Я чувствовала себя поистине чудесно: мы избежали столько всяческих опасностей и находились в По-юл, на дороге в Лхасу, что соответствовало моим планам. Однако не следует преждевременно поздравлять себя с удачей. Мои встречи с храбрыми жителями По на этом не закончились, но им также предстояло лучше познакомиться с искусством первой иностранки, побывавшей в их прекрасной стране. В то время как они посредственно играли свою роль, мое выступление, вероятно, еще долго сохранится в памяти тех, кому довелось его видеть. Быть может, впоследствии в богатом воображении этого народа родится еще одна легенда, которая станет предметом глубокого изучения какого-нибудь знатока фольклора.
В тот же вечер, на закате, устав от долгого перехода, мы поднимались вверх по течению реки Тонжиюк, которая шумела внизу, будучи скрытой от наших взоров. Я шла впереди и смотрела по сторонам, выискивая подходящее место для ночлега; неожиданно я заметила несколько человек, двигавшихся по направлению к нам; часть из них несла поклажу. Внезапное предчувствие заставило меня насторожиться — я подумала, что эта встреча не предвещает нам ничего хорошего. Однако за годы бурной жизни я свыклась с подобными происшествиями и, помня о том, что хладнокровие защищает нас лучше всякого оружия, продолжала спокойно и безучастно плестись, как подобает измученной страннице.
Один из мужчин остановился посреди дороги, как бы преграждая мне путь, и спросил, куда я направляюсь. Пробормотав в ответ названия нескольких мест паломничества, я отошла на обочину тропы, к кустам, и уже внутренне ликовала, полагая, что мы в очередной раз вышли сухими из воды. Оглянувшись назад, я увидела, что мой юный спутник мирно разговаривает с жителями По, прислонившись спиной к скале. Я не слышала, о чем идет речь, и решила, что Йонгден хочет купить у путников тсампа, но внезапно одни из незнакомцев выхватил что-то из носового платка Йонгдена, который тот держал в руках. Мой сын крикнул:
— Он взял у меня две рупии!
Столь ничтожная сумма сама по себе не заслуживала внимания, но другой разбойник, очевидно позавидовавший удаче собрата, положил руку на котомку моего сына, точно собираясь развязать ее. Ситуация осложнилась. Я не могла воспользоваться пистолетом, как несколько дней тому назад. У каждого из грабителей, окруживших Йонгдена, висела за поясом сабля; при первом же моем выстреле они набросились бы на моего сына и изрубили бы его. С другой стороны, нельзя было допустить, чтобы они рылись в наших сумках, где лежали некоторые предметы иностранного производства, неизвестные этим дикарям, которые породили бы множество вопросов. А что, если эти вещи вызовут у жителей По любопытство и они вознамерятся нас обыскать, как принято в Тибете у разбойников с большой дороги? В таком случае они найдут золото и деньги, которые мы прятали под одеждой. К чему это приведет?.. Возможно, они тотчас же прикончат странных нищих, чтобы мы не могли их выдать, либо испугаются, найдя столько ценностей, и отведут нас к одному из своих главарей. Если я признаюсь, что являюсь переодетой иностранкой, предводитель разбойников отправит меня к ближайшему представителю властей; если же я сохраню свое инкогнито, он обойдется с нами как с ворами: отберет все вещи и прикажет нещадно нас высечь. Ни один из этих вариантов меня не устраивал, ибо в итоге наше путешествие было бы прервано или обречено на полный провал.
Все эти мысли пронеслись в моей голове как молния, и я тут же сочинила сценарий пьесы, которую мне предстояло разыграть на фоне природы.
Я немедленно вошла в роль и стала плакать и вопить от отчаяния, оплакивая утрату двух рупий. Эти деньги составляли все мое богатство, причитала я. Что станет с нами теперь?.. Чем мы будем питаться во время долгого похода в Лхасу?.. Кроме того, это святые деньги. Набожный крестьянин пожертвовал их моему сыну-ламе, после того как он отслужил панихиду но его покойному отцу… Да, дух этого человека, умершего год назад, блуждал в загробном мире, не в силах отыскать дорогу, и мой сын с помощью соответствующего обряда направил его в западный рай — обитель блаженства, где он теперь живет. Две рупии и то, что находится в наших сумках: мука, масло и немного мяса, — все это является йеном[140] которым могут распоряжаться только лама и его близкие. Если какие-нибудь нечестивцы посмеют у нас это отнять, боги немедленно их покарают…
И тут я перестала жаловаться и принялась проклинать злодеев. Я давно усвоила весь ламаистский пантеон, и мне не составило труда призвать самых страшных богов, перечисляя их бесконечные имена и грозные титулы, которые обычный человек даже не смеет произносить.
