С крестьянами Скай обращалась жестко, но справедливо. Из-за безалаберности О’Флахерти они совсем отбились от рук. Поначалу они роптали, но с наступлением зимы обнаружили, что впервые за долгие годы сыты, одеты и живут в тепле. Они возблагодарили госпожу. Она совершила чудо, сумев подготовить их к зиме.

Эвану исполнилось два года, Мурроу – шестнадцать месяцев. И тут Скай осознала, что за все эти шестнадцать месяцев Дом так ни разу к ней и не подходил. Она тихо благословляла женщин, которые забавляли ее мужа. Но тут ей пришло в голову, что уже много месяцев она не слышала, чтобы молва связывала Дома с какой-нибудь одной женщиной. Это было тревожным знаком.

В июне Скай исполнилось восемнадцать. Погода для Ирландии стояла необыкновенно солнечная и теплая. Здоровое, полностью восстановившее силы тело молодой женщины снова начинало мечтать о любви, хотя бы с Домом. Их дважды приглашали отпраздновать Двенадцатую ночь у Макуилльямов, но она оставалась в Баллихинесси, сославшись в первый раз на беременность, а второй раз на выдуманную болезнь.

Скай больше не решалась встречаться с Найлом, хотя душой и телом безнадежно стремилась к нему. После того как Эйбхлин просветила ее, можно было стать его любовницей. Соблазн был жестокий. Но она слишком себя ценила и согласилась бы только на роль любимой жены.

Дом с отцом ездили на Двенадцатую ночь. Она настояла, чтобы мужчины отправились к Макуилльямам, оставив ее с детьми. Каждый раз она просила, чтобы Дом и Гилл использовали любую возможность для поиска мужа для Клер, но оба раза они возвращались и сообщали, что подходящего человека не нашлось. Понять этого Скай не могла. Благодаря Дубхдару О’Малли она располагала значительным приданым для девушки и позаботилась, чтобы мужчины его не смогли промотать. Или Клер была слишком привередлива, или в ее жизни существовал человек, выйти замуж за которого она не могла, но о котором втайне мечтала. Скай пыталась разгадать, что происходит с девушкой: Клер О’Флахерти исполнилось семнадцать, и Скай совсем не хотелось жить с Клер всю жизнь.

Скай тщательно выбрала время вечером, после ужина, когда Дом и Гилл исчезли, а Клер направилась к себе в комнату на самом верху под крышей башни. Скай никогда там не была: ее не приглашали, а врываться она не хотела.

Когда дом затих, она неслышно поднялась по лестнице и, войдя в гостиную, застыла, пораженная, обнаружив много пропавших вещей из своего приданого. На окнах висели шторы из французского бархата, которые она намеревалась повесить у себя. У стены стоял полированный дубовый буфет, подаренный ей О’Малли и Анной, а на нем красовался серебряный поднос с венецианскими бокалами и графином. Боже милостивый, изумилась Скай про себя, да я шкуру спущу с этой прохвостки! Вот и вазы, вот и подсвечники! Разъяренная, она была уже готова позвать мужа и потребовать объяснений, как вдруг услышала смех и голоса – один из них явно мужской. Голоса доносились из спальни!

Так у Клер есть любовник! Кто бы он ни был, вскоре он станет женатым человеком, если, помилуй Господи, у него уже нет жены. Плебей или господин, она женит его! Скай поднялась еще выше и приблизилась к полуоткрытой двери спальни. Чем меньше становилось расстояние до двери, тем явственнее слышались страстные восклицания. Скай заглянула в комнату.

То, что она увидела, подтвердило ее подозрения. Клер и мужчина – оба голые – сплелись в объятиях. При виде длинных белых ног Клер, обхвативших любовника, краска бросилась Скай в лицо. Мужчина извивался от страсти – Клер застонала:

– Еще, Дом! Еще! Как это сладостно, братик! – Скай подавила приступ тошноты и прислонилась к косяку. Дом… Так любовником Клер был Дом – ее собственный брат. Скай переступила порог, все еще держась за косяк и чуть не падая в обморок от того, что увидела.

– Шлюха! – ревел Дом. – Какая же ты шлюха, моя милая сестренка. Я буду прыгать на тебе, пока ты не запросишь пощады. А потом ты будешь доставлять мне наслаждение тысячами других способов, которые я изобрету!

– Да, да, – шептала Клер. – Все, что хочешь, любимый. Я сделаю все, что ты хочешь. Разве я когда-нибудь отказывалась?

