Если учесть, что тукутуко ведут исключительно подземный образ жизни, то слепота, так часто у них встречающаяся, едва ли приносит им серьезный вред; но все же странным кажется наличие у животного органа, столь часто подверженного повреждению. Ламарк был бы восхищен этим фактом, если бы знал его, когда выдвинул свое предположение[74] (вероятно, более близкое к истине, чем это обычно для него) о постепенно приобретаемой слепоте у Aspalax – грызуна, живущего под землей[75], и у протея – земноводного, живущего в темных пещерах, наполненных водой; у этих животных глаза находятся почти в зачаточном состоянии и покрыты волокнистой перепонкой и кожей.
У обыкновенного крота глаза необычайно малы, но вполне развиты, хотя многие анатомы сомневаются, связаны ли они с настоящим зрительным нервом; зрение у него, конечно, развито недостаточно, хотя, вероятно, и оказывается полезным, когда животное покидает свою нору. У тукутуко[76], который, как я полагаю, никогда не выходит на поверхность земли, глаза несколько больше, но часто слепнут и становятся бесполезными; впрочем, это, очевидно, не причиняет никакого неудобства животному. Без сомнения, Ламарк сказал бы, что тукутуко в настоящее время переходит в то состояние, в котором находятся Aspalax и протей.
Покрытые травой волнистые равнины вокруг Мальдонадо изобилуют многочисленными видами птиц. Здесь есть несколько видов из семейства, которое по строению и образу жизни сродни нашим скворцам; среди них замечателен своими повадками Molothrus niger [77].
Часто можно видеть, как эти птицы по нескольку сразу сидят на спине коровы или лошади; усевшись на изгороди и вычищая перья на солнышке, они иногда пробуют петь или, вернее, свистеть; это совершенно своеобразные звуки: похоже на то, будто пузырьки воздуха быстро выходят с пронзительным свистом через маленькое отверстие под водой. По словам Азары, эта птица подобно кукушке кладет свои яйца в гнезда других птиц. Местные жители несколько раз говорили мне, что здесь действительно есть какая-то птица с такими привычками, а мой коллектор, человек очень точный, нашел гнездо местного воробья (Zonotrichia matutina), в котором одно яйцо было крупнее прочих и иного цвета и формы.
В Северной Америке живет другой вид Molothrus (M. pecoris) с такими же кукушечьими привычками; во всех отношениях он самым тесным образом сродни лаплатскому виду, даже до такой мелочи, как привычка садиться на спину домашнего скота; он отличается лишь несколько меньшей величиной и несколько иным оттенком перьев и яиц. Такое близкое сходство в строении и повадках у двух видов, замещающих друг друга в противоположных частях громадного материка, кажется всегда поразительным, хотя оно и постоянно встречается.
М-р Суэйнсон справедливо заметил[78], что, за исключением Molothrus pecoris, к которому следует присоединить еще и M. niger, кукушки – единственные птицы, которых можно назвать настоящими паразитами, т. е. такими, которые «приживаются полностью к другому животному, чье тепло способствует развитию и вылуплению их птенцов, чьим кормом эти птенцы питаются и чья смерть привела бы и к их гибели в период младенчества».
Замечательно, что у некоторых – но не у всех – видов кукушек и Molothrus общим является только этот странный паразитический способ размножения, тогда как почти по всем другим своим повадкам они прямо противоположны друг другу: Molothrus, как и наш скворец, отличается общительностью и живет на открытых местах, бесхитростно и ни от кого не таясь; кукушка же, как всем известно, птица исключительно дикая, держится в самой глухой чаще и питается плодами и гусеницами. По строению своему эти два рода также весьма далеки друг от друга.
Чтобы объяснить происхождение этой привычки кукушки класть яйца в гнезда других птиц, было выдвинуто множество теорий, в том числе даже френологических. Мне кажется, однако, что только один Прево своими наблюдениями[79] пролил свет на этот запутанный вопрос: он установил, что самка кукушки, которая, по свидетельству большинства наблюдателей, кладет по крайней мере от четырех до шести яиц, должна спариваться с самцом каждый раз после того, как снесет одно или два яйца.
Но если бы кукушка вынуждена была сама высиживать свои яйца, ей пришлось бы либо садиться сразу на все яйца – и таким образом оставлять те, которые были отложены первыми, на столь долгий срок, что они, вероятно, успели бы за это время испортиться, – либо же высиживать каждое яйцо или каждую пару яиц в отдельности по мере их снесения; но поскольку пребывание кукушки в данной стране значительно короче, чем у всех других перелетных птиц, то ей, конечно, не хватало бы времени, чтобы поочередно высиживать яйца.
Следовательно, причину того, что кукушка откладывает свои яйца в гнезда других птиц и оставляет их на попечение приемных родителей, можно усмотреть в том обстоятельстве, что кукушка спаривается несколько раз и кладет яйца с перерывами. Я сильно склоняюсь к тому, что эта точка зрения правильна, потому что сам независимо пришел (как мы увидим ниже) к аналогичному заключению относительно южно-американского страуса – самки этих птиц паразитируют, если здесь уместно это выражение, одна за счет другой: каждая откладывает несколько яиц в гнезда нескольких других самок, а весь труд по высиживанию подобно чужим приемным родителям у кукушки принимает на себя страус-самец.
Упомяну еще лишь о двух птицах, которые очень распространены и обращают на себя внимание своими повадками. Saurophagus sulphuratus – типичный представитель большой американской трибы тиранов-мухоловок. По своему строению он очень близок к настоящим сорокопутам, но по образу жизни его можно сравнить со многими птицами. Охотясь в поле, я часто наблюдал, как он подобно хищной птице парит над одной точкой, а затем быстро перелетает на другое место.
Когда видишь его неподвижно парящим в воздухе, то даже на близком расстоянии можно легко ошибиться, приняв его за представителя отряда хищников, но по силе и быстроте полета он значительно уступает хищным птицам. По временам Saurophagus посещает местности, лежащие около воды, и там подобно зимородку сидит неподвижно, хватая всякую рыбешку, какая только близко подойдет к берегу.
Этих птиц довольно часто держат в клетках или на птичьих дворах, подрезая им крылья. Они скоро делаются ручными и очень забавны своим хитрым и свое-образным поведением, сходным, судя по тому, что мне рассказывали, с ухватками обыкновенной сороки. Полет у них волнообразный вследствие того, что голова и клюв, по-видимому, слишком велики для их тела. Вечером Saurophagus
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
