– Нужно сообщить Галине Сергеевне, что скоро можно будет начать газовую атаку, – ответил Крылов.

– Ветер спадает разве? – удивился Савельев, прислушиваясь к завыванию бури за окном.

– Нет, по-прежнему устойчив. Областное метеорологическое бюро предсказывает все ту же силу ветра на ближайшие сутки.

– Непонятно что-то… – пожал плечами агроном. – Разве газовая атака возможна в такую бурю?

– С ветром происходит другое явление. Он меняет свой фронт, – пояснил метеоролог.

– Так что же из этого? – все еще недоумевал агроном.

– Это дает возможность сделать благоприятный расчет местной погоды для колхоза “Победа”.

– Каким образом?

Крылов попросил лист бумаги и торопливо набросал на нем схему лесопосадок вокруг колхоза “Победа” и участок пораженной степи.

– Когда ветер дул с юго-востока, – объяснял метеоролог, прямыми штрихами нанося на схему направление ветра, – лесонасаждения были у него на правом фланге, и он свободно продувал пораженную часть степи, но теперь, перемещаясь к востоку, он будет иметь лесопосадки уже перед своим фронтом. Силу его деревья и кусты защитной полосы ослабят теперь почти вдвое, и пораженный участок степи окажется в затишье. Нам ведь важен сейчас не ветер вообще, а лишь в данном месте и в данный момент. Такова тактическая обстановка, дающая возможность начать газовую атаку.

– Это вы здорово рассчитали! – одобрительно сказал Савельев и улыбнулся.

Василий впервые видел его улыбающимся. Строгое лицо агронома теперь показалось ему очень добрым.

– Когда наступит такой момент? – спросил агроном.

– Часа через полтора, если ветер будет изменять направление с такой же скоростью. Но сообщить в “Победу” нужно немедленно, чтобы там подготовились. Какими средствами мы располагаем?

Савельев задумался. В его распоряжении, как назло, не было ни одной машины.

– Через час вернется завхоз из соседнего опорного пункта, – сказал он. – На его машине можно будет послать кого-нибудь к Галине Сергеевне, но ведь время не терпит. Я дам сейчас задание нашему радисту – связаться с районным центром. Может быть, от них действует телефонная связь с колхозом “Победа”.

Орест Викентьевич вел себя все это время крайне возбужденно. Оставив книги на полу, он подошел к беседовавшим и пытался даже посоветовать что-то, но Савельев отнесся к энтомологу с нескрываемым пренебрежением. Тот обиделся и, припадая на подагрическую ногу, ушел куда-то, позабыв свои книги.

На радиостанцию Савельев пошел вместе с Крыловым.

– Нужно связаться с районом, Леша, – сказал он радисту и сел на табуретку перед радиостанцией, стоявшей на столе.

Радист щелкнул контактами переключателей и монотонно стал выкрикивать позывные районного центра:

– “Волга”, “Волга”, я “Кама”, я “Кама”… Перехожу на прием.

Он выключил микрофон, но из репродуктора слышались лишь мерный шум генерации да легкое потрескиванье. И снова радист принимался неутомимо выкрикивать:

– “Волга”, “Волга”…

Не дождавшись, когда он свяжется с районным центром, Крылов ушел к себе, попросив сообщить, когда связь наладится.

Радист пришел минут через десять:

– Ну и ветряга! – весело сказал он, шумно отдуваясь. – С ног валит.

– А с районом связались? – спросил Крылов.

– Связался наконец, да толку от этого мало.

– Почему же?

– Телефонная линия, оказывается, повреждена на большом расстоянии, – ответил радист, приводя в порядок свою взъерошенную ветром рыжую шевелюру. – Район тоже никакой связи с колхозом “Победа” не имеет.

Разговаривая, они не заметили, как вошел Савельев.

– Не везет, – сказал он. – Завхоз все еще не вернулся. А ведь время не терпит.

– Да, – подтвердил метеоролог, – дорога каждая минута.

– У меня мысль одна мелькнула, – помолчав немного, заявил Савельев. – У объездчика нашего мотоцикл есть. Не послать ли нам его на этом мотоцикле к Галине Сергеевне? Машина, правда, очень легкая, но Юсупов смелый человек и не испугается поехать в такую бурю.

