Леонид раньше действует, потом размышляет. Он ошеломленно уставился на Ромеро.

Снова заговорила БАМ.

Академическая машина оправдывала свое название — она описывала и показывала аппаратуру для записи сновидений, оценивала достоверность расшифрованных картин. Крылатые жители Пламенной В, оказывается, не могли растолковать многого из того, что являлось им во снах, — например, ни один из них и понятия не имеет о фотонных ракетах и сварочных аппаратах. БАМ рассказала, как полученные некогда сильные впечатления передаются потомкам механизмом наследственности, потом приступила к изложению сказок о галактах и зловредах, бытующих на планетах Пламенной В. Предания о пришельцах из космоса обнаружены лишь у ангелов этой планетной системы. Вкратце они сводятся к следующему.

В давние времена планеты их были мрачны и неустроенны, по земле ползали хищные гады, в воздухе, таясь от соседей, изредка пролетали дикие ангелы. Кровавые свары раздирали крылатые народы, все было предметом драк — почва и воздух, растения и одежда, еда и жилища. Скудная природа рожала мало, кусок по сто раз переходил из крыльев в крылья, из когтей в когти, прежде чем попадал в рот, — так жили неисчислимую бездну лет, ничто не менялось.

Но однажды с неба спустились корабли и из них вышли галакты. Перепуганные ангелы сперва попрятались в пещерах и лесах, потом, убедившись, что прилет галактов зла не несет, высыпали в воздух и с клекотом носились над пришельцами, устраивая тут же свирепые драки меж собою. Галакты буянов заперли на кораблях, а войны запретили на всех планетах. Мир и спокойствие понемногу водворились на объятых тревогой спутниках Пламенной В. Те годы, что галакты провели на них, преобразили облик планетной системы. Звездные скитальцы провели каналы, благоустроили поселения крылатых, превратили рощи в сады, обучили ангелов ремеслам, передали им искусство возводить каменные жилища. Беспорядочная дикость первоначального бытия превратилась в упорядоченное существование. Галакты, однако, чувствовали себя гостями, а не жителями на планетах Пламенной В. Они неустанно наблюдали за небом, страшась нападения оттуда. И однажды ангелы стали свидетелями космической битвы, разразившейся между галактами и их врагами. Небо превратилось в бездну испепеляющего пламени. Две крайние планеты системы столкнулись и взорвались. На оставшихся планетах были истреблены посевы, сады, города и каналы. От созданной галактами цивилизации не осталось и следа.

Когда через много месяцев после битвы уцелевшие от огня и голода ангелы выбрались на поверхность своих планет из пещер, куда они забились, им предстала ужасная картина разрушений. Крылатые народы сразу были отброшены в первобытное дикое существование. Ни галактов, ни напавших на них зловредов нигде не было — и больше ни те, ни другие не появлялись в системе Пламенной В.

БАМ так прокомментировала легенды крылатых:

— За орбитой девятой планеты Пламенной В открыты пылевые облака, вращающиеся вокруг центрального светила. Гипотеза, что они представляют остатки некогда уничтоженных двух планет, весьма вероятна. На всех планетах системы обнаружены следы разрушений и пожаров, прикрытых последующими напластованиями. По времени это от двухсот тысяч до миллиона лет тому назад по земному счету.

На этом информация, присланная Спыхальским, была закончена. Членов Большого Совета попросили в Голубой зал. Мы вышли.

Даже издали было видно, что Андре одолевают необыкновенные идеи. Аллан и Леонид предложили подождать Веру, они предвидели, что решения Большого Совета будут непосредственно затрагивать астронавтов. Ромеро пригласил нас в висячие сады Семирамиды. Он обожает старинную экзотику.

Авиетки унесли нас в кварталы Месопотамии и Египта и высадили на верхней террасе Вавилонской башни, у храма Мардука, с золотой статуей уродливого бога. Мы сошли на среднюю террасу, где разбиты сады. Здесь уютно и зелено, отсюда хорошо видны ближние окрестности Музейного города — пирамиды слева и античные храмы справа. Мы уселись на скамейку у барьера, над нами шумели кипарисы и эвкалипты, странные для пейзажа Столицы. На острове странное — обычно.

