– Мастеру Энтони известно, что когда-нибудь у его дяди появятся сыновья. Он и не рассчитывал на титул и состояние эрла – ему довольно наследства от своего отца. Риверсайд – его собственный дом, его земли ничем не хуже, чем у эрла, разве что размером поменьше. Эрл вечно шутит, что женит своего первого сына на первой дочери мастера Энтони.
– Мастер Энтони женат?
– Нет, небогатому человеку трудно найти себе жену – прошу прощения, миледи. У мастера Энтони чудесный дом, но его доходы невелики. Он совсем не такой завидный жених, как его дядя, и, по-видимому, сам не торопится обзаводиться семьей. Да у него и впрямь полно времени.
Блейз рассмеялась – ей понравилась эта веселая и говорливая женщина, которую лорд Уиндхем определил ей в горничные. Беззаботность Геарты, может, и не столь уместная у служанки, пришлась по душе ее новой госпоже. «Интересно, – думала Блейз, – знает ли об этом эрл?» Неужели этот незнакомец, за которого она собиралась выйти замуж, заботится о ней? Ей было о чем подумать – особенно о том, что завтра, в это же время, она впервые встретится с будущим мужем.
– А еще эрл прислал вам дорожную одежду, миледи, – прервал ее размышления голос Геарты.
Увидев это, Блейз не смогла сдержать восторга:
– Синий бархат! Темно-синий бархат! Я всегда мечтала об амазонке из такой материи! Но откуда он узнал? – Она окинула восхищенным взглядом широкую бархатную юбку и опустила глаза: на полу стояла пара мягких сапожек из черной кожи. Простонав, Блейз мгновенно присела на край кровати и сбросила туфли, чтобы примерить сапоги. Она почтительно провела ладонями по мягкой коже, натягивая сапог. Он пришелся как раз впору. – Неужели эрл – волшебник? – спросила она у Геарты. – Как он угадал размер?
Геарта усмехнулась. Какой милой и простодушной оказалась юная невеста эрла! Впрочем, Эдмунду Уиндхему всегда везло. Живость этой девушки была хорошим предзнаменованием.
– А вы припомните, миледи, – ответила Геарта изумленной Блейз, – разве с вас не снимали мерку? Все эти мерки оказались у моего хозяина еще несколько недель назад. Деревенский башмачник уже давно хлопочет не покладая рук, готовя для вас туфли и сапоги.
Внезапно Блейз всхлипнула:
– Это несправедливо… За что мне такое богатство, когда мои родные так бедны?!
Геарта ласково обняла ее, утешая:
– Зачем так убиваться, детка! Теперь, когда вы станете женой эрла, вы сможете помочь своим родным. Эрл готов расстаться со всем богатством, лишь бы обрести то, что есть у вашего отца, – сына. Подарите моему хозяину сына, и никто из ваших родных не будет ни в чем нуждаться. – Она крепко обняла Блейз и предложила: – Позвольте помочь вам примерить новую одежду и покажите своей матери и сестрам, в какую элегантную леди вы превратились.
Пока Блейз медленно поворачивалась перед матерью и сестрами, Розмари Морган с удовлетворением отметила, что между ее дочерью и новой горничной зарождается дружба. Молодой женщине в новом доме следовало дорожить преданной служанкой.
Но за ужином семья казалась подавленной. Внезапный отъезд Блейз стал для всех реальностью, к тому же смущало присутствие гостя за семейным столом. Что касается Энтони Уиндхема, он был и удивлен, и очарован этой семьей, с которой решил породниться его дядя. И лорд, и леди Морган показались ему привлекательными и рассудительными людьми. Их дочери, все до единой, были красавицами, и Энтони не сомневался, что в менее натянутой атмосфере они могли пленить любого своей живостью и обаянием.
А на наследника Эшби-Холла, юного Гевина Моргана, подавленность сестер не производила ни малейшего впечатления. Редко случалось, чтобы ему и его сестре Гленне позволяли ужинать вместе со старшими. Гевин был крепким мальчуганом с темно-каштановыми волосами и выразительным отцовским лицом. Он без умолку болтал с гостем, рассказывая Энтони о своей собаке, которая как раз на прошлой неделе ощенилась, принеся шесть отличных щенят. Кроме того, Гевин не упустил случая похвастаться своими познаниями в латыни и, к радости своих родителей, оживил разговор.
– Как был бы рад мой дядя иметь такого чудесного сына! – негромко обратился мастер Энтони к леди Морган.
– Уверена, моя дочь сможет осуществить его мечту, сэр, – последовал учтивый ответ. Леди Морган не смогла сдержать улыбку при виде мгновенно вспыхнувшего румянца на щеках дочери.
– Мне и так известно, милорд, что эрл женится на мне исключительно благодаря моему здоровью, – резко отозвалась Блейз, – но с его стороны было бы очень любезно хоть на краткое время сделать вид, что его привлекают и другие мои достоинства!
– Блейз! – возмутилась Розмари.
– А в чем дело, мама? Или мне следует извиниться перед мастером Энтони за неделикатность? Ну что ж, пожалуйста! Прошу простить меня, сэр, за столь откровенное обсуждение моей плодовитости, но, по-видимому, это не возбраняется среди титулованных особ. – Она вскочила и, не спросив у родителей позволения, выбежала из столовой.
– Должно быть, разыгрались нервы, – слабо проговорила леди Морган и свирепо уставилась на трех дочерей, которые имели смелость захихикать. Внезапный приступ кашля ее супруга не слишком поправил дело. «Было бы лучше, – подумала леди Морган, – отослать поскорее всех детей из столовой, пока у мастера Энтони не сложилось дурное впечатление – если этого еще не произошло». Возможно, в обществе взрослых и за бокалом хорошей мальвазии ее мужу удастся смягчить резкость Блейз. И леди Морган подала незаметный знак Аде, которая тут же принялась выпроваживать из столовой своих подопечных.
Пока няня уводила в детскую младших Морганов, старшие шестеро устроились в комнате, которую Блейз делила с близнецами. Они обнаружили, что старшая сестра лежит на постели, уставившись в потолок и облаченная в одну лишь нижнюю кофточку.
– Убирайтесь, – проворчала Блейз. – Я хочу спать.
– Ну уж нет! – заявила Блайт. – Это последняя ночь в нашей жизни, которую мы проводим все вместе. Завтра ночью ты уже будешь женщиной, и прошлое для нас больше не повторится. Ты покинешь дом первой, Блейз, а потом выйдем замуж и все мы и тоже уедем из Эшби. Похоже, наше детство кончилось. Так давай пока побудем вместе и поболтаем, как болтали прежде!
– Да, да! – подхватили Ларк и Линнет.
Блейз села и оглядела их возбужденные лица. От этого зрелища ее сердце растаяло. Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Блейз так любила сестер – любила каждую из них! Только теперь она поняла, как тоскливо ей будет без них. Разумеется, они снова увидятся, но это будет совсем другое дело. Блайт права: детство кончилось.
Блейз улыбнулась.
– Тогда располагайтесь, – предложила она и расхохоталась, когда все сестры повалились на постель, которую она делила с близнецами. – О чем будем говорить?
– О том, что значит стать женщиной! – потребовала Дилайт с дрожью в голосе. – В конце концов, Блейз, завтра ты выходишь замуж, и у тебя будет первая брачная ночь.
– Откуда я могу знать об этом, глупышка? – усмехнулась невеста.
– Как это откуда? – обиженно возразила Дилайт. – Все мы видели, как спариваются лошади в полях.
– Не могу поверить, что и люди ведут себя подобным образом, – покачала головой Блейз.
– А как же иначе? Разве мама ничего не рассказывала тебе?
Ее старшая сестра отрицательно покачала головой.
Блисс расхохоталась.
– Ну конечно, мама ничего не говорила! Она слишком занята домом, она беспокоится о папе и Эшби, и потом, вряд ли это ей когда-нибудь приходило в голову. Должно быть, с Блейз она хотела поговорить перед свадьбой, но все случилось так внезапно, что она напрочь об этом позабыла.
– А я знаю, что мужчины делают с женщинами.
Все взгляды обратились на возбужденную семилетнюю Ванору, сидящую посреди постели.
– Откуда тебе об этом знать? – фыркнула Блисс. – Смотри, Вана, если лжешь, тебе попадет!
– Я подглядывала в конюшне, как один из слуг был со служанкой. Я видела даже, как папа иногда приходит к одной из скотниц, – торжествующе сообщила Ванора. – Так вы хотите знать, что они делали? Если ты будешь угрожать мне, Блисс, я ничего не скажу!