Я заклинала отомстить за нас Палдена, Дорджи, и Лхамо, восседающего на диком скакуне, в седле из окровавленной человеческой кожи, и других неистовых богов, пожирающих плоть людей и высасывающих их мозг, а также яростных великанов, которые пляшут на трупах, соратников Владыки Смерти, в коронах из черепов и ожерельях из костей.
Разве я сама не была женой черного нагспа и не получила посвящение?.. Неужели они думают, что демон-хранитель моего покойного мужа не накажет их за зло, причиненное его невинному сыну, который преисполнен сострадания ко всем земным существам и шагает по безупречной тропе желонгов!..
Я слушала себя не без удовольствия: мне казалось, что мое мастерство не уступает искусству лучших трагических актрис. Скорее всего, это было заблуждение, продиктованное тщеславием. Как бы то ни было, окружающая природа не осталась безучастной к моему страстному выступлению и вступила со мной в союз. Лес помрачнел, легкий ветер зашелестел вдали листвой, наполнив чащу ропотом: казалось, что от незримого потока, катившего свои воды в глубине долины, исходят таинственные и скорбные голоса, бормочущие угрозы на неведомом языке.
Хотя я не робкого десятка, по моему телу пробежали мурашки от присутствия тайных сил, которые я пробудила. Впрочем, не я одна находилась под впечатлением своего выступления. Семеро разбойников, стоявших возле высокой скалы позади Йонгдена и ниже на тропе, остолбенели. Эти парализованные ужасом люди представляли собой живописную группу, и меня так и подмывало взять свой фотоаппарат. Однако время для снимков было неподходящее.
Один из жителей По осторожно сделал несколько шагов в мою сторону и, остановившись рядом со мной, робко произнес слова примирения:
— Не сердитесь на нас, матушка, вот ваши две рупии. Перестаньте плакать. Не проклинайте нас больше, мы не дурные люди. Мы уважаем религию и лам и хотим лишь спокойно вернуться домой… Нам придется провести еще шесть дней в пути… Надо преодолеть перевал… перевал, где обитают злые духи… Вот, возьмите ваши деньги, и пусть лама благословит нас.
Я тотчас же сменила гнев на милость и схватила монеты с видом человека, который вновь обрел бесценное сокровище. Йонгден благословил каждого из семи шалопаев в отдельности, пожелал им счастливого пути и присоединился ко мне. Мы отправились дальше.
Можно было не опасаться, что путники вернутся ночью, чтобы нас ограбить, но я сочла это приключение предостережением, которым не следовало пренебрегать. Мы должны были прибавить шагу, чтобы как можно скорее выбраться из этой чрезвычайно опасной местности. Мы очень долго шли через лес, объятый мраком. Затем стал накрапывать мелким дождь, и печальный месяц запоздало выглянул из-за облаков; около двух часов ночи мы добрались до крошечной поляны, отделенной от реки скалами. Усталость не позволяла нам продолжать свой путь. Нечего было мечтать об ужине. Даже если бы удалось отыскать более или менее сухие ветки, невозможно развести костер под дождем и слишком опасно в темноте спускаться за водой к бурной реке, усеянной валунами. Я решила создать хотя бы иллюзию уюта с помощью нашей маленькой палатки. Установив ее, мы с Йонгденом улеглись на мокрой земле в сырой одежде и грязных сапогах. На луну то и дело набегали облака, и ее причудливый свет приводил в движение тени, которые она отбрасывала на нашу белую крышу. Ветки и скалы вырисовывались на фоне палатки подобно силуэтам сказочных существ. В шуме реки чудились сотни невнятных голосов. Казалось, что нас окружают незримые духи. Я вспомнила о тех, кого недавно призывала, о таинственном мире фей, богов и демонов, которые сродни людям, живущим среди дикой природы. Моя усталая голова лежала на мешке из-под продуктов; я улыбнулась нашим неведомым друзьям, закрыла глаза и унеслась в иные миры.