Наступил 1991 год – год путча ГКЧП и краха СССР. Мама Веры восприняла эти события со страхом, но страх этот быстро прошёл, когда забрезжили проблески свободы. Вера же была в восторге

– наконец «свобода нас встретит радостно у входа…!» Но ока-

95

залось, что у «входа» в голодную и разорённую, разворованную страну. Что ж, свобода так просто не даётся! Первый успех состо-ял в том, что удалось приватизировать квартиру на двоих – Веру с мамой. То есть они получили в собственность неплохой, хотя и маленький коттеджик, в неплохом, хотя маленьком коттеджном посёлке, в неплохом, хотя и удалённом от центра города районе.

А главное – Вера сможет проявить своё творчество, она не будет скована закостеневшими моральными догмами государ-ства, в котором «не было секса». И, окрылённая глобальными переменами, Вера вознамерилась не продавать свой талант другим хозяевам, а приобрести свой ресторан и сделать его осо-бым, заветным местом для посещения «продвинутой» в области секс-арта публикой. Публикой изысканной, жаждущей хорошего вкуса, обеспеченной… И приобретать такое заведение нужно поскорее, пока не все поняли преимуществ свободы и частной собственности. Вера даже ездила «по заграницам», изучая опыт европейского сексуального шоу, и в частности, стриптиза.

Но мама была против приобретения ресторана, она не верила

«безумные» идеи Веры, она утверждала, что Советы вернутся и всё отберут. Одним словом, мама денег не дала, а всеми сбе-режениями и ценностями владела именно она. К этому времени маме было уже восемьдесят лет, у неё стали отказывать суставы, она почти не двигалась и лежала в одном из флигелей коттеджа. За ней ухаживала и Вера, а главным образом специально нанятая для этого старенькая сиделка, живущая в том же флигеле.

Вера и не знала, что и предпринимать – время шло, а дело не двигалось, не было средств. Тогда она пошла на хитрость – как-то утром во время очередного посещения мамы Вера затеяла душевный разговор по поводу того, как мама была права, что с ресторанами нельзя связываться, там одни воры, развратники, и т.д. Лучше беречь собственность, так надёжнее будет, а придут Советы – то ни квартиры, ни имущества не отберут.

Мама расчувствовалась, поцеловала Веру, назвала её умни-цей. Сказала, что давно хотела дать на дом и всё имущество дар-ственную на Веру, пока в здравом уме. А то, мало ли что придёт

голову, если болезнь одолеет и разум покинет! Завещаю, гово-

96

рит, тогда всё братьям двоюродным, или даже театру родному, или вообще кто-нибудь подлог состряпает и уговорит подписать. Лучше уж подарить всё родной дочери – умной, образованной и рассудительной, пусть как хочет, так и распоряжается. Её, де-скать, от этого пока только ресторанные затеи Веры удерживали, а если она всё поняла и осознала, то и препятствий нет.

Сказано-сделано. Привезли нотариуса, сидели с ним целый день, всё составили, подписали, печати поставили. На радостях Вера с мамой и сиделкой вечером выпили немного красного вина, и мама казалась просто счастливой.

Но старость брала своё, и уже через пару месяцев маме стало намного хуже. Вынужденная неподвижность повлияла на психи-ку мамы, она с трудом разговаривала, иногда даже не узнавала Веру, разговаривала с ней на «вы». Только свою сиделку Машу она узнавала, любила и почти не отпускала от себя.

Вот в это самое время и приехал к Вере Женя, заделался её лю-бовником, жил у неё, и был фактически её гражданским мужем. С мамой Вера его и не знакомила, предполагая, что та плохо от-реагирует на чужого молодого мужчину, если вообще поймёт в чём дело.

тут с «мужчиной» возникли трудности – не прописывали его

Веры, даже в её собственном доме. Чиновники пытались вразу-мить Веру:

– Что вы, одумайтесь, кого вы хотите прописать – он же из Грузии, а они все там жулики. Да и потом, на каком основании – кто он вам? Если бы мужем был, тогда мы обязаны прописать, а так – где основания? И потом – он должен быть выписан по месту прежней прописки.

Что ж, советские законы пока действовали. И Вера, встретив-шись вечером с Женей дома, с места в карьер предложила ему … жениться на ней. Женя аж дара речи лишился, а Вера и говорит:

– Что, не хочешь законным мужем моим быть, может, стара я для тебя?

Тут Женя пришёл в себя и по обыкновению – бух на колени перед Верой. И госпожой называл, и ножки целовал, и, что не до-стоин её, говорил…

97

– Согласен, значит, так понимать тебя, что ли? Всё ваши кавказ-ские экивоки, по-русски надо – да или нет!

Женя закивал головой, как китайский болванчик, не веря, что это происходит в реальной жизни…

Утром Вера и Женя пошли в ЗАГС и подали брачную заявку.

РАЗМЫШЛЕНИЯ И ПЕЧАЛЬНАЯ СВАДЬБА

Перехожу снова на изложение событий от первого лица – лица Жени. Дали нам три месяца на размышления, которые мы и провели именно в размышлениях, но только не брачных. С нами было всё ясно – я имел госпожу гражданскую, теперь буду иметь её в «законе». Ну а с сексом у нас всё было о'кей. Но об этом надо рассказать несколько подробнее.

Дело в том, что у Веры бывали не только лёгкие, или симво-лические, садистические наклонности, но она не могла иметь полноценный половой акт без какого-нибудь шоу. Исходя из этой особенности, Веру можно было бы определить аналогично из-вестному из комментариев автора «графу», «шоусексуалкой». Вот и сошлись, пока в гражданском браке полисексуал – я и шоусек-суалка – Вера. И готовились мы к браку законному.

Сексуальное шоу Вера пока только со мной одним устраива-ла. Чаще всего она начинала вытворять из себя недотрогу, она не поддавалась моим ласкам и приставаниям. Заматывалась в простыню, хлопала меня по «шаловливым ручкам», заявляла, что она ничего не хочет, ей ничего не надо. Иногда даже начинала плакать, причитать, что ей это надоело, что мне только этого и надо, а ей, видите ли, надо чего-то другого… Если я настаивал, начинал применять силу, срывал с любимой простыню и имити-ровал изнасилование, то Вера могла и закричать, даже укусить насильника. Когда я всё-таки добивался своего, Верочка иногда устраивала настоящую истерику с обильными слезами и рёвом. Постепенно истерика заканчивалась. Вера переставала сопро-тивляться, а потом и начинала «помогать» мне. Эта «помощь» становилась всё активнее, решительнее, сопровождалась вос-

98

торженными возгласами, стонами, покусываниями и царапаньем партнёра. Ну, а заканчивалось обычно бурным оргазмом Веры. Я прекрасно знал, что не приведи господь мне выйти из игры пер-вым – яростная Вера могла просто разорвать меня на части, тре-буя активного продолжения процесса. Но и противоположный результат часто давал осложнения. Получив своё, Вера нередко отворачивалась от меня, заявляя, что теперь акт становится ей неприятным, и она не допустит его продолжения. Мне остава-лось два выхода – или опять брать Веру силой с повторением всего предыдущего, или отворачиваться к стенке, нередко в сле-зах. В последнем случае, дав партнёру малость повсхлипывать и поплакать, Вера обнимала меня со спины, начинала ласкать, опу-ская руки всё ниже и ниже. Темперамент мой не выдерживал, я резко переворачивал и прижимал к себе дюймовочку, которая уже не сопротивлялась. Она лежала расслабленно, изображая покорную жену, как бы молчаливо заявляющую: «на, бери меня всю!». Теперь я старался сделать своё дело побыстрее, чтобы не «завести» Веру «по– новой».