– Ты по-прежнему самый привлекательный из известных мне мужчин, – объявила леди Розмари Морган мужу.

Роберт улыбнулся.

– А вы, мадам, прекрасны, как в первый день нашего знакомства.

– Нет, я постарела, – вздохнула леди Розмари.

– В самом деле? Не замечал, – галантно отозвался ее супруг.

Розмари мило порозовела и негромко произнесла:

– Я люблю тебя, Роберт, всегда любила и всегда буду любить.

Минуту они смотрели друг на друга, не отрываясь. А затем снаружи послышался стук копыт по усыпанной гравием аллее, и лорд Роберт взял жену под руку и повел к двери, чтобы оказать знатному гостю надлежащий прием.

Карие глаза Эдмунда Уиндхема не упустили ни единой мелочи, пока он проезжал через поместье. Земля вокруг была плодородной, но дурно возделанной. Он заметил, что леса уже вторглись на территорию пастбищ. От деревенских домов, несмотря на их опрятность, веяло бедностью, а играющие в пыли возле домов дети одеты в лохмотья и явно недоедают. Однако они выглядели довольно резвыми, а лица, появляющиеся в окнах деревенских хижин, казались дружелюбными и любопытными. Возможно, лорд Морган хоть и небогат, но хороший хозяин.

Впереди, в конце аллеи, Эдмунд Уиндхем разглядел хозяина поместья, стоящего на ступенях внушительного каменного дома. Под руку лорд Морган держал миниатюрную хорошенькую женщину в шелковом платье винного цвета, длинная верхняя юбка которого приоткрывала кремовую нижнюю, расшитую крошечными черными и золотистыми цветами. Ее белокурые волосы, разделенные пробором, лишь слегка прикрывал плотно облегающий золотистый чепчик. «Несомненно, хозяйка поместья нарядилась в свое лучшее платье», – решил лорд Уиндхем и улыбнулся. Супруги оказались красивой парой.

Остановив коня перед крыльцом дома, он с небрежной грацией спешился и произнес:

– Лорд Морган? Я – Эдмунд Уиндхем. Премного благодарен, что вы согласились принять меня – несмотря на то, что о своем прибытии мне не удалось известить вас заранее.

– Хотя прежде мы не встречались, сэр, вы всегда желанный гость в Эшби. Позвольте представить вам мою жену, леди Розмари.

Эдмунд Уиндхем склонился над рукой леди Морган и учтиво прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони.

– Мадам, знакомство с вами – большая честь для меня, – произнес он.

Она низко присела.

– Мы рады принять вас в Эшби, милорд.

«Приятный голос, несмотря на деревенские манеры», – подумалось Эдмунду.

– Прошу вас в дом, милорд, – пригласил Роберт Морган, с беспокойством озирая свиту эрла, состоящую по меньшей мере из дюжины лакеев.

Эдмунд Уиндхем заметил этот брошенный украдкой взгляд и небрежно сказал:

– Если моим слугам позволят напоить лошадей, они подождут меня здесь.

– Должно быть, они сами измучились от жажды, милорд, – возразила леди Морган. – Я велю слугам принести им сидра. Сожалею, что не могу предложить вина – наш погреб слишком мал.

Эрл улыбнулся ей, и дрожь прошла по телу Розмари Морган до кончиков пальцев.

– Им будет вполне довольно воды, уверяю вас, мадам. Сладкий сидр – это уже баловство. Хотя должен поблагодарить вас за гостеприимство. – Он повернулся и последовал за хозяином в дом.

Отдав ожидающим слугам краткие приказания, леди Розмари поспешила вслед за ними. Подав мужчинам в библиотеку мальвазию и сладкое печенье, она повернулась, чтобы уйти.

Но эрл остановил ее.

– Вероятно, милорд, вашей супруге лучше остаться. То, с чем я прибыл, касается вас обоих.

Лорд Морган кивнул жене, и она устроилась в кресле рядом с ним.

– Прошу вас, говорите, милорд, – предложил он.

– На протяжении восемнадцати лет, – начал эрл, – я был женат на леди Кэтрин де Хейвен. Тринадцать месяцев назад скончалась моя жена. Мы были бездетны. У меня есть наследник, старший сын моей сестры, но самому мне еще тридцать пять лет – достаточно времени, чтобы стать отцом. Насколько мне известно, у вас восемь дочерей. Надеясь, что одна или несколько из них уже достигли брачного возраста, я прибыл просить в жены вашу дочь.

