О том, что ему исполнилось девяносто пять, Старик вспомнил не сразу. Утром он проснулся и долго глядел в потолок, размышляя, как провести еще один день. Затем он встал, включил компьютер и заказал завтрак. На приемной стойке нуль-канала появился сверток. Разрывая аккуратно оформленную роботом упаковку, Старик получил сводку сетевых новостей и, тогда-то, собственно, автоматическая система расписания вежливо поздравила его с днем рождения. Нуль-канал вновь вспыхнул, и на ровной поверхности появилась темная бутылка холодного пива. Старик едва заметно усмехнулся, оценивая подарок, а после еще сильнее помрачнел. Жуя пиццу и запивая ее пивом, Старик печатал на стареньком принтере новости – он терпеть не мог читать с компьютера. Взяв отпечатанную стопку, которая пахла фирменными чернилами, он несколько часов провел на диване, нацепив на нос очки. В полдень пробили большие настенные часы. Старик поднялся, подошел к окну и, поддев пальцем жалюзи, принялся смотреть на город.

Небоскреб, в котором он жил, был одним из самых высоких строений в округе. Отсюда был виден почти весь Старгрей-Вест – жилой район крупного индустриального мегаполиса на Ирригаде-3. Глядя на бетон и стекла домов, Старик вспомнил другой город – купол на Ганимеде: низкие красные домики, пыльные кварталы, третья эпидемия плазура и умирающая жена. Он посмотрел в небо, но вместо пухлых облачков на лазури увидел пышное облако взрыва, красное, словно спелое яблоко, и сыплющиеся на землю сверкающие обломки экспериментального флайера, и до самого конца спокойное лицо сына, которое он видел в записи с тактического дисплея.

Медленно тянулись часы. Спутниковое телевидение, новости, компьютер, пицца и пиво. Старик занимался этими вещами попеременно, чтобы не сойти с ума от тоски и одиночества.

Настал вечер. В щелях жалюзей тлели лучи заходящего солнца. Старик открыл окно, и сквозь аэрофильтр потек воздух, не столь загаженный выхлопами, как днем. Старик чувствовал усталость и облегчение оттого, что прожит еще один день. Предвкушая грядущий сон, он сделал то, что делал ежедневно вот уже более пятнадцати лет. Он поднял телефонную трубку и набрал номер гадалки.

– Я вас слушаю, – сказала Ирена.

Голос у Ирены был бархатистый, с хорошо поставленными интонациями и отчетливой артикуляцией. Ее выбрали на работу из многих десятков претендентов.

– Здравствуйте, – ответил Старик. – Скажите, пожалуйста, я доживу до завтра?

Ирене сразу вспомнились слова босса. Он предупреждал о Старике. Он сказал, что тот звонит каждый день и спрашивает только один вопрос. Только один вопрос, а затем кладет трубку. Ирена откинулась в кресло.

– Без сомнения. Вы доживете до завтра.

Старик положил трубку. Ирена потеребила колоду карт и пожала плечами. Она сделала все, как ей велели.

Ринд вернулся домой под вечер разбитым. Глядя в окно, он видел, как оранжевое солнце скатилось за серые пики стоэтажек, а на самом дне бетонных ущелий воцарилась тьма. За стеной слышались возгласы играющих на компьютере детей, из ванны, где мылась жена, доносились шипящие звуки душа. Он тяжело опустился на диван и начал искать что-нибудь интересное по телевизору. Наткнувшись на футбольный матч, он забросил ноги на спинку и принялся жевать забытую на столике грушу.

В этот момент зазвонил телефон. Сначала Ринд не обратил на него внимания. Но телефон задребезжал снова. А затем снова, чуть ли не подпрыгивая и властно требуя, чтобы на него обратили внимание. На четвертый раз разозленный Ринд вскочил с дивана и схватил трубку. В ней раздался хриплый голос Старика.

– Скажите, пожалуйста, я доживу до завтра?

– Нет! – рявкнул Ринд.

В трубке послышался… вздох? Затем короткие гудки. Ринд посмотрел на телефонную панель, где все еще ровными цифрами горел номер Старика.

– Зря я так, – подумал вслух Ринд, – надо позвонить и извиниться.

Он нажал кнопку автодозвона. Аппарат встрепенулся и несколько раз послал запрос. Никто не отвечал.

– Уснул, наверное, – устало подумал Ринд, – ну и ладно…

22:30 26-06-99

Винница, Украина