В ужасе Скай сползла на пол.

– Встань на колени, сука!

Клер поспешила подчиниться, и брат тут же навалился на нее сзади. У ненавидящей извращения Скай к горлу подкатил комок, когда Клер закричала:

– Сделай мне больно, Дом! Ну сделай мне больно!

Но Дому и этого было мало. Распластав сестру на спине, он потянулся к ее рту. Чтобы не видеть, Скай закрыла глаза, но уши она заткнуть не могла и слышала гортанные чавкающие звуки, издаваемые Клер, и довольное сопение Дома. Скай не сдержалась и икнула.

– Боже, здесь кто-то есть! – завопила Клер.

Дом скатился с кровати и увидел жену в полуобморочном состоянии.

– Так, так, – пробормотал он с грязной ухмылкой. – Кто это здесь? Моя дорогая женушка.

Глаза Клер расширились.

– Как ты посмела за мной шпионить? – выкрикнула она.

– Я н-не ш-шпионила. – Голос у Скай срывался. – Я пришла поговорить о твоем замужестве.

Дом начал бешено хохотать, но взгляд сестры утихомирил его.

– Замужестве? А почему, черт возьми, я должна выходить замуж? Единственный мужчина, которого я люблю, – это Дом. И я не представляю, чтобы я смогла его когда-нибудь покинуть. Он мой! А на тебе женился только из-за денег да из-за наследников. Теперь у него есть и то, и другое, и ты нам нужна только для того, чтобы управлять поместьем. А теперь убирайся и больше никогда не появляйся здесь.

Скай намеревалась уйти, но огромная рука Дома схватила ее за плечо. Другой рукой он потянулся к груди, а когда соски напряглись, воскликнул:

– Что, давно не пробовала? – Она попыталась отстраниться.

– Не трогай ее, – злобно зарычала с кровати Клер. – Пока я здесь, она тебе не нужна!

– Угомонись, стерва! Когда-то она меня забавляла. А сейчас я возьму вас обеих сразу.

– Нет! – зарыдала Скай и попыталась добраться до двери, но рука крепко сжимала ее плечо.

Злобный взгляд белесо-голубых глаз Клер остановился на ней, она подбежала к Скай и стала рвать с нее платье. Увидев обнаженное тело, Клер сразу смягчилась, глаза подернулись поволокой, она потянулась к Скай, собираясь ее ласкать. Та содрогнулась от прикосновения и чуть не лишилась сознания от отвращения. Клер похотливо рассмеялась:

– Я первая, братик! Ну пожалуйста! А ты пока смотри. Помнишь, как тебе нравилось смотреть, как я играла с маленькой служанкой?

– Нет, Дом. Ради Бога, не надо!

Дом сладко улыбнулся сестре, глаза засияли от воспоминания. Потом он кивнул:

– Я погляжу, Клер. Но когда я буду готов, ты уступишь. Обещай. Не как в тот раз с Сорчей.

– Хорошо, дорогой, – промурлыкала Клер, и вдвоем с Домом они привязали руки Скай к стойкам кровати.

Клер подошла к жертве и запечатлела на ее лице страстный и мокрый поцелуй. Скай, казалось, была без сознания, и, засмеявшись, Клер начала ласкать ее кожу. Отвращение, которое она вызывала в Скай, еще больше возбуждало ее. Зажав соски между пальцами, она принялась потирать их, потом наклонилась и взяла губами. Скай, хотя и была привязана, пыталась сопротивляться, тем самым подогревая соперницу.

Медленно Клер потянулась к Скай, и их животы и груди соприкоснулись:

– Только не рассказывай мне, что ты не развлекалась так со своими сестрами, и помни: Дом смотрит на нас и готовится поиграть с нами. Не дерись, сестра. Теперь ведь, когда ты все узнала, мне от тебя скрывать нечего. Будем забавляться друг с другом.

Скай отвернулась, смущенная тем, что с ней происходило, и стыдясь, что в ней просыпается желание. Клер все жарче прижималась к ней. Вдруг Дом оттолкнул сестру и навалился на Скай.

Она вскрикнула, но это, казалось, только распалило его. Рядом на коленях стояла Клер и, похотливо разинув рот, наблюдала за ними. Закончив со Скай, Дом развязал ей руки, оттолкнул и перекатился к сестре, а она, свернувшись в клубок, разрыдалась. Так ее еще в жизни никто не оскорблял. Теперь она знала, что стоит кому-нибудь тронуть ее подобным образом, она готова пойти на убийство.