годы (до конца XI в.) стала базой для их нападений на побережье. Ряд опорных пунктов
был создан и на континентальной территории Италии. В 840 г. мусульмане овладели Бари, который на тридцать лет превратился в их основную цитадель в Италии. В 871 г. они были
изгнаны из Бари германо-византийской коалицией, но в 875 г. появился еще более опасный
форпост мусульман - Гарильяно, откуда до 915 г. исходила прямая угроза Риму. Набеги на
Италию продолжались и после изгнания мусульман из Гарильяно, можно вспомнить в
этой связи нападения на Орие (925), Геную (935) или Пизу (1005 и 1012). Действия
мусульманских войск и корсаров оказывали, разумеется, крайне отрицательное влияние на
экономическую жизнь Италии и, в частности, на развитие ее торговли. Европейские
мореплаватели, выходившие в Средиземное море, могли в любой момент сделаться
жертвами мусульманских пиратов, да и сами города не были застрахованы от
разрушительных нападений последних. Прямых данных о потерях итальянской торговли в
то время, конечно же, нет, однако можно предполагать, что часть торговцев становилась
жертвой мусульманских пиратов, а другая часть вообще отказывалась от
средиземноморской торговли, предпочитая ей другие, более безопасные зоны
деятельности или занятия.
И все же отношения между итальянскими городами и мусульманами не исчерпывались
военными действиями. Источники рассказывают не только о противостоянии между ними, но и о многочисленных случаях пактов и совместных действий. В 813 г., например, послы, представлявшие интересы багдадского халифа, прибыли на Сицилию на коряблях
венецианцев [168, т. 5, с. 98]. В 840 г., когда разгорелась борьба за власть в герцогстве
Беневент между Раделькисом и Сико-нольфом, обе стороны пригласили на помощь
мусульман, которые в результате этого продержались в Беневенте до 856 г. [186, ч. 2, с. 58; 171, т. 3, с. 225-228,246-250,508 и далее]. В 877 г. коалиция Салерно, Неаполя, Гаеты и
Амальфи, заключив мир с мусульманами, предприняла ряд грабительских набегов на
район Рима [171, т. 3, с. 253, 524; т. 7, с. 608], причем правители Салерно отклонили
предложение Византии о союзе против сарацин [171, т. 3, с. 253], а руководство Амальфи
сначало не пожелало защищать папу Иоанна VIII (872-882), а затем просто обмануло его, взяв предлагаемые им деньги, но не отказавшись от союза с мусульманами и продолжив
набеги [589, с. 31]. Союз Неаполя с мусульманами продолжался и далее: в 881 и 883 гг.
неаполитанцы вместе с ГаетоЙ и сарацинами совершали набеги на Рим и Беневент [171, т.
3, с. 255, 536], а в 888 г. мусульмане помогли Неаполю против Капуи [171, т. 3, с. 206].
Пакты с мусульманами заключали не только светские правители; из одного письма папы
Иоанна VIII мы узнаем, что в союзе с сарацинами состоял епископ Капуи Ландульф [92, с.
34]. Случаи союза итальянских правителей с мусульманами видим мы и в X в. Так,
сыновья свергнутого Отгоном Великим короля Италии Беренгария (950-961) обратились к
мусульманам за помощью, собираясь выступить против немцев [437, с. 148]. Договоры с
мусульманами были, как правило, тактического характера и долго не длились - например, в 899 г. Неаполь и Амальфи выступили против мусульман Гарильяно[171, т. 7, с. 615], -
однако сам факт их заключения свидетельствует, что итальянские города не только
противостояли мусульманам, но и сотрудничали с ними, а значит, вероятно, поддерживали
торговые отношения.
Весьма интересные данные дает о торговле между мусульманами и христианами на
Средиземном море один фрагмент из юридического трактата Ибн Сахнуна (середина IX
в.), приводимый М.Талби в его истории Аглабидов. Он гласит:
<Что касается кораблей румов, захваченных в море, - будь то вблизи наших берегов или
далеко от них - то есть две возможности.
