Если бы груз и провизия, также и назначенные в Японию подарки, доставлены были в Кронштадт благовременнее, тогда бы можно было легко расчислить, сколько чего с удобством поместится; но сверх позднего отправления, еще и беспрестанные западные ветры причиняли в привозе вещей из С.-Петербурга немалую остановку. Находясь на рейде целые три недели, могли бы мы иметь довольно времени перегрузить корабль, но ежедневное ожидание посланника учинить того не позволяло; притом предоставлял я себе сделать сие в Копенгагене, где и без того надо было перегружаться, потому что надлежало взять нам 80 оксотов французской водки и поместить на корабле нашем.
Во время стоянии на Кронштадтском рейде часто посещали нас многие из С.-Петербурга; причем оказываемо было великое удивление, что мы с таким тяжелым и, следственно, опасным грузом дерзаем пускаться в столь далекое путешествие. По донесению моему графу Румянцеву о весьма ненадежном нашем положении, прибыл он августа 2-го числа, вместе с товарищем министра морских сил на мой корабль, чтобы изыскать средства к отвращению помянутого неудобства. Они рассудили, что облегчение корабля должно сделать в Копенгагене, снятием с него такого груза, какой покажется излишним. В рассуждении же тесноты на оном положено, что из числа 25 офицеров пятерых отменить, из числа тех, кои в свите посланника находились волонтерами.
Хотя рвение господ сих было так велико, что они охотно соглашались отказаться от всех удобностей и быть наравне с матросами, однако я не мог принять сего как потому, что почитал крайне жестоким исключение благородных воспитанных юношей из своего общества, так и потому, что служители и без того стеснены были чрезмерно, и я охотно желал бы для доставления им лучшего покоя несколько из них оставить, если бы число оных не было мало. После такого распоряжения министров мог я почитать себя совершенно готовым к отходу; почему отдав капитан-лейтенанту Лисянскому сигналы и предписания, как поступать в походе и в каких местах и случаях разлучений опять соединяться, ожидал только благополучного ветра.
Я поставлю обязанностью поместить здесь не только имена офицеров, но и служителей, которые все добровольно первое сие столь далекое путешествие предприняли. Русские мореплаватели никогда так далеко не ходили: самое дальнейшее их плавание по Атлантическому океану не простиралось никогда до поворотного круга. Ныне же предстояло им от шестидесятого градуса северной перейти в тот же градус южной широты, обойти дышащий бурями Кап-горн, претерпеть палящий зной равноденственной линии. Все сие, равно как и долговременное от отечества удаление и многотрудное около света странствование, казалось бы, долженствовало произвести в них более страха, нежели в других народах, которым плавания сии, по причине частого оных повторения, сделались обыкновенными; однако, невзирая на то, любопытство их и желание увидеть отдаленные страны было так велико, что если бы принять всех охотников, явившихся ко мне с просьбами о назначении их в сие путешествие, то мог бы я укомплектовать многие и большие корабли отборными матросами Российского флота.
Мне советовали принять несколько и иностранных матросов, но я, зная преимущественные свойства российских, коих даже и английским предпочитаю, совету сему последовать не согласился. На обоих кораблях, кроме Горнера, Тилезиуса, Лангсдорфа и Лабанда, в путешествии нашем ни одного иностранца не было.
Находившиеся на корабле «Надежда»:
Капитан-лейтенант, начальник экспедиции Иван Крузенштерн.
Старший лейтенант, произведенный во время путешествия в капитан-лейтенанты, и кавалер Макар Ратманов.
Лейтенанты: Федор Ромберх, Петр Головачев, Ермолай Левенштерн.
Мичман, произведенный во время путешествия в лейтенанты, барон Фаддей Беллинсгаузен.
Штурман Филипп Каменщиков.
Подштурман Василий Сполохов.
Доктор медицины Карл Эспенберг.
Помощник его Иван Сидгам.
Астроном Горнер.
Естествоиспытатели:
Тилезиус, Лангсдорф (сей оставил корабль «Надежду» 25 июня 1805 г. в Камчатке и перешел на судно Американской компании «Марию», для предпринятия путешествия к северо-западному берегу Америки).