Роберт Морган услышал, как его жена тихо ахнула, и подумал, не отвисла ли от удивления его собственная челюсть. Однако из его уст прозвучал сдержанный ответ:

– Это большая честь для меня – породниться с вами, милорд! У меня и вправду есть дочери на выданье, но, несмотря на древность рода и обширное поместье, я небогат. Не далее, как сегодня, мы с женой беседовали о том, что затруднительно для нас снабдить приданым хотя бы одну дочь, не говоря уж о восьми. Мне нечего предложить в приданое, кроме крошечного клочка земли. Несомненно, мужчина в вашем положении имеет право рассчитывать на более состоятельную невесту. Не стану обманывать вас, лорд Уиндхем. Как бы мне ни было отрадно видеть одну из своих дочерей графиней, боюсь, нашему семейству не под силу соперничать с многочисленными богатыми невестами. Тем не менее благодарю вас за столь лестное внимание.

– Еще до прибытия в Эшби я был осведомлен о вашем положении, сэр, – отозвался эрл. – Земли, деньги, связи – всего этого у меня с избытком. Мне недостает лишь детей. Мне нужен сын, и мать моего ребенка должна быть сильной и здоровой женщиной. А Кэти была хрупкой, слабой здоровьем, мы с ней были помолвлены еще с младенчества. Земли ее отца не уступали по величине владениям моих родителей. Наш брак считался удачным. Мы с женой знали друг друга всю жизнь. Подобно самой королеве Екатерине, моя Кэтрин страдала выкидышами и несколько раз рожала мертвых детей, омрачая счастливые во всем остальном годы нашего союза. Она умерла, разрешившись от бремени единственным из наших детей, который появился на свет живым. Но увы, наш сын последовал за матерью, не прошло и нескольких часов. Они были похоронены вместе.

На краткий миг голос эрла дрогнул, и он опустил голову, чтобы скрыть боль, а затем продолжал уже спокойнее:

– Мне говорили, сэр, что леди Розмари не потеряла ни единого ребенка – ни до рождения, ни после. Наверняка дочь такой здоровой женщины тоже окажется крепкой. Вот почему я и прибыл к вам, лорд Морган, вот почему прошу дать мне в жены одну из ваших дочерей. Кто-нибудь из них уже достиг брачного возраста?

– Три, милорд, и четвертой тоже уже недолго ждать этого момента. Но опять-таки повторяю вам: я понятия не имею, как собрать приданое даже для одной дочери, а тем более для восьми.

– И все эти дочери здоровы, сэр?

– За всю свою жизнь они не хворали ни дня. Это и впрямь чудо, ибо мой в целом крепкий сын кашляет и чихает всю зиму – как и я.

– Тогда выберите из ваших дочерей ту, которую пожелаете, милорд Морган. Мне все равно, лишь бы она была достаточно взрослой, чтобы родить ребенка, и обладала острым зрением. Сохраните земли для сына, а я приму вашу дочь без приданого. Более того. В качестве свадебного подарка я назначаю каждой из сестер собственное приданое, так что вы сможете выдать их замуж за достойных людей. Моя жена будет жить не хуже королевы, не будет нуждаться ни в чем, чего бы она ни пожелала. В этом я клянусь вам памятью моей покойной бедняжки Кэтрин.

Розмари Морган закрыла рот ладонью, сдерживая крик. Она не могла поверить собственным ушам, ибо происходящее было настоящим чудом. Их молитвы были услышаны. Серовато-голубые глаза леди Розмари широко открылись, и она перевела взгляд на мужа. Тот побледнел от потрясения. Казалось, понадобилась целая вечность, чтобы он вновь сумел овладеть собой.

Наконец лорд Морган испустил глубокий вздох, словно проясняя свои мысли, и произнес:

– Разумеется, я выбрал бы старшую. В последний день ноября ей исполнится шестнадцать. Ее зовут Блейз[1].

– Странное имя, – заметил эрл.

– Все наши дочери получили необычные имена, – пояснила леди Морган. – Боюсь, в глубине души отец Иоанн осуждает нас. Чтобы настоять на своем, мне пришлось окрестить каждую из дочерей именем святых. Все они при крещении названы Мэри, но их знают под именами, которые выбрала я.