– Я хочу выйти из этого бизнеса и заняться чем-то другим.

– Например?

– Я не стану обсуждать с тобой свои планы. Ты скажешь, что я попусту трачу время и деньги.

Реми снова почувствовал укол совести. Он не хотел, чтобы она подумала, что он поощряет ее модельную карьеру. Когда он впервые услышал, что она бросила школу и подписала договор с модельным агентством, он пренебрег семейным запретом и позвонил ей. Реми посоветовал ей изменить свое решение. Но Анджела никогда не следовала его советам.

– Месье Кафарелли? – Из-за полуприкрытой двери до них донесся голос старшего служащего. – Комната для вашей невесты уже готова. Мадемуазель, пройдемте со мной. Мы наняли вам двух компаньонок.

Проходя мимо Реми, девушка метнула в него убийственный взгляд. Он же смог почувствовать от нее лишь волну ее любимого аромата. Он словно окружил Реми со всех сторон. Мужчина сделал глубокий вдох.

Только когда она ушла, он снова обрел способность мыслить трезво. Всего через несколько часов они станут мужем и женой. Всякий раз, когда кто-то произносил при нем слово «супружество», его реакция была неизменна. «Только через мой труп!» Но теперь что-то изменилось.

Почти всю ночь Анджела провела вышагивая взад-вперед по своему номеру. Она ненавидела Реми. Как он мог так поступить с ней? Никто бы не смог придумать для нее худшего наказания – оказаться связанной узами брака с этим человеком! Не важно, будет ли считаться это законным браком, когда она вернется домой. Она поклялась себе, что никогда не выйдет замуж! Никогда и ни при каких обстоятельствах она не допустит того, чтобы кто-то получил контроль над ее жизнью. Анджела прекрасно видела, куда это завело ее мать.

Кейт Таррант слишком серьезно отнеслась к супружеским клятвам. Она подчинялась отцу во всем и никогда не переступала черту. Она отказалась от своей личности и свободы. Анджела никогда не сделает такого.

Все, что касалось брака, вызывало у нее стойкое чувство тошноты. В отличие от многих других девушек ее возраста идея свадебного торжества никогда не вызывала в ней энтузиазма. Кто в здравом уме захочет надеть платье, больше похожее на безе? Или быть завернутой в удушающую фату и выданной замуж за человека, который станет обращаться с ней как с рабыней ближайшие лет пятьдесят?

В дверь постучали. На пороге стояла горничная с подносом, на котором было ассорти из свежих фруктов и дымящийся кофе.

– Мадемуазель, ваш завтрак.

Чуть позже пришла другая горничная. Она принесла свадебные одежды и вежливо проинформировала Анджелу, что поможет ей приготовиться к свадебной церемонии.

– Я не надену это! – вскричала девушка, когда горничная разложила на постели то, что своими пестрыми оттенками напоминало цирковой тент. При ближайшем рассмотрении Анджела увидела, что в ткань вплетены нити чистого золота, а лиф украшен сотнями бриллиантов.

– Но это официальные свадебные одежды для невесты в нашей провинции, – сказала горничная. – Королевская принцесса выходила в них замуж в июле. Это большая честь, что вам разрешено надеть их.

«Не могу поверить в то, что действительно делаю это».

Анджела смотрела на себя, облаченную в наряд. Какая ирония – она заработала целое состояние, снимаясь для журналов в крайне откровенных нарядах. Сейчас же она была похожа на тщательно упакованный блестящий подарок.

– Мы закончили?

– Почти. – Горничная приблизилась к ней с длинной плотной вуалью, длина которой достигала почти пяти метров.

– О нет. – Анджела отпрянула от нее, как от ядовитой змеи. – Только не это.

Женщина посмотрела на нее:

– Вы хотите отсюда выйти или нет?

– Ты действительно не имеешь ничего против? – в который раз спросил кронпринц Фираз Мутади своего давнего приятеля за второй чашкой крепкого ароматного кофе с кардамоном. – Пойми, сейчас неспокойно. Довольно трудно сладить со старейшинами. Мы же не хотим скандала, поэтому нужно искоренить такие случаи на корню.

Реми мысленно закатил глаза и бесшумно опустил свою чашку на блюдце.

– Ничего страшного. Это же пустая формальность, верно? Это же не тот брак, который признается у нас дома.

Некоторое время Фираз молча смотрел ему в глаза.

– Ты, должно быть, шутишь? – По спине мужчины пробежали мурашки.

– В нашей культуре институт брака священен, – сказал Фираз. – Мы не вступаем в него, когда нам это заблагорассудится, и не разводимся без самых весомых причин.

Но как быть, если они не подходят друг другу? Как они могут быть вместе, если являются полными противоположностями? Да они ненавидят друг друга!

– Реми, я тоже не хотел жениться, – добавил Фираз, – но, когда я встретил Эбби, для меня все стало по-другому. О, и – да, брак будет считаться законным в любой точке мира.

Черт побери!

Реми подумал, что под этими богатыми свадебными нарядами мог скрываться кто угодно. Но он незамедлительно узнал Анджелу. Походка, ее глаза… Как он мог не узнать эти глаза, похожие на небо во время шторма? Она смотрела на него с нескрываемым отвращением.

Реми вдруг вспомнил свадьбу своего старшего брата, на которой он был всего неделю назад. Церемония была по-европейски традиционной, а его невеста Поппи Силвертон так и лучилась любовью. Как и сам Раф, что стало для Реми большим сюрпризом. Он всегда считал Рафа человеком неэмоциональным, даже холодным. Но от его внимания не смогло ускользнуть то, что его глаза увлажнились, когда он, наконец, надел обручальное кольцо на палец своей жены.

Другой его брат – Рауль, по всей видимости, пройдет известный путь по церковному проходу к алтарю незадолго до Рождества. Невеста, Лили Арчер, ухаживала за Раулем после несчастного случая, который с ним произошел. Реми не видел своего брата таким счастливым до того дня, когда он объявил об их с Лили помолвке. Видимо, ее любовь смогла дать ему многое.

Не то чтобы Реми не верил в любовь как таковую. За его плечами было довольно увлечений, но что касается настоящего чувства… От этого он сознательно держался как можно дальше. Если ты кого-то любишь, тебе есть что терять. Человек может быть здесь, рядом, но уже через мгновение…

Как его родители.

Временами Реми становилось трудно вспомнить их лица. Ему приходилось призывать на помощь немногочисленные фотоснимки или записи из домашних архивов. Когда родителей не стало, ему было семь, и с каждым годом его воспоминания постепенно выцветали. Ему до сих пор казалось странным видеть то, как они разговаривают и двигаются на старых видеозаписях. Они все больше становились для него незнакомцами. Он забыл их ласки.

Священник попросил Реми и Анджелу соединить руки, и мужчина почувствовал, как пульсирующая энергия от ее прикосновения распространилась по всем частям его тела. Он прежде никогда не касался ее, даже когда отец Анджелы привел ее в их дом, много лет назад, еще до того, как произошла размолвка между их семьями. Даже когда она была подростком, можно было уже заметить ее красоту, обещавшую расцвести с годами. Темные вьющиеся волосы, чарующие глаза, проворные движения, едва обозначившаяся под одеждой грудь.

Он всегда умышленно избегал необходимости прикасаться к ней.

Велит ли священник им поцеловать друг друга? Реми находил эту возможность весьма привлекательной, но он бы предпочел сделать это наедине, а не перед толпой народа.

Ладонь Анджелы полностью помещалась в его руке. Она вся казалась ему крошечной и безгранично изящной. Он возбудился при мысли о том, каково было бы войти в нее, обладать ею, но осекся. Следовало помнить, что этот брак – лишь формальность для них обоих.

Он произнес строки свадебной клятвы. Ничего особенного. Это лишь слова, они ничего не значили. Когда настала очередь Анджелы, она почти прошептала обещание подчиняться и во всем слушаться его.

– Объявляю вас мужем и женой. – Священник понимающе улыбнулся Реми. – Можете поцеловать невесту.