Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я думаю, многие американцы живут таким образом, что они не могут видеть ничего, что находится по обеим сторонам от них. Это подобно стремительному спуску на спортивных санях по ледяному желобу на Олимпийских играх. Вы должны двигаться очень быстро, при этом если вы посмотрите налево или направо, то неминуемо разобьетесь. Вы просто несетесь вперед с максимально возможной скоростью. Именно так я провел большую часть жизни, и именно так, насколько мне известно, проводят жизнь большинство других ученых. Они не видят других путей в жизни с тех пор, как вступают в гонку за научными открытиями. Но каждый из этих восьмерых людей, достигших в жизни поворотной точки, теперь мог посмотреть налево и направо и увидеть альтернативные пути движения.

И еще одна особенность — каждый из них получил в жизни серьезную душевную рану, которую он так и не смог залечить. Они сообщали, что после встречи с вами их рана не исчезала, но становилась менее болезненной.

Я остаюсь скептиком в отношении объяснений того, что произошло, но я уверен, что моя эмоциональная жизнь претерпела серьезные изменения. Меня мало беспокоит то, что многие западные ученые могут подумать, будто я сошел с ума, особенно когда они прочитают о том, что я сейчас собираюсь рассказать вам о моем нынешнем состоянии. (Далай-лама и Джинпа смеются.)

То, что я переживал, было интенсивным, очень необычным чувством, которое ощущалось мной как очень приятное: у меня складывалось впечатление, что оно излучается на меня. Восемь опрошенных мною человек также использовали слово «излучение», когда описывали свои ощущения при встрече с вами.

Я предоставляю вам мое собственное феноменологическое описание. Как ученый я не могу объяснить произошедшее, но это не значит, что оно не поддается научному объяснению. Я просто не знаю, с чего начать, и я подозреваю, что мы еще не располагаем всеми необходимыми инструментами для исследования этого феномена.

Произошедшее во мне изменение носило впечатляющий характер. После Дарамсалы я отправился в Дели, откуда мы вместе с женой совершили двухнедельную поездку по Индии. Моя жена заявила мне: «Ты не тот человек, за которого я выходила замуж».

Далай-лама: В самом деле?

Экман: Она сказала: «Я не просила тебя изменяться». Но на следующий день она призналась: «О, я так рада. Находиться рядом с тобой стало намного легче». Она продолжает говорить это и сейчас. Я разговаривал с нею вчера вечером, и она снова сказала: «Не забудь поблагодарить Его Святейшество, потому что последние семь лет нашей жизни были самыми счастливыми».

Теперь я уверен, что этот опыт был связан с прекращением моей ненависти; стартовая площадка для быстро возникающего у меня гнева перестала существовать, и в результате ослаб и мой гнев. В последние семь лет было всего два случая, когда я, образно говоря, мог бы справиться со своим гневом получше. Сейчас, большую часть времени, когда моя жена сердится на меня, я никак не проявляю своего гнева. Большую часть времени — как это ни смешно — я его избегаю. Я говорю: «Я вижу, что ты разгневана. Давай поговорим, когда ты успокоишься. Я не хочу ничего выяснять сейчас, потому что твой гнев может пробудить гнев во мне, а я не хочу испытывать гнев». (Далай-лама довольно посмеивается.)

Раньше я думал, что я поступаю, как трус. Теперь я могу сказать ей: «Я поступаю, как буддист. Я собираюсь избежать твоего гнева сейчас. Мы поговорим с тобой, когда ты успокоишься». Но гневливым людям это не нравится. Они жаждут борьбы.

Далай-лама: Да, это так.

Экман: Почему эти изменения произошли в моей жизни? Почему они произошли с другими людьми, которых я опрашивал? Кое-кто, узнав мою историю, заявлял: «О, это потому, что вы с таким почтением относитесь к Далай-ламе». Но это не так. Я имел нулевые представления о буддизме. Я думал, что вы являетесь сторонником ненасилия наподобие Ганди, и я с уважением относился к такой позиции, но я испытывал слабую симпатию к буддизму. Незадолго до приезда в Дарамсалу я посетил одну конференцию, на которой встретился с Аланом Уоллесом. Алан сказал мне, что они допустили ужасную ошибку, пригласив меня в Дарамсалу, потому что я слишком равнодушен к буддизму. Поэтