__________
1 ) Mémoires inédits d е M. X..., IV, II.
2 ) M-me de-Rémusat, II, 375.
3 ) M-me de-Rémnsat, I, 231.
4 ) Там же, I, 335.
5 ) M. de Metternich, I, 284. — «Одним из тех, кто пользовался его особым расположением, был Дюрок. «Он любит меня, как собака любит своего хозяина» — вот как он выразился, говоря о нем со мною. — Он сравнивал отношение к нему Бертье с чувством няньки к ребенку. — Эти сравнения не только не противоречат его теории о внутренних побуждениях, руководящих людскими деяниями, но даже естественно вытекают из нее; там, где он наталкивался на такие чувства, к которым не удавалось применить чисто материальный расчет, он искал объяснения в инстинктивных тяготениях».
79
своим орудиям: если opyдие оказывается негодным к употреблению, не все ли равно, будет ли оно ржаветь где-нибудь в углу на полке, или валяться в куче старого, ломаного железа. Как-то раз к нему входить Порталис, министр вероисповеданий, весь в слезах с расстроенным лицом. «Что с вами, Порталис? — говорит Наполеон — вы больны? — Нет, Ваше Величество, у меня большое горе: архиепископ Турский, бедный Буажелен, мой товарищ, друг моего детства... — Ну?.. Что же с ним случилось? — Увы, Ваше Величество, он умер. — «Это не важно, он мне больше ни на что не был нужен 1)».
Как собственник который пользуется людьми и вещами, телами и душами, распоряжается и злоупотребляет ими по своему усмотрению, до их полного истощения, и ни перед кем не несет за это ответственности, он доходить до того, что по прошествии нескольких лет начинает говорить с такою же легкостью и непринужденностью, как сам Людовик XIV, и даже еще с большим деспотизмом: «моя армия, мой флот, мои кардиналы, мои соборы 2), мой сенат, мой народ, моя империя».
Одному армейскому корпусу, который медлит и не решается идти в бой, он говорит: «Солдаты, мне нужна ваша жизнь, и вы обязаны отдать мне ee. — Генералу Дорсенну и гвардейским гренадерам 3): «Говорят, вы ропщете, хотите вернуться в Париж к своим любовницам; успокойтесь, я продержу вас в строю, пока вам не стукнет восемьдесят лет: вы рождены на биваке, на нем и умрете».
Как он обращается со своими родственниками и братьями, которые стали королями, как круто он им затягивает поводья и какими ударами хлыста и шпор заставляет их нестись по оврагам и рытвинам, о том можно судить из его же собственной переписки: всякое покушение на какую-нибудь инициативу, даже самую обоснованную, вызванную непредвиденными обстоятельствами или необходимостью, даже явно благонамеренную, он подавляет в корне, как преступление,
_________
1 ) Beugnot, Mémoires, II, 59.
2 ) Mé m о r i а1: «Если бы я вернулся из Москвы победителем, я заставил бы папу позабыть о светской власти; я сделал бы из него просто идола, а сам руководил бы религиозной жизнью, как и политической... Мои соборы были бы представителями христианства, а папа был бы на них только председательствующим».
3 ) De Ségur, III, 312. (В Испании, 1809).
и с такой беспощадностью, что у погрешившего сгибаются колени и подкашиваются ноги. Симпатичному принцу Евгению, всегда такому преданному и послушному, он говорит 1): «Если вы обратились к Его Величеству за приказанием или за советом относительно переделки потолка в вашей комнат, так потрудитесь их дождаться; и если бы весь Милан был в огне, а вы обратились бы к нему за распоряжениями, как тушить пожар, вы обязаны дать Милану выгореть дотла, но ждать его приказаний... Его Величество недоволен, очень недоволен вами, его прерогативы должны быть для вас всегда неприкосновенны; он этого никогда не потерпит; он этого не простит никогда».
Каков был его тон с простыми смертными, можете судить отсюда. По поводу недопущения французских войск в голландские владения 2): «Объявите королю Нидерландскому, что если его министры действовали в этом случае самовольно, я их арестую и всем им снесу головы». Де Сегюру, члену академической комиссии, очень одобрительно отнесшейся к речи Шатобриана 3): «Вы, сударь, вместе с Фонтаном, как члены Совета и академики, вы стоите оба того, чтобы я засадил вас в Венсенский замок... Передайте второму отделению академии, что я не желаю, чтобы на его заседаниях занимались политикой. Если же они вздумают ослушаться, я их разгоню, как неблагонадежный клуб».
Даже в те минуты, когда он не гневен и не распекает, его спрятанные коготки все-таки дают себя чувствовать 4). К Беньо, которому он только что публично наговорил самых
___________
1 ) Mémoires du prince Eugène. (Письмо, писанное Дюроком под диктовку Наполеона и адресованное к принцу Евгению, 31 июля 1805).
2 ) Письмо Наполеона к Фуше, 3 марта 1810 (Пропущенное в Correspondance de Napoléon 1 и опубликованное Тьером в его Histoire du Consulat et de l'Empire, XII, стр. 115.
3 ) De Ségur, III, 459.
4 ) Слова Наполеона к Мармону, который после трехмесячного пребывания в госпитале возвращается к нему в Испанию с раздробленной рукой и с остатками кисти руки в черном рукаве: «Вы очень дорожите этой тряпкой?» — Сент-Бёв со свойственной ему прямотой и правдивостью приводит без прикрас подлинные слова, которые Мармон не осмелился воспроизвести. (Causeries du lundi, VI, 16.) — Mémoires inédits de M. X... Когда Шампаньи был удален и заменен другим, один из его друзей отважно выступил в его защиту и стал превозносить его. «Вы правы», сказал ему император; «он был таким, когда я взял его; но от моих постоянных проборок он совсем одурел».
81
невозможных грубостей, несправедливо и с полным сознании своей неправоты, для того только чтобы произвести впечатлите на присутствующих, он обращается с такими словами 1): «Ну что, глупец, пришли вы в себя?» В ответ на это Беньо, который был ростом с тамбурмажора, нагибается, а маленький человечек поднимает руку и берет большого за ухо — «знак одуряющей милости», как говорит Беньо; благосклонный жесть господина, который находить возможным снизойти. Мало того, господин удостаивает еще пожурить его за его личные вкусы и стремления, за его грусть и желание вернуться во Францию: «Чего я хочу? — говорит Беньо. «Быть его министром в Париже? Судя по тому, что было на днях, я не удержусь долго, вряд ли дотяну до конца месяца. «Он уже уходил Порталиса, Крепа и даже Трэйара, жизнь которого была очень невесела: ни тот, ни другой уже не могли мочиться. Со мной повторится та же история, если не хуже»... «Оставайтесь здесь... Потом вы состаритесь, или, вернее, все мы состаримся, и я вас пошлю в сенат; болтайте там, сколько душе угодно».
Очевидно, чем к нему ближе, тем тяжелее становилась жизнь» 2). — «Окруженный безупречной услужливостью и мгновенным послушанием, он все-таки считает необходимым распространять вокруг себя легкое веяние страха, даже в интимной сфере своего домашнего и дворцового обихода». Он или совсем не благодарить и не хвалит за выполнение самых тяжелых поручений, или же очень небрежно: Шампаньи, министр иностранных дел, единственный раз удостоился его похвалы, когда в одну ночь заключил в Вене мир на неожиданно выгодных условиях 3); на этот раз император как-то нечаянно проговорился вслух: «Обыкновенно же он выражает свое одобрение только молча».