— Так что вы думаете обо всем этом, друзья? — спросил Андре.

— По-моему, тебя интересует не столько, что думаем мы, сколько то, что пришло тебе самому в голову, — возразил я. — Поэтому не трать времени на расспросы. Мы слушаем тебя.

— Я утверждаю, что наше сходство с галактами не случайно, — объявил Андре, — В каком-то родстве мы с ними состоим. И они раньше достигли высокой цивилизации.

— Машинная техника галактов отстает от нашей, — заметила Ольга.

— Отставала двести тысяч или даже миллион лет назад. Какая она сейчас, мы не знаем. И тогда она была столь высока, что недалеким ангелам галакты должны были представляться богами.

— Гонимые по свету боги, к тому же смертные, — съязвил я.

— Да, гонимые боги! — закричал он. — Во всяком случае таковы они в суеверных представлениях первобытных народов. Для меня галакты — такие же существа, как мы. И я выдвигаю требование: их надо разыскать и предложить им союз. Сама природа создала нас для сотрудничества, во всяком случае, оно естественнее, чем проектируемое братство с альдебаранцами. И если галакты по-прежнему изнемогают в борьбе с врагами, мы обязаны прийти им на помощь!

— Человек помогает попавшим в беду богам — зрелище для богов! — хладнокровно сформулировал я.

В спор вступил Ромеро, Картины, показанные в Оранжевом зале, потрясли его. Я сужу по внешнему облику: Ромеро был хмур.

— Вы спорите о пустяках, — сказал он. — В родстве ли мы с галактами или развились независимо от них — это несущественно. Одно важно: где-то во Вселенной бушуют истребительные войны, и они обязательно затронут нас, раз мы выходим в галактические просторы. Я считаю, что человечеству грозит опасность. Если враги галактов уже миллион лет назад были способны одолевать межзвездные просторы и сталкивать между собой планеты, то как усовершенствовалась с тех пор их техника уничтожения? Обращаю ваше внимание, что их называют разрушителями, зловреды лишь бранное слово — название не случайное, подумайте об этом! И вполне возможно, что галакты давно истреблены своими врагами, а поиски наших звездных близнецов, на чем настаивает Андре, приведут лишь к тому, что человечество лицом к лицу столкнется с грозными разрушителями и в свою очередь будет истреблено. Поймите же наконец, слепые люди, что мы знаем о Галактике? Мы только выползли за околицу нашего земного домика, а вокруг нас огромный, неизвестный, таящий неожиданности мир!

Не могу сказать, что его зловещая речь не произвела на нас действия. Имел значение также и страстный тон его пророчеств. Впрочем, все пророки страстны, особенно пророки гибели — уравновешенных пророков никто бы не стал слушать. Они воздействуют скорее на чувство, чем на разум.

В этом смысле я и возразил Ромеро. Я посоветовал ему не пугать нас и самому успокоиться. В тот день я даже отдаленно не догадывался, какой перелом совершается в Ромеро. Ромеро заговорил спокойней.

— С вами спорить не буду, — сказал он мне. — Для вас, друг мой Эли, любая серьезная мысль раньше всего лишь повод для зубоскальства. И с Андре я не хочу препираться, он во всем неизвестном отыскивает материал для удивительных гипотез. Думаю, мне надо обратиться не к вам, а ко всему человечеству и предостеречь его.

— Мы тоже часть человечества, — пробормотал, нахмурясь, Леонид. — И какое-то значение наше мнение имеет.

Ему, как и мне, не понравились предсказания Ромеро. Но вступать в дискуссию Леонид не стал. Среди вещей он ориентируется лучше, чем среди мыслей.

Чтобы отвлечься, мы попросили перекусить. Еду нам доставили на террасу, и мы неплохо подкрепились. Ольга стала рассказывать о придуманных ею усовершенствованиях звездолетов, а я залюбовался Парфеноном. Знаменитый храм был отсюда метрах в двухстах и казался еще гармоничней, чем вблизи. Не знаю почему, но греческая старина мне ближе всего. И я снова подивился искусству, с каким строители Музейного города разместили великие памятники старины: каждый храм и дворец выступает отдельно, в своем естественном окружении, даже сверху нет впечатления путаницы разноликих зданий.