Она подошла к входной двери и закрыла ее на засов, после чего набрала код сигнализации. За окном маячил охранник из бригады, приглашенной на виллу тетей Пиф. Полный порядок!

Джанна улеглась в постель рядом с Ником, старая его не разбудить. Она еще разок оглядела темную комнату и вновь не нашла ничего подозрительного. Закрывая глаза, она вспомнила про дамский револьвер, который Йен Макшейн вручил когда-то тете Пиф. Джанна знала, что он по сию пору хранится в нижнем ящике прикроватного столика в тетиной спальне.

Сон никак не шел; мозг работал на полных оборотах. «Наверное, все дело в самой комнате», – сказа она себе. Здесь ты всегда чувствуешь на себе взгляд Аманды Джейн.

И тут ее как током ударило – фотография Аманы Джейн исчезла.

Коллис валялся без дела на лежаке перед бассейном отеля «Сикрест». Подчиняясь сигналу таймера, он нехотя перевернулся со спины на живот. Забота о загаре была важнее подглядывания за крупной немкой, плескавшейся неподалеку. К тому же он не понимал, чем именно она привлекла его внимание. Немка была широкоплечей и мускулистой, почти что мужеподобной; зато у нее была внушительная грудь.

Коллис напомнил себе, что пора поразмыслить о делах. Ему хотелось выглядеть неотразимым на репетиции открытия отеля «Голубой грот», устраиваемой Джанной назавтра специально для турагентов, а загар всегда шел к его светлым волосам и усиливал синеву его глаз.

Атертоны воображали, что уже избавились от него, но они просчитались. Добиться, чтобы клерк снял копию с завещания Реджинальда Атертона, оказалось до смешного легко. Коллис даже испытывал некоторый стыд. Дальше все было и того проще. Он отыскал любовника Реджи в Шерифс-Ленч и без труда вытянул из него признание, что Реджи умер на его квартире в Хаммерсмите, а не в Лифорт-Холле.

Коллис был так доволен собой, что едва не рассмеялся вслух. На любимчика тори ляжет несмываемое пятно: хорош законник – возиться с трупом, вводить в заблуждение власти! Конечно, с ним не произойдет никакой беды, просто для политики он умрет. О блестящих выступлениях по телевидению придется забыть.

Разумеется, Атертоны смогли бы избежать скандала, если бы отвалили Коллису приличную сумму. Он еще не решил, как лучше поступить: удовлетвориться единовременной крупной выплатой или доить их понемногу на протяжении многих лет. Видимо, надо попробовать совместить то и другое. Сведения, попавшие в распоряжение Коллиса, вырастут в цене, когда Уоррен станет претендовать на министерский пост.

– Скажите, старина, вы читали сегодняшнюю газету? – спросил Коллиса пожилой мужчина, загоравший по соседству. Во рту у него недоставало зубов, поэтому проникнуть в смысл его высказываний было трудно, тем не менее он донимал Коллиса уже не первый час.

– Сегодняшнюю – нет, – отрезал Коллис, надеясь, что разговор прервется, не начавшись. Лондонские газеты, естественно, следили за событиями на Мальте. Их занимало все, что касалось Лифорта. Уоррен находился в центре событий. Только накануне он возвратился из Форт-Халстеда, имея на руках доказательства того, что никчемного Ромми погубил тот же самый яд, которым отравился некто Трейвис Прескотт.

– Здесь написано, – сосед ткнул пальцем в газету, – что ядовитый мед получают в индийском лесу... – Он близоруко наклонился к газете. – В лесу Джир. Представляете, тамошние пчелы делают мед из олеандра!

Коллис, как всякий эрудированный человек, не мог не проявить любопытства.

– Кто же станет продавать мед, зная, что он ядовит?

– Тут сказано, что в Индии его продают как диковину, ставя ярлык «яд». Полиция нашла упаковки этого меда в здешней ночлежке в каком-то Гате – что это такое?

– Мальтийский квартал «красных фонарей», – ответил Коллис, знавший по собственному опыту, что там имеются лавки, торгующие кнутами и цепями.

– Чертовщина! – Болтун, судя по всему британец, обескураженно покачал головой. – Они едва не отправили на тот свет самого графа Лифорта!

Коллис ответил неопределенным мычанием. Лично он не возражал бы, если бы Уоррен набил рот целой дюжиной отравленных печений, чтоб уж наверняка. Внимание, которое уделяла Уоррену пресса благодаря его титулу, вызывало у него уже не просто неодобрение, а ненависть.

Старик все не унимался, но его слова заглушил плеск воды, производимый немкой, плававшей у них под самым носом. Коллис успел о ней забыть. Оглянувшись через плечо, он заметил, как бойко она взбивает пену руками и ногами. Он снова плюхнулся на живот и постарался выбросить из головы мысли о сексе.

– А вы как думаете, старина? – Этот чертов зануда просто не мог оставить Коллиса в покое.

– Простите, я не расслышал.

– Я говорю, наши парни из Форт-Халстеда опять оказались на высоте. В газете написано, что они умудрились снять отпечаток с записки, сопровождавшей коробку с печеньем. Он принадлежит некой Ронде Сиббет, мальтийке.

– По части раскрытия преступлений англичане недосягаемы, – сказал Коллис, на что собеседник отреагировал одобрительным ворчанием.

На его вопрос: «Не желаете ли выпить?» – Коллис ответил отказом, после чего улегся поудобнее, решив подремать. «Старина» в одиночестве отправился к полированной стойке бара, чтобы утолить жажду джином с тоником.

Ритмичные шлепки по воде тем временем прекратились, что привлекло внимание Коллиса. Он перевернулся, делая вид, что ему понадобился лосьон для загара, и залюбовался сквозь темные очки немкой, покидающей бассейн. Она направлялась к ступенькам в форме полумесяца, на которых резвились дети. Перед собой она гордо несла груди, упруго разрезавшие воду. Когда она стала подниматься по ступенькам, волна, схлынув с напряженных сосков, обильно заструилась обратно в бассейн. Коллис ощутил томление в паху. Немка вылезла из бассейна и стряхнула сильной рукой воду с длинных волос. Ее бедра были монументальны, под стать грудям.

Коллис вовремя вспомнил, что именно своему пристрастию к сексу обязан теперешним затруднительным положением, и опять перевернулся на живот. Аннабел! Перед его отлетом из Лондона она слезливо проинформировала его, что находится в положении. Он твердо велел ей побыстрее избавиться от ребенка. При мысли о том, как изуродует беременность фигуру Аннабел, в желудке Коллиса раздалось громкое урчание, напомнившее о салате с чрезмерной дозой майонеза – чего еще ожидать от отеля Бредфорда? В любом случае Аннабел успела ему надоесть. Вернувшись в Лондон, он бы все равно прогнал ее: ведь он явится туда богачом.

– Ожог.

Коллис лениво приподнял голову и обнаружил возвышающуюся над собой немецкую амазонку. Он догадался, что она предупреждает его о возможности солнечного ожога, намекая на собственное желание растереть столь интересного джентльмена дополнительной порцией лосьона. Он подал ей пузырек, бросив одобрительный взгляд на ее мощные ляжки, после чего растянулся, доверчиво подставив ей спину.

Она щедро облила его лосьоном и принялась месить спину своими богатырскими пальцами.

– У вас хорошо получается.

– Ja.

Английский на нуле, сообразил он, пока она орошала лосьоном его ноги. Начав с лодыжек, она стала продвигаться все выше, действуя так профессионально, что он решил, будто оказался в руках массажистки. Особое внимание она уделила его бедрам: она размазывала по ним лосьон зигзагами, задевая края плавок. Когда очередь дошла до внутренней стороны бедер, она несколько раз коснулась его проявляющего признаки беспокойства мужского хозяйства.

Вся его решительность забыть на время про секс мгновенно улетучилась. Он уже собирался пригласить ее к себе в номер, когда она, нимало не смущаясь, ухватила его прямо за напрягшийся от ее ухищрений член.

– Gut? Ja?

– Хорошо, хорошо. Мой номер.

Она рывком поставила его на ноги. Пока она нетерпеливо подталкивала его к лифту для купальщиков, он застенчиво загораживался полотенцем. В лифте он нажал на кнопку девятого этажа. Кабина пришла в движение. Он уставился на амазонку. Она оказалась гораздо моложе, чем он предполагал. Несколько лет – и она превратится в банальную Hausfrau. Но пока...