Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Патрик застонал, выражая явное, мучительное желание, но она сурово предупредила его:

— Ты мой раб, Патрик! Ты не прикоснешься ко мне, если я не позволю, даже если твое желание будет безумным. Когда я овладею тобой, тогда и только тогда ты будешь любить меня. Я накажу тебя, если ты не подчинишься мне! Ты понял меня?

Не дожидаясь ответа, она соскочила с него. Встав на колени на кровати рядом с ним, она снова начала ласкать его, руки ее скользили по его телу, находя чувствительные к прикосновениям точки, о которых раньше он даже не знал. Она сопровождала свои ласки страстными поцелуями до тех пор, пока он не загорелся желанием, и только его глубокая любовь к ней заставляла его сдерживаться.

Она издавала тихие гортанные звуки, похожие на ворчание какого-то дикого животного, и снова начала ласкать его на этот раз языком, пощипывая его за соски, возбудив его так, что его член окаменел от желания. Но пока еще он управлял своими чувствами.

Валентина села на корточки и взяла его член в руку. Она искусно ласкала его твердую длину движениями, которым, как ему было понятно, ее не мог научить ни Эдвард Бэрроуз, ни он сам. Наклонившись над ним, она поцеловала его горячий конец, потерлась об него щекой, тихо мурлыча.

— Ага, какой большой, чудный парень! Наверное, он хочет забраться в меня? — Она забрала в ладонь его яички, и глядя ему прямо в глаза, взяла член в рот так, чтобы он видел, что она может сосать его.

На кратчайший миг его потряс ее взгляд, полный вожделения и властной силы. Как будто Валентина стала совсем другим человеком, не похожим на его голубку. Но потом он сообразил, что, если бы они поменялись местами, выражение его лица было бы таким же.

Она запретила ему прикасаться к себе, но не запретила ему говорить. Пытаясь сдерживать себя, он хрипло прошептал;

— Ах, моя красавица, я хочу наполнить тебя! С видом легкой насмешки она оторвала рот и снова залезла на него. На этот раз она уселась к нему на грудь, и наклонившись вперед, чтобы ее дерзко торчащий сосок коснулся его губ, приказала:

— Раздвинь губы! Ты можешь держать его у себя во рту, но не смей ни облизывать его языком, ни сосать его. Ты понял мой приказ, Патрик?

— Да, моя милая госпожа, — ответил он, и его губы сомкнулись вокруг ее нежного соска.

Валентина осторожно протянула руку назад. Нащупав его большой член, она занялась им, скользя вверх-вниз рукой по пульсирующему валу из твердой плоти, пока ее твердый маленький сосок покоился на его мягком языке.

Она зашла слишком далеко. Он чувствовал, как приближайся развязка, и не мог остановить ее приближение. Не в силах остановить женщину! Что делать? Силон швырнуть ее под себя, туда, где было ее место, и входить в ее мягкие глубины снова и снова, пока оба они не будут удовлетворены! Времени не оставалось! Ею страсть вырвалась из него, извергнувшись в воздух, упала горячей росой на его беспомощное тело, на ее руку, сжимавшую его член.

Он застонал от облегчения и стыда и выпустил из губ ее сосок. Он чувствовал себя полностью опустошенным ее страстью.

— Вот на что это было похоже, Патрик! — Ее горький голос обжег его. — Ты понимаешь? Вот приблизительно так я была вынуждена против своей воли отдаваться Чикала-заде-паше! Я ненавидела это! Я ненавидела его! — надломленно выкрикнула она, отчаянно зарыдав.

Он чувствовал себя почти таким же страдальцем, как, должно быть, чувствовала себя она. Он действительно понял это только сейчас. Патрик притянул жену к себе и сделал все, чтобы она успокоилась.

— С нами этого никогда не произойдет, голубка, — уверял он. — Так никогда не будет, потому что мы любим друг друга, Вал, а люди, любящие друга друга, разделяют взаимные страсти. Ах, милая, разве ты забыла время, когда я прогнал твои страхи после твоего мучительного приключения с Тимур-ханом?

— Это… кажется, все это… было так давно, — всхлипнула она, уткнувшись ему в шею.

— Ты слишком молода, любовь моя, чтобы иметь такую короткую память, — ласково посмеялся он. — Позволь мне освежить твою память. Но сперва, моя дорогая, я предлагаю смыть с нас следы этого происшествия. Ты отпустишь меня, милая? — Его голос был спокоен, но в нем слышался смех, потому что Патрик быстро обретал равновесие.

Поняв, что она натворила, Валентина скатилась с него и свернулась клубочком на краю кровати, чтобы не смотреть на него. Но Патрик не принял этого. Он потянул ее и заставил подняться, провел через комнату к камину, около которого на столе стоял серебряный таз. На горячих углях в углу камина стоял большой глиняный кувшин с водой. Наполнив серебряный таз теплой водой, он взял ее руку и погрузил ее в воду.

К Валентине начало возвращаться самообладание.

— Это я должна обслуживать тебя, Патрик, — проворчала она.

— Мы будем обслуживать друг друга, голубка, — ответил он, целуя ее в кончик носа. Валентина взяла мягкую тряпку, которая была аккуратно сложена возле таза. Она намочила ее, потом отжала и начала протирать его тело. Он стоял совершенно неподвижно, пока она вытирала следы его страсти. Закончив, она тщательно вымыла руки в душистой воде.

Когда она отложила мягкую тряпку, он обнял ее и ласково сказал:

— Я люблю тебя. Вал. Никогда не забывай об этом. Потом он отвел ее обратно на кровать, где они обняли друг друга, укрывшись толстым одеялом.

— Теперь, моя женушка, мы разделим нашу страсть так, как должны сделать влюбленные друг в друга люди. Если я завоюю тебя, моя прекрасная Валентина, значит, и ты завоюешь меня.

Она слегка дрожала, когда его руки запутались в темной гриве ее волос. Его губы нежно потерлись об ее рот, и она тронула кончиками пальцев его лицо. Он улыбнулся ей ласковыми аквамариновыми глазами, полными нежности. Когда она притянула его голову, чтобы поцеловать, его тепло окутало ее, и она, наконец, почувствовала себя в безопасности.

— Я хочу тебя, — тихо сказал он.

— Я хочу тебя, — ответила она, задыхаясь. Его горячий взгляд заставил ее ослабеть от нахлынувшего желания. Он нежно баюкал ее и начал ласкать ее груди. Она потянулась и поцеловала его, ее пальцы чувственно массировали его шею, пока они целовались. Валентина почувствовала, как твердеют ее груди, как горят соски под его ласками. Она глубоко вздохнула и неожиданно поняла, что ее нежно повернули на живот, и он стал целовать ее спину. От удовольствия по ее спине побежали мурашки.

— Ах, милый, — пробормотала она, — ты так замечательно нежен. — Его губы скользнули по холмикам ягодиц, и Валентина закрыла глаза, вздыхая, уткнувшись в подушки, позволив теплу его обожания поглощать ее, чувствуя, как его губы скользят по задней стороне ее колен, по икрам, по ступням.

Она снова перевернулась на спину, и он целовал по очереди ее ноги, его губы заскользили вверх по ее ногам. Он тыкался носом в ее колени, целовал шелковую кожу ее бедер.

— Полюби меня там, — тихо попросила она, пронзительно вскрикнув, когда он исполнил ее просьбу, на долгое сладкое мгновение зарывшись лицом под ее лобком, вдыхая ее замечательный, возбуждающий запах. Его пальцы ласково раскрыли ее скрытое таинство, ее маленький драгоценный камень, который уже стал влажным, набух и пульсировал от удовольствия при прикосновении.

Он высунул кончик языка и ласково водил им вокруг ее жемчужины. Валентина вздрогнула, молчаливо призывая его снова ласкать ее самое тайное сокровище. Ей казалось, что душа ее отделяется от тела, и она наблюдала полуприкрытыми глазами, как он ласкал ее языком и губами, пока в ней не взорвалось затопившее ее наслаждение, которое, как она теперь понимала, ей мог доставить только Патрик. Такое наслаждение охватывает женщину, совершающую акт любви с мужчиной, которого она любит и который любит ее.

— Патрик! — прошептала она настойчиво. — Войди в меня, дорогой! Я не могу больше терпеть! Я люблю тебя до безумия!

Ее прямые и откровенно эротические слова необычайно возбудили его. Он подтянулся, чтобы их лица оказались вровень, его большое тело накрыло ее. Его голос срывался от желания, когда он попросил ее;

124
{"b":"25292","o":1}