– Я не такой уж фанат старины. Мне главное, чтоб безопасно было!

– А у нас всегда безопасно, – заверил ее мужчина.

Зря он так – угодил в простейшую ловушку. Теперь Агния могла перейти к теме, интересовавшей ее в разы больше всяких старообрядцев.

– Федор, вы не подумайте, что я просто так настороженность проявляю. Паранойи у меня, слава богу, нет. Просто сегодня мы с Андреем видели, что у вас один коттедж опечатан. Похоже, не так давно мир и покой были поставлены на паузу, не так ли?

В яблочко! Федор не новичок, улыбаться не перестал, но по глазам видно, что тема затронута неприятная. Выкрутиться не удастся, что бы он ни сказал.

Поэтому Федор и не стал скрывать:

– Это история крайне печальная, но к пансионату отношения не имеющая.

– Неужели?

– Именно так. Один из наших уважаемых клиентов погиб во время прогулки по лесу. Это было достаточно далеко от коттеджей и соответственно от охраняемой территории. У нас ведь взрослые люди отдыхают, я никого силой удержать не могу, но всех предупреждаю, что любое путешествие далеко за территорию – на ваш страх и риск. Когда стало известно о его гибели, коттедж, в котором он жил, опечатали, чтобы сохранить вещи.

– Просто сохранить? – уточнила Агния. – Как-то странно! Обычно, если кто-то погибает, его вещи осматривают, изучают, чтобы выйти на убийцу!

Андрей демонстративно прочистил горло, но девушка его проигнорировала. Понятно: он не хочет, чтобы она задавала подобные вопросы, воспринимает это как провокацию. Но все лучше, чем голову в песок прятать!

– В данном случае необходимости не возникло, – вздохнул Федор. – Убийца был известен с самого начала.

– Что, паспорт рядом с телом забыл?

– Чтобы опознать жертву медведя, паспорт не нужен.

Агния удивленно уставилась на владельца пансионата. Он что, серьезно?! Где-то поблизости медведь загрыз человека, и после этого сюда продолжают приезжать туристы?!

Хотя, пожалуй, все предсказуемо. Туристы в Тайланд после цунами приезжали, что им какой-то медведь! Вот только Агния не относилась к тем, кто готов идти на любой риск ради мнимого отдыха.

– Почему нас не предупредили, что здесь рядом хищник бродит?!

– Потому что он вам не угрожает. – В голосе Федора не было и тени сомнения. – Тот уважаемый турист, царствие ему небесное, отошел слишком далеко от обозначенных маршрутов, вот и встретил в чаще одинокого шатуна. С вами такого не случится, я ведь знаю, что вы приехали мероприятие организовывать, а не по лесам бродить!

– Может, мне и побродить захочется, – не сдавалась девушка.

– Агния, дорогая, я сильно сомневаюсь, что вас потянет так далеко! Даже тело его лишь по случайности, которую я не могу назвать счастливой, нашли, а так бы и лежал до лета.

– А нашли случайно не старообрядцы эти ваши? – вклинился в разговор Андрей, до этого предпочитавший хранить молчание.

– Ну да, они, – отозвался хозяин пансионата. – А как вы догадались?

В городе не было ощущения весны. Не спасали многочисленные украшения, оставшиеся после Восьмого марта, корзины с тюльпанами в цветочных магазинах и даже редкие проблески солнца. Москва стала бесконечно серой и грязной.

По крайней мере, так казалось Юле. У окружающих, судя по всему, проблем с настроением не было, а вот она чувствовала себя тем самым ежиком, потерявшимся в тумане. Непонятно, что происходит и почему.

Ей хотелось просто не поверить врачу. Вот так взять и не поверить, сделать вид, что ничего не было, и вернуться к первой версии о том, что смерть Глеба стала несчастным случаем. Но ведь это несправедливо по отношению к нему!

Нет, конечно, несчастный случай еще никто не отменял. Если бы Глеба хотели убить, то при чем тут медведь? Есть более стандартные способы! Да и рассказ врача пока не вел ни к какому криминалу, он стал нитью к тому, зачем брата понесло в лесную глушь.

Глеб и Диана и правда очень хотели детей, особенно она. Врач вспоминал, что женщина была буквально помешана на этом, словно все остальное в жизни вдруг перестало иметь значение. Глеб же скорее действовал в интересах любимой жены, чем в своих собственных. Они прошли обследование в двух клиниках, чтобы убедиться наверняка.

Тесты показали, что бесплоден Глеб. Скорее всего, он давно подозревал об этом, поэтому и относился к отсутствию наследников с неизменным спокойствием. Но одно дело – подозревать, другое – знать наверняка. Он испугался не самого диагноза, а того, что Диана теперь уйдет от него. Она не относилась к тем, кто все может променять на деньги и легкую жизнь. Если бы возникла необходимость – она хоть в деревню бы вернулась.

Поэтому Глеб решил представить результат обследования иначе, выставив все так, будто больна Диана. Врачу он клялся, что это лишь временная мера. Ему нужен был перерыв, чтобы прикинуть, как действовать дальше, узнать, насколько сложным является его собственное состояние.

Для Дианы подобная новость стала страшным ударом. Она потеряла сознание прямо в кабинете врача, чуть позже Глеб упоминал, что у нее случился нервный срыв. Соглашаясь на обследование, она и мысли не допускала, что все так серьезно, надеялась, что проблема несущественная, такая, которую можно излечить парой таблеток.

Судя по датам на справках и тому, что знала Юля, Диана пропала через пару недель после объявления диагноза. И вряд ли Глеб стоит за этим, похоже, все пошло не по плану.

– Кто еще знал о диагнозе? – поинтересовалась Юля у врача.

– Да никто! Я, моя медсестра, и всё. В нашем центре подобные вопросы решают только врачи, начальство не лезет.

– Посторонние точно не могли узнать?

– Абсолютно. В компьютер был внесен реальный диагноз.

Это ничего не дает. Только новые вопросы, а помощи – никакой. Юля ушла из кабинета, не прощаясь. Врач послал ей вдогонку медсестру – предупредить, что платить за визит она не должна. Почувствовал вину! А толку теперь?

Юля пыталась поставить себя на место Дианы, но не получалось. У нее самой не было детей, так она и не стремилась их заводить! Тут речь идет о фанатизме. Какую глупость совершила Диана, чтобы избавиться от хандры, – вот вопрос!

Не в силах подобрать ни одного варианта, она снова вернулась в квартиру брата, за его рабочий стол. Не зря же он собрал столько информации об исчезновениях людей!

Увы, газетные статьи прямых наводок не давали. Юля только видела, что пропадали преимущественно женщины разных возрастов – по крайней мере, это отражала подборка, оставленная Глебом. Знать бы, что между ними общего… Может, все они бесплодны? Да нет, вон, рядом с одной на фотографии двое детей… И никаких контактов, в большинстве случаев – только имя и первая буква фамилии. Как не вовремя журналисты вспоминают об этике!

Юля раз за разом перебирала газетные страницы, пока не нашла хоть что-то знакомое. Одна из пропавших была изображена на типично семейном фото: она во дворе сажает молоденькое дерево. Должно быть, субботник или что-то в этом роде. Женщина лет сорока, полноватая, с крупными некрасивыми чертами лица и нерешительной улыбкой, еще и одета так, словно в шкафу дедушки порылась, – ее Юля точно не знала. Зато она знала двор! Дома обычные, а вот неработающий фонтанчик, оставшийся, скорее всего, с советских времен, оригинальный. В этом дворе когда-то жила Юлина подруга, потом она переехала, но адрес-то известен.

Юля собиралась покинуть квартиру, когда зазвонил мобильный. На дисплее высветился родительский номер.

– Да, мама.

– Юлюшка, а ты где?

После смерти Глеба голос матери изменился – стал тише, более глухим, в нем постоянно сквозила какая-то неуверенность. Ее можно понять: только что все было хорошо, сын жил счастливо, преуспел в карьере, и вдруг все рухнуло! После такого тяжело уверенно стоять на ногах.

– По магазинам бегаю, – соврала Юля. Ни о какой правде и речи идти не могло. – А что такое?

– Просто хотела узнать. Ты сегодня заедешь?