Если эти корабли принадлежат купцам, ведущим торговлю с мусульманами, их захват
незаконен, если только [корабли не находятся] в водах [христиан], направляясь не в
исламские земли.
Если эти корабли используются для торговли с мусульманами, но никому не известны, их
захват разрешен.
В то же время, если в открытом море захвачен корабль, идущий из земель франков или
откуда-либо еще, и команда заявляет:"Мы находимся под защитой правителя Андалусии, которому платим подушную подать", - то есть две возможности: или они предъявят
доказательства, подтверждающие их слова, или их корабли станут добычей.
Если они приведут доказательства, подкрепляющие их заявления и утверждения, всякий, кто покусится на их добро...> Далее текст обрывается. Талби добавляет по другой
рукописи: <Если это честные люди, их не заставляют давать клятву; если же это люди, известные своим лукавством, они должны клясться>9.
Талби справедливо отмечает, отталкиваясь от приведеннего фрагмента, что деятельность
мусульман, по крайней мере в теории, основывалась на определенных правилах [603, с.
535]. Как мы видим, считалось незаконным нападать на суда христиан, если купцы
занимались торговлей с мусульманами или были подданными мусульманских правителей.
Введение такой нормы, очевидно, преследовало цель привлечения христианских купцов
на рынки Северной Африки. Учитывая, что привезенные из Европы рабы высоко ценились
в мусульманском мире, можно заключить, что норма, отраженная в высказывании Ибн
Сахнуна, распространялась и на работорговцев.
Таким образом, для развития торговли между мусульманскими странами и Италией
существовали две существенные предпосылки - дружественные отношения между
многими итальянскими городами и мусульманамскими правителями, а также
покровительство последних купцам, занимавшимся торговлей с исламским миром.
Поэтому, даже несмотря на пиратство, торговля не останавливалась, что подтверждается
источниками. Последний доаглабидский наместник Ифрикии Мукатил ал-'Акки
поддерживал хорошие отношения с патрицием Сицилии и собирался послать ему медь,
железо и оружие; факих Абу 'Амру ал-Бахлул Ибн Рашид, пытавшийся помешать этому,
был брошен в темницу [280, т. 1, с. 338]. В начале IX в. венецианские торговцы уже
ввозили во Франкское государство, по выражению Ноткера, <все богатства Востока> [186, ч. 3, с. 416]. В 828 г. два таких торговца, Боно из Маламокко и Рустико из Верчелли, торговавшие с Востоком, оказались волею судьбы в Александрии, откуда привезли на
родину останки св. Марка [189, т. 12, ч. 1, с. 147]. Приблизительно через сорок лет
амальфитанский купец Флорус торговал, вместе с группой земляков, в Северной Африке
[590, с. 32-33], а в 942 г. его земляки появились и в Испании [120, с. 478].
Рука об руку с обычной торговлей шла и работорговля. Через несколько десятилетий
после выкупа рабов папой Захарием (см. выше) о торговле невольниками упомянул в
своем послании к Карлу Великому папа Адриан I (772-795). По словам папы, греки
скупали невольников в лангобардских владениях, а затем перепродавали [189, т. 3, ч. 2, с.
220; 168, т. 3, с. 585]. Изложение Адриана кажется несколько тенденциозным. Зная
решимость Карла бороться с вывозом рабов за пределы Франкского государства, папа
стремится уверить его, что невольники поставляются мусульманам не из папских
владений, и обвиняет во всем греков, но подвергать сомнению его сообщение о южной
Италии нет никаких оснований. Следует лишь заметить, что Ш.Верлинден, очевидно,
прав, считая, что в этой торговле участвовали не только греки из южной Италии, но и
купцы из Неаполитанского графства, в частности из Амальфи [614, т. 2, с. 114]. В 836 г.
пункт о работорговле был включен в договор между принцем Беневента Сикардом и
графом Неаполя Андреа. Согласно договору, подданным графа запрещалось скупать