Артиллерии сержант, пожалованный во время путешествия в офицеры, Алексей Раевский.
Кадеты сухопутного кадетского корпуса: Отто Коцебу, Мориц Коцебу.
Клерк Григорий Чугаев.
Парусник Павел Семенов.
Плотничный десятник Тарас Гледианов.
Плотник Кирилл Щекин.
Конопатный десятник Евсевий Паутов.
Конопатчик Иван Вершинин.
Купор Петр Яковлев.
Бомбардиры: Никита Жегалин, Артемий Карпов.
Слесарь Михаил Звягин.
Подшкипер Василий Задорин.
Квартирмейстеры: Иван Курганов, Евдоким Михайлов, Михаил Иванов, Алексей Федотов.
Боцман Карп Петров.
Матросы:
Егор Черных,
Филипп Харитонов,
Иван Елизаров,
Даниил Филиппов,
Федосей Леонтьев,
Николай Степанов,
Иван Яковлев,
Нефед Истреков,
Егор Мартюков,
Мартимиян Мартимиянов,
Василий Фокин,
Иван Михайлов 2-й,
Филипп Биченков,
Алексей Красильников,
Феодор Филиппов,
Григорий Конобеев,
Матвей Пигулин,
Спиридон Ларионов,
Перфилий Иванов,
Эммануил Голкеев,
Куприян Семенов,
Резеп Баязитов,
Иван Михайлов 1-й,
Сергей Иванов,
Дмитрий Иванов,
Ефим Степанов,
Клим Григорьев,
Егор Григорьев,
Иван Логинов,
Иван Щитов.
Денщики: Степан Матвеев, Иван Андреев.
Посланник, камергер Николай Петрович Резанов.
Принадлежащие к свите посланника: свиты его и. в. майор Ермолай Фридерици, гвардии поручик граф Федор Толстой, надворный советник Федор Фос, живописец Степан Курляндцев, доктор медицины и ботаники Бринкин, приказчик Американской компании Федор Шемелин.
Находившиеся на корабле «Нева»:
Капитан-лейтенант и кавалер Юрий Лисянский.
Лейтенанты Павел Арбузов, Петр Повалишин.
Мичманы Федор Коведяев, Василий Бер.
Штурман Даниил Калинин.
Доктор медицины Мориц Лабанд.
Служителей 45 человек.
Принадлежащие к свите посланника: приказчик Американской компании Коробицын.
Августа 4-го по новому стилю, везде мною употребляемому; настал ветер восточный. Немедленно сделал я сигнал сниматься с якоря; но не прошло и двух часов, как ветер опять переменился из восточного в западный свежий, продолжавшийся до 7 августа, день, в который нам предопределено было оставить Кронштадт.
Глава II. Плавание из России в Англию
«Надежда» и «Нева» отходят из Кронштадта. – Прибытие оных на Копенгагенский рейд. – Продолжительное пребывание в Копенгагене. – Копенгагенская обсерватория. – Датский архив карт. – Командор Левенорн. – Устройство новых маяков на берегах датских. – Копенгагенское адмиралтейство. – Выход «Надежды» и «Невы» из Копенгагена. – Шторм в Скагерраке. – Разлучение кораблей. – Отъезд посланника в Лондон на английском фрегате. – Прибытие «Надежды» в Фальмут. – Соединение с «Невою». – Возвращение посланника из Лондона. – Отход из Фальмута.
Августа 7-го пополуночи в 9 часов переменился ветер от SW к StO и в 10 находились мы уже под парусами. В сие время прибыл на корабль адмирал Ханыков пожелать нам счастия и проводил нас до брантвахты, стоявшей на якорях в 4 милях от Кронштадта.
День был самый прекрасный и теплый, термометр показывал 17 градусов; но, невзирая на то, надобно было ожидать худой погоды, ибо морской барометр опустился в несколько часов на 4 линии, а именно от 29,90 на 29,50. В 10 часов сделался свежий ветер от SW, который принудил нас лавировать целую ночь; на другой день ветер усилился и дул при пасмурной погоде от SW и W так, что ход наш был очень неуспешен, и мы, находясь в виду острова Гогланда, не могли обойти его. 10-го числа ветер утих, и погода сделалась опять прекрасная.