– Да я сам поеду, в крайнем случае, – решительно заявил Крылов. – Вызывайте Юсупова поскорее.

Савельев вернулся только через четверть часа. Вид у него был расстроенный.

– Словно сквозь землю этот Юсупов провалился, – сказал агроном, вытирая потный лоб. – И мотоцикла нет. Прямо чудеса какие-то. Главное, только что из объезда вернулся. И ехать-то ему вроде некуда.

Крылов схватил фуражку, стал туже затягивать ремень. Он готов был итти пешком, хотя и понимал, что опоздает. Но тут вдруг зазвонил телефон. Василий даже вздрогнул от неожиданности. Схватив телефонную трубку, он крикнул охрипшим от волнения голосом:

– Алло, слушаю вас!

Узнав голос Сугробовой, он закричал еще громче:

– Галина Сергеевна?! Откуда вы? Из “Победы”?.. Да, да, я вам должен сообщить важную новость! Что?.. Уже знаете? Откуда?.. От Ореста Викентьевича? На чем же он приезжал?.. На мотоцикле объездчика в такую бурю?!. Ну так что же, что Юсупов хороший водитель, все равно для Шмелева это подвиг. Не считал я его способным на это. Очень рад, что ошибся!.. Что? Не слышу!.. Скоро начнете газовую атаку? Желаю успеха!

“Молодец, Галя! – счастливо улыбаясь, думал Василий, кладя трубку на рычажки аппарата. – Только бы ветер не подвел, а уж она справится с этими тлями”.

И, чувствуя себя участником большого общего дела, Василий стал особенно внимательно следить за постепенно меняющимся направлением ветра.

“Не только план Михаила Александровича и Галины Сергеевны осуществляется сейчас в степи, А взволнованно думал он, – осуществляется в какой-то степени и мой собственный метеорологический план…”

Майор Дубравин посещает Птицына

Несколько дней спустя, когда от вредоносных насекомых не осталось в степи и следа, у центрального здания опорного пункта Птицына остановилась легковая машина. Из нее вышел высокий человек средних лет, в белом костюме.

– Иван Ильич! – обрадованно воскликнул Михаил Александрович Птицын, поспешив навстречу Дубравину. – Давненько вы у меня не были. Заходите, пожалуйста.

– Нет, нет, – запротестовал приезжий, – жилище ваше я еще посещу. Прежде, однако, хочу взглянуть на ваши чудеса. Я ведь не был у вас почти год.

И они пошли осматривать сады, виноградники и бахчи опорного пункта. Иван Ильич подробно расспрашивал о каждом новом дереве и искренне восхищался хозяйством Птицына, хотя бывал у него ежегодно. Михаилу

Александровичу было особенно приятно слышать слова одобрения от этого человека, который, как он знал, был не очень-то щедр на похвалы. Но когда майор, как бы невзначай, обмолвился о нашествии вредителей, Михаил Александрович вдруг помрачнел и заметил:

– По чьим-то планам паразиты, кажется, должны были смести с лица земли все это. – Он кивнул головой в сторону сада и полей и сердито сдвинул мохнатые брови.

– Вы, значит, полагаете, что появление Aphidodea не было случайностью? – осторожно спросил Иван Ильич.

– Полагаю. Но пойдемте в мою комнату. Думается мне, что вы неспроста завели этот разговор.

Когда они вошли в комнату Птицына, Иван Ильич Дубравин сел на предложенный стул, закурил и произнес негромко:

– Да, я неспроста завел этот разговор. Может быть, вы расскажете мне о заокеанских гостях, посетивших вас в прошлом году?

– Извольте, – отозвался Михаил Александрович и, усевшись против Дубравина, неторопливо стал рассказывать.

Рассказ Михаила Александровича

Американцы приехали на опорный пункт рано утром, ко Птицын еще с вечера был предупрежден об их приезде. Профессор Эрл Бергофф был худощав и невысок ростом. Его узкое, будто сплющенное с боков лицо было покрыто многочисленными мелкими, похожими на трещины морщинками. Очки с толстыми стеклами в золотой оправе держались не очень прочно на его остреньком носу, он то и дело поправлял их нервным движением левой руки.