Бриз споткнулся, упал в снег.

«Эти, другие… они пришли с севера! Твари уже проникли так далеко в город?»

– Колченог! – позвал Бриз, оборачиваясь. – Мы…

Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный меч колосса отсекает руку генерала… вонзается ему в ребра. Колченог охнул, отброшенный в сторону силой удара, больная нога подвернулась, а потом колосс еще раз взмахнул мечом, держа его обеими руками.

Грязный снег окрасился алым.

Бриз оторопело глядел на труп своего друга. Колосс повернулся к нему, рыча.

Предчувствие еще одного смертельного удара отрезвило вернее холодного снега. Бриз пополз, скользя по снегу. Инстинктивно попытался смягчить монстра. Конечно, ничего не получилось. Гасильщик попробовал встать, и колосс вместе с несколькими своими соратниками устремились к нему. Однако в этот момент из-за угла выбежал отряд солдат, отступавших от ворот, и отвлек внимание чудовищ.

И Бриз сделал то, что в этой обстановке было естественным: заполз в какую-то нору и затаился.

– Это все Кельсер виноват, – пробормотал Доксон, нанося еще одну пометку на карту.

По словам гонцов, Хэм добрался до крепости Лекаль. Долго ему не продержаться.

В большом зале крепости Венчер царил хаос. Писцы в панике бегали туда-сюда, до них наконец-то дошло, что колоссы не делают различий между скаа, учеными, аристократами и торговцами, а просто убивают всех подряд.

– Он должен был все это предвидеть, – продолжал Доксон. – Он оставил нам все это безобразие и просто предположил, что мы сами разберемся. Что ж, я не могу спрятать город от врагов – это вам не шайка. Если мы отличные воры, с чего он взял, что мы годимся для управления королевством!

Никто его не слушал. Гонцы сбежали, стражники сражались у входа. У каждой крепости имелись собственные защитные сооружения, но Колченог справедливо решил использовать их только в крайнем случае. Они не были рассчитаны на отражение настоящей атаки и находились слишком далеко друг от друга. Закрывшись в них, армия людей оказалась бы раздробленной и изолированной.

– Наша истинная проблема в том, что мы ничего не доводим до конца. – И Доксон сделал последнюю отметку у Оловянных ворот.

Точно не веря, он снова посмотрел на карту. Трудно было предположить, что ворота Сэйзеда продержатся дольше всех.

– Не доводим до конца, – повторил Доксон. – Мы решили, что можем справиться лучше аристократов, но, получив власть, опять поставили их командовать собой. Если бы мы всех перебили, возможно, получилось бы начать заново. Конечно, для этого пришлось бы захватить остальные доминионы, то есть послать Вин разобраться с самыми важными, самыми опасными аристократами. Была бы бойня, какой еще не видывала Последняя империя. И если бы мы это сделали…

Он замолчал, глядя, как лопается одно из величественных витражных окон. Остальные тоже будто взорвались, пали под ударами брошенных снаружи камней. Несколько крупных колоссов запрыгнули внутрь, приземлившись на усеянный битым стеклом мраморный пол. Даже разбитые, окна были красивы, разноцветные осколки сверкали в вечернем свете солнца.

– Если бы мы это сделали, – тихо договорил Доксон, – то стали бы чудовищами.

Писцы с криками разбежались, когда колоссы начали резню. Доксон стоял неподвижно, слушая раздававшиеся позади него звуки – ворчание, жесткое дыхание, – свидетельствовавшие о приближении колоссов через задние коридоры. Он потянулся к мечу на столе.

И зажмурился.

«Знаешь, Кел, я уже почти начал верить, что они правы и ты за нами наблюдаешь. Что ты вроде как бог».

Доксон открыл глаза и повернулся, вытаскивая меч из ножен. Потом застыл, разглядывая приближавшегося к нему массивного монстра.

«Такой огромный!»

Мысленно отправив последнее проклятие в адрес Кельсера, Доксон стиснул зубы и бросился в атаку, размахивая мечом.

Тварь с легкостью поймала его оружие, проигнорировав нанесенную им рану, и взмахнула собственным.

Стало темно.

– Мой господин, город пал, – сообщил Джанарль. – Смотрите, он горит. Колоссы прорвались через все ворота, кроме одних, из тех четырех, что атаковали, и теперь свирепствуют внутри. Они не грабят – просто убивают. Там бойня. Осталось слишком мало солдат, чтобы противостоять им.

Страфф сидел неподвижно, наблюдая, как горит Лютадель. Он видел перед собой… символ. Символ справедливости. Он однажды бежал из этого города, пораженного заразой скаа, и когда он вернулся, чтобы потребовать его назад, люди воспротивились.

Они бросили ему вызов. Они это заслужили.

– Мой господин, – снова заговорил Джанарль, – войско колоссов уже достаточно ослаблено. Их число трудно подсчитать, но, судя по количеству трупов, оно уменьшилось по крайней мере на треть. Мы можем пойти в атаку!

– Нет. Еще нет.

– Мой господин?

– Пусть проклятый город достанется колоссам. Пусть они там все расчистят и сожгут. Огонь не повредит нашему атиуму – на самом деле, он даже упростит нам поиск.

– Я… – Потрясенный, Джанарль смолк.

Взгляд его был взглядом мятежника.

«Придется позаботиться о нем позже, – подумал Страфф. – Он восстанет против меня, как только узнает, что Зейна больше нет».

В данный момент это не имело значения. Город отверг его, Страффа, и поэтому должен умереть. Он построит лучший на этом месте.

И это будет город Страффа, а не Вседержителя.

– Отец! – тоном, не терпящим возражений, заговорила Альрианна.

Сетт покачал головой. Их с дочерью лошади стояли на холме к западу от Лютадели. Он видел армию Страффа, собравшуюся на севере и наблюдающую, как и он сам, за гибелью обреченного города.

– Мы должны помочь! – настаивала Альрианна.

– Нет, – спокойно возразил Сетт, стряхивая ее разжигание. Он давно привык к попыткам манипуляции с ее стороны. – Наша помощь теперь ничего не изменит.

– Мы должны что-то сделать! – Альрианна потянула его за руку.

– Нет, – твердо повторил Сетт.

– Но ты вернулся! Зачем же мы вернулись, если не ради помощи!

– Мы поможем. Мы поможем Страффу занять город, когда ему захочется, потом сдадимся ему и будем надеяться, что он нас не убьет.

Альрианна побледнела.

– Вот как? – прошипела она. – Так мы вернулись, чтобы ты отдал королевство этому чудовищу?

– А чего ты еще ждала? – жестко спросил Сетт. – Ты знаешь меня, Альрианна. Знаешь, что я не могу поступить иначе.

– Я думала, что знаю тебя, – огрызнулась она. – Я думала, что в глубине души ты хороший.

Сетт покачал головой:

– Хорошие люди все мертвы, Альрианна. Они умерли в этом городе.

Не имея ни острого чутья, ни подготовки, Сэйзед продолжал сражаться. По всем расчетам выходило, что он должен был умереть уже много часов назад. Но почему-то все еще оставался в живых.

Возможно, причина заключалась в том, что колоссы и сами дрались неумело. Грубые, как их гигантские клинообразные мечи, они просто кидались на противника, не заботясь о тактике.

И террисиец держался, и рядом с ним держалось еще несколько человек. На стороне колоссов была ярость, но люди видели, что на краю площади стояли старики. И это не позволяло сдаться, даже когда колоссы начали окружать, пробираясь по краям площади.

Сэйзед надеялся, что Страфф решит взять город, как предполагал Колченог. Но теперь стало ясно, что никто их не спасет. Было уже слишком поздно, приближалась ночь, и солнце зависло над самым горизонтом.

«Вот и конец», – подумал террисиец, когда рядом с ним упал человек.

Сэйзед поскользнулся, и это уберегло его от удара, нацеленного в голову. Возможно, Тиндвил спаслась. Еще он надеялся, что Эленд доставит по назначению их исследование.

«Это важно», – думал Сэйзед, хотя и не знал почему.

Размахивая мечом, который отобрал у колосса, террисиец бросился в атаку. Зачерпнул последние резервы силы как раз в тот момент, когда оружие коснулось тела врага.