5. После многих лет гастролей возникла одна проблема. Официально Леопольд состоял на службе зальцбургского архиепископа. Старый архиепископ не имел ничего против того, чтобы Моцарты то приезжали, то уезжали; но он умер, и был назначен новый, куда более строгий. Этот не был в таком восторге от Моцартов, как предыдущий. Он заявил, что, поскольку музыкант числится на службе и жалованье ему выплачивается (ничтожное) даже тогда, когда он бывает в отъезде, пора ему осесть в Зальцбурге и начать зарабатывать себе на хлеб насущный. Кажется, он даже не заметил, что Вольфганг гений. И вот Моцарт, к большому своему неудовольствию, примерно на четыре года застрял в Зальцбурге, нанятый на службу к архиепископу за символическую плату, которая была даже меньше, чем у его отца. После полной приключений жизни путешественника Моцарт с трудом переносил скуку крошечного городка.
Дурацкие игры в Зальцбурге…
В Зальцбурге, помимо сочинения и исполнения музыки, Моцарту делать было особенно нечего. Ему оставалось только влюбляться в красивых девушек, поглощать в большом количестве каплунов и печёночные клецки с кислой капустой (фу, какая гадость!) да играть со своими родственниками и друзьями в такую игру: рисовали цель, обычно непристойную картинку (крайне непристойную, если её рисовал Моцарт), а потом стреляли по ней из духового ружья! Такая вот виртуальная игра XVIII века.
6. Когда Моцарту исполнился двадцать один год, он уже настолько возненавидел нового архиепископа, что просто не мог находиться с ним в одном городе и написал прошение об отставке. Архиепископ ответил очень любезно — он уволил и Вольфганга, и Леопольда. Однако Леопольд просто не мог себе позволить остаться без жалованья, поэтому каким-то образом устроил так, что сам он место сохранил, а Вольфганг обрёл свободу. Однако Леопольд отнюдь не собирался позволять Вольфгангу путешествовать в одиночку. Было решено, что Леопольд и Наннерль останутся в Зальцбурге, а Моцарта в его поездках будет сопровождать мать. И, упаковав за них весь багаж, заранее, насколько это было возможно, организовав всю поездку, разобравшись с деньгами, в общем, просуетясь и прохлопотав больше обычного, Леопольд с глубокой печалью простился с женой и сыном и погрузился в беспокойство…
Леопольда беспокоило всё…
…правильно ли Вольфганг с матерью питаются и то ли они пьют, что надо, хорошо ли они одеваются и завязывают ли шнурки в башмаках; не завелись ли у Вольфганга вши в волосах и не поскользнулся ли он на мостовой, и так далее. Ну а больше всего он беспокоился из-за денег или, точнее, из-за их отсутствия. Конечно, смешно было так волноваться за Вольфганга, теперь уже взросло мужчину, и относиться к нему как к малому ребенку. (Леопольд сокрушался даже из-за того, что прошли те времена, когда каждый вечер перед сном Вольфганг вставал на стул, пел песенку и несколько раз целовал папочку в нос. Очень хорошо, что они уехали, — если бы Вольфганг встал на стул, тот бы сломался и Леопольду пришлось бы покупать новый.) Беда в том, что, как это ни странно, у Леопольда были вполне веские основания для беспокойства. С практической точки зрения Вольфганг представлял собой ходячее бедствие. Леопольд считал, что дело Вольфганга — зарабатывать деньги. Он ко всем относился с большим подозрением («Все люди мерзавцы», — ласково говорил он) и был уверен, что его сыну никто не поможет, что одним только своим гением Вольфганг вызывает зависть других музыкантов и те стараются ему напакостить. Поэтому Вольфганг должен перед всеми заискивать, быть вежливым с нужными людьми и в совершенстве освоитъ искусство дипломатии. Вольфганг же, со своей стороны, считал, что его дело — приятно проводить время, сочинять и исполнять красивую музыку. Тогда все его будут любить и помогать ему, он заработает кучу денег и в придачу станет сказочно знаменитым.
Гм… К сожалению, Леопольд оказался тысячу раз прав.
