Бог спас меня, а для него я мертв!

Спасенный богом, не гневи богов!

1130 Чем же нарушил божьи я законы?

Не позволяешь мертвых хоронить.

Долг не велит нам почитать врагов.

Тот враг тебе, кто за тебя сражался?

Про ненависть взаимную забыл ты?

Судом кривым ты оскорбил его.

Вините судей;[52] я тут непричастен.

Всегда злодейство тайною красно.

Раскаешься ты в слове дерзновенном!

Раскаешься стократ больней ты сам!

1140 В последний раз: нет похорон Аяксу!

Ответ запомни: похороны будут!

Я видел мужа: языком отважным

Он в бурю плыть заставил моряков.

Но лишь в беде он очутился — слова

Не произнес; плащом покрыл он тело,

И всякий мог лежачего топтать.

Так и тебя — невелика, мол, тучка —

И твой язык бесстыдство обуяло;

Но пусть из этой тучки буря грянет,

И сразу стихнет твой несносный крик.

1150 И мне был ведом неразумный муж,

Что над несчастьем ближних не стыдился

Злорадствовать. Его другой увидел —

Вроде меня по внешности и нраву —

И речь такую стал ему вести:

«Не обижай умерших, человече!

Тебе воздастся за обиды их».

Так некто неразумного учил.

Его и ныне вижу; мнится мне,

Муж этот — ты. Жду похвалы за притчу!

Прощай; позорно укрощать словами,

1160 В руках имея принужденья власть.

Прощай и ты; еще позорней — слушать

Слова пустые из безумных уст.

Недалек уже ярого спора разгар.

Поскорее же, Тевкр, ты для брата наметь

Усыпальницы место под кровом земли.

Осенит его мрачное ложе курган,

Незабвенный для смертных навеки.

Возвращается Текмесса, ведя за руку Еврисака.

Ты прав. И вовремя как раз приспели

Жена и сын покойного, чтоб вместе

1170 Последний долг несчастному воздать.

Сюда, дитя, поближе! как проситель

Рукой к отцу родному прикоснись.

В молитвенной осанке, на коленях,

Держи в руках[53] по пряди ты волос

Моих, своих и матери своей —

Просителей святыню. Если ж кто

Тебя насильно от останков этих

Дерзнет отторгнуть — пусть злодей злодейски,

Отторгнутый от родины своей,

Без погребенья на чужбине сгинет;

Его же рода корень срежьте, боги,

Как я срезаю эту прядь[54] мечом!

1180 Храни ее, и с места ни на шаг.

Изо всех сил прильни к отцу, дитя.

А вы, друзья, не стойте, точно жены,

В беспомощном унынии кругом!

Нет, заступитесь; я ж вернуся скоро

И всем назло земле его предам.

Ах, когда исполнится час

После годов

В бездне томлений горьких —

Час, когда спасения луч

Нам наконец

В вечной службе бранной блеснет,

1190 Чтобы нам бросить Трои поля,

Стыд и горе родной Эллады?

Пусть эфир бы мужа того

Раньше объял

Или Аид бездонный,

Мужа, что жестокой войны

Первый пример

Средь сынов Эллады явил!

Вот оно, зло, родившее зло!

От него мы и ныне гибнем.

Он виной, что нежных венков

1200 Нет для нас, что радостный звон

Мы глубокой чарки забыли,

Он, несчастный, сладкий напев

Звучной флейты отнял у нас,

Отнял сна ночного отраду.

Любви, любви лишил он нас, о горе!

Мы без ласки лежим; в кудрях

Виснут капли росы ночной;

Будем помнить тебя вовек,

1210 О постылая Троя!

Все ж доселе был нам Аякс

От лихой напасти во мгле

И от копий вражьих оплотом.

Пал оплот наш; демону тьмы

Жизнь свою он в жертву принес;

Нет для нас уж в мире услады.

О, раз еще б Сунийский кряж[55] увидеть,

Где на пену лазурных волн

Смотрит лесом поросший мыс,

1220 Чтобы вам наш привет послать,

Вам, святые Афины!