Власть мажоритарного правительства не является абсолютной. Она ограничена конституцией и судами, которые уполномочены аннулировать неконституционные действия правительства. На случай, если правительство воспользуется своим большинством для изменения конституции, установлены такие ограничения, как требование одобрения изменений посредством референдума, конституционного собрания или большинством в две трети или три четверти голосов в парламенте. Федерализм привносит еще одно ограничение, когда властные полномочия распределяются между двумя уровнями власти. Принятие более важных решений может потребовать получения согласия на обоих уровнях или одобрения второй палаты парламента, какой является Сенат США или Федеральный совет (Bundesrat) Германии, которые представляют скорее территории, а не людей. В системах с разделением властей, существующих, например, в США и Франции, прямые выборы как президента, так и легислатуры могут привести к «разделенному правительству», когда разные партии контролируют два основных государственных института.

Главный довод в поддержку пропорционального правления – оно является справедливым по отношению ко всем гражданам. Избавляясь от уклона в сторону предпочтений большинства, складывающегося на выборах по принципу «победитель получает все», система пропорционального представительства дает партиям места в парламенте более-менее в соответствии с полученными ими процентами голосов избирателей. Поскольку партия, преобладающая в парламенте, редко получает больше половины голосов избирателей, правительство обычно может опираться на большинство только в случае существования коалиции двух или большего числа партий. Правительство в условиях пропорциональной системы включает представителей небольших партий, так как самая большая парламентская фракция может иметь менее трети мест, как это обстоит в странах Бенилюкса. Даже если она имеет больше мест, ей потребуется поддержка меньшей партии, которая присоединится к ней для формирования правительства, чтобы оно опиралось на большинство, как это часто бывает в Германии. В то время как мажоритарная система исключает оппозиционные партии, представляющие половину или более электората, пропорциональная система является инклюзивной, позволяя создавать коалиционные правительства, включающие представителей множества партий.

Распределение власти не является полностью пропорциональным. Правила, направленные на предотвращение излишней фрагментации партийной системы, могут требовать от партии получения не меньше 5 % голосов избирателей, чтобы претендовать на места в парламенте. Такой порог может оградить от попадания в парламент некоторого количества партий, суммарно набирающих до пятой части голосов избирателей. Отсутствие в парламенте партии, контролирующей большинство мест в легислатуре, перекладывает ответственность за формирование правительства с избирателей на партийных лидеров, которые торгуются друг с другом о том, кто и какие посты в коалиционном правительстве получит. Даже хотя коалиционное правительство поддерживает большее число избирателей, чем мажоритарное, это не устраняет различий во мнениях о том, что должно делать правительство. Расхождение взглядов партнеров может вызвать политическую нестабильность и распад коалиции. Ценой учета множества голосов и поиска консенсуса может стать отсрочка или даже нерешительность, приводящие к слабости правительства.

Конституционная олигархия – это частичная демократия, поскольку действия правителей не ограничены массовым электоратом. Вместе с тем они сдерживаются принципом верховенства закона. Суды достаточно независимы, чтобы пресекать действия правительства, противоречащие закону, и защищать подданных, если режим неправомерно ограничивает их свободы. Хотя режим может и не пользоваться народной поддержкой, его политика предсказуема. Например, законы и постановления о цензуре и свободе ассоциаций устанавливают, что именно людям дозволено и не дозволено делать. Законы предоставляют некоторую степень автономии институтам гражданского общества, таким как СМИ, университеты, коммерческие структуры и профсоюзы. Недемократическое собрание олигархов может призвать правительство к ответственности. Пример этого – не являвшаяся представительной до введения всеобщего (мужского) избирательного права британская Палата общин, которая обращалась к монарху с требованиями устранить поводы для ее недовольства перед тем, как выделить денежное содержание, необходимое королю для осуществления правления.

При плебисцитарной автократии проводятся выборы с массовым участием и наличием разных партий и кандидатов. Однако это неполная демократия, поскольку слабое соблюдение принципа верховенства закона означает, что выборы не являются свободными и честными. Если проводится референдум, применительно к которому правительство не только решает, какой вопрос будет поставлен, но и определяет результат, то это плебисцит, итог которого отражает лишь волю режима. Плебисцитарные автократии часто встречались в Латинской Америке в XX в., где они также иногда называются делегативными демократиями, так как победитель на выборах заявляет о своем праве действовать, не будучи ограниченным принципом верховенства закона. Например, в Аргентине Хуан Перон использовал всеобщие президентские выборы, чтобы установить режим личной власти, а Карлос Менем, избранный под персоналистским лозунгом «Следуйте за мной» (siganme), возглавлял коррумпированное и репрессивное правительство. Плебисцитарная автократия может сохраняться неопределенно долго, но всегда есть вероятность того, что результат выборов окажется неблагоприятным для правительства, как это случилось в ходе «оранжевой революции» на Украине в 2004 г.

При неподотчетной автократии власть осуществляется деспотически в соответствии с волей немногих и без притворной легитимации власти посредством выборов. Решения правителей могут противоречить любым положениям конституции, а судьи находятся в зависимом положении по отношению к правителям. Своеволие автократа может воплощаться в жизнь через придворных или королевскую гвардию, например, опричников Ивана Грозного, а не через бюрократов. Те, кто обладают доверием правителя, могут пользоваться значительной свободой в использовании своих постов для личной выгоды, однако отсутствие верховенства закона означает, что приближенные к правителю не защищены и рискуют подвергнуться чистке или казни, если правитель станет подозревать, что окружающие представляют для него (в редких случаях – нее) угрозу.

До тех пор пока масштаб неподотчетной власти деспота обусловливался личной коммуникацией с придворными и доверенными администраторами, ее влияние на подданных было ограниченным. В XX в. появились тоталитарные режимы, вышедшие за рамки традиционных неподотчетных автократий. В то время как традиционные автократы признавали, что некоторые сферы общественной жизни не являются заботой государства, тоталитарные режимы стремились к систематическому и всеобъемлющему контролю над жизнями своих граждан. Больше нет таких тоталитарных режимов, как гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз, но КНДР, основанная в 1948 г., существует дольше, чем две трети государств, входящих в ООН.

Чтобы понять, какие типы режимов являются наиболее распространенными в современном мире, необходимо измерить уровни электоральной демократии и соблюдения принципа верховенства закона. Организация Freedom House ежегодно анализирует ход проведения выборов по всему миру (см. гл. 3 наст. изд.). Она оценивает, предоставляет ли страна своим гражданам политические и гражданские права, включая право избирать на свободных и честных выборах национальное правительство. Ее стандарты достаточно высоки, чтобы исключить явно несправедливые выборы, не ставя при этом в невыгодное положение новые демократии, в которых неопытные правители и граждане иногда ошибаются, когда учатся тому, как проводить свободные выборы. По этим критериям Freedom House оценивает 123 современных режима, проводящих демократические выборы.