7. Бедный Вольфганг — всё у него шло наперекосяк. Во-первых, он безумно влюбился в Алоизию Вебер и решил, что в этой жизни ему больше ничего не надо — только путешествовать в одной карете с семейством Веберов и добывать им деньги на пропитание. Можете себе представить, что об этом думал Леопольд. В конце концов Моцарт, который в самых витиеватых выражениях писал отцу всевозможную полуправду и отчаянно пытался склонить на свою сторону мать, получил строгое указание взять ноги в руки и отправиться в Париж (конечно, вместе с матерью), где он мог бы хоть что-нибудь заработать. С большой неохотой Моцарт поступил так, как ему было велено, и поехал в Париж, но не заработал ничего. В довершение несчастливого года в Париже его мать умерла…
Сообщая печальные известия…
Да, Моцарт во многих отношениях был довольно незрелым человеком, что вовсе не удивительно при таком странном воспитании. Однако, сообщая отцу о смерти матери, он вёл себя чрезвычайно деликатно. Его матери уже не было в живых, но Моцарт написал отцу, что она серьёзно больна и он надеется на лучшее. Одновременно он отправил письмо своему близкому другу в Зальцбург, сообщил ему всё как есть и попросил подготовить Леопольда и Наннерль к трагическому известию и поддержать их в эту трудную минуту. Через шесть дней он написал Леопольду грустную правду.
8. Итак, не имея особых перспектив заработать на жизнь в Париже, чувствуя себя бесконечно одиноким и несчастным (особенно после того как Алоизия дала ему от ворот поворот), Моцарт был вынужден вернуться в ненавистный Зальцбург к «идиоту» (так вежливо его называл Вольфганг) архиепископу. Тот снова нанял обоих Моцартов назначил им годовое жалованье, которого как раз хватило бы на несколько хороших обедов большом городе. Этот милейший человек считал, что, раз Моцарты числятся в его платёжной ведомости, он имеет право обращаться с ними как со слугами, критиковать музыку Вольфганга и даже читать их личные письма. (Поэтому, когда Моцарты хотели написать что-то совсем личное, они писали особым шифром. Их хозяин, наверное, в отчаянии жевал свою архиепископскую шляпу, но ничего не мог поделать.) К счастью, через восемнадцать длинных месяцев, после возвращения в Зальцбург Моцарт получил заказ написать большую оперу «Идоменей» для постановки в Мюнхене. Это была долгожданная перемена. Моцарт всегда хотел сочинять оперы, потому что в них соединяются театр и музыка. Конечно, он писал их и раньше, но «Идоменей» — его первая по-настоящему великая опера. Это был триумф, и даже Леопольд был счастлив!..
Подбирая музыку…
В отличие от Баха (смотри предыдущий раздел), чья музыка была всецело посвящена прославлению Бога (даже если ему приходилось писать, чтобы заработать на хлеб), или от Бетховена (смотри следующий раздел), который мог сочинять только тогда, когда его охватывало такое вдохновение, что не сочинять он не мог, Моцарт был очень практичным музыкантом и почти всегда писал для конкретных людей или по конкретным случаям.
Свои оперы Моцарт обычно создавал в расчёте на певцов, собиравшихся их исполнять. Он любил подгонять музыку под исполнителя, как портной подгоняет одежду под клиента. Несмотря на это, у него порой голова шла кругом от чересчур темпераментных исполнителей. Например, как-то раз в Италии на премьере одной его ранней оперы ведущая певица, примадонна, закатила настоящий скандал. Во-первых, местный эрцгерцог с эрцгерцогиней опоздали на три часа. Затем один из второстепенных исполнителей чудовищно переиграл и публика засмеялась не там, где нужно; это совсем испортило примадонне настроение. Но хуже всего было то, что, когда на сцену вышел главный герой, эрцгерцогиня вдруг с энтузиазмом захлопала в ладоши. «Почему она мне так не аплодировала?» — в слезах спросила примадонна, угрожая отменить все последующие спектакли.
Как оказалось, главный герой загодя распустил слух, будто он так волнуется, что не сможет спеть ни ноты, если эрцгерцогиня не подбодрит его аплодисментами. И Моцарту приходилось терпеть такое всю жизнь…
