюшон. Сабина ахнула, увидев, как ярко сияет его потенциал.

     - Невозможно… - произнесла женщина. Ее голос тут же преобразовался в краски и растворился внутри Потока. Медиум вновь заставила себя потянуть за нити и укрепить связь с телом. Она не знала, сколько у нее времени, но пока оно у нее есть, нужно было наблюдать. Наблюдать и надеяться…

     ***

          Максим глубоко вздохнул, и изо рта вырвалось облачко пара. На улице вечерами становилось все холоднее, но сейчас вовсе не вечерний холод заставлял юношу зябко ежиться. Ему почему-то казалось, что кто-то невидимый наблюдал за ним, чей-то пристальный взгляд буквально прожигал в нем дыру, хотя вокруг никого не было. Изредка в парке появлялись случайные прохожие, но они едва ли удостаивали Максима своим пристальным вниманием. Юноша невесело усмехнулся, задумавшись, давно ли стал параноиком.

          Он нервно перебрал пальцами, стараясь успокоиться. После случая на пустыре с ним больше не происходило ничего странного, однако ощущение потерянности в двух реальностях не покидало Максима. Возможно, поэтому он не смог провести вечер дома. Там ему буквально не хватало воздуха, хотелось выйти на улицу, отвлечься, поговорить с кем-нибудь. Максим позвонил своему другу детства и предложил встретиться в парке.

          Дима задерживался уже на пятнадцать минут. Максим привык к опозданиям друга, и обычно реагировал на них без раздражения, но сегодня ему отчаянно хотелось, чтобы Дима появился вовремя.

          Замерзшие пальцы машинально нащупали в кармане пачку сигарет, и Максим закурил. На этот раз он практически не чувствовал вкуса табака, поэтому выкинул сигарету, едва докурив ее до половины.

          Через парк в сторону юноши двигалась темная фигура. Максим прищурился и вздохнул с облегчением, узнав знакомые черты. Дима шел неспешной шаркающей походкой, держа в каждой руке по бутылке пива. Максиму совершенно не хотелось пить, но отказываться он не собирался. Возможно, после выпитой бутылки ему будет легче рассказать другу о своих сегодняшних злоключениях, потому что ему страстно хотелось это сделать, но пока он даже не представлял, с чего начать.

          Дима подошел к скамье, лениво кивнул другу, присел рядом с ним, протянул ему пиво, жестом попросил сигарету, прикурил и только после первой затяжки сказал скупое «привет». Максим невольно улыбнулся и поздоровался в ответ, мысленно благодаря Диму за столь обыденное поведение. Сейчас любое привычное зрелище поддерживало ветхий фундамент мироздания юноши.

          С минуту друзья сидели молча, и лишь докурив сигарету, Дима толкнул Максима в бок.

     - Подвинься, что ли? – хмыкнул он, - ты, вроде, худой, а занимаешь почти всю лавку.

          Максим усмехнулся. Худым он себя не считал, хотя по сравнению с другом действительно казался хилым. Дима был на полголовы выше и намного шире в плечах.

          Максим чуть подвинулся, и друг вальяжно потянулся, открывая бутылку пива зажигалкой.

     - Что у тебя стряслось? – спросил он, одним глотком осушив почти половину.

          Максим качнул головой. Он собирался поговорить с Димой о своих проблемах, но не ожидал, что друг сразу о них спросит.

     - С чего ты взял, что у меня что-то стряслось?

          Дима пожал плечами.

     - Смеешься? Ты за минуту и слова не проронил. Обычно тебя хоть кляпом затыкай, а сегодня ты молчаливый. Да и по телефону говорил мало. Так что случилось?

          Максим невесело усмехнулся. Друг видел его буквально насквозь. Кому, если не ему рассказывать о своих злоключениях? Однако слова почему-то застревали в горле. Максим не знал, как Дима отреагирует на его рассказ. Раз за разом прокручивая свою историю в голове, юноша понимал, что звучать все это будет как сущее безумие.

     - На самом деле, ничего особенного, - пожал плечами Максим, - так, мелочи. С институтом не очень ладится просто…

          Дима недоверчиво посмотрел на друга и приподнял бровь.

     - Теперь это так называется? – хмыкнул он.

     - Какое такое «это» ты имеешь в виду? – удивился Максим. Дима развел руками.

     - Да брось! Что же я, слепой, что ли? Опять думаешь об этой своей Насте?

          Максим чуть не раскрыл рот от удивления.

     - Настя?.. Я… нет! То есть… она-то тут причем? Мы не… она… мы с ней друзья, ясно?

     - Ага, - снисходительно протянул Дима с довольной улыбкой Чеширского Кота, делая еще один мощный глоток пива, - а я балерина. Макс, ты хоть говорил с ней? Поверь моему опыту, лучше поговорить напрямую. Проще сразу отказ услышать, чем ходить и гадать, чувствует она к тебе что-то, или нет. А она, по-моему, чувствует. На твоем дне рождения все обратили внимание, как вы мило «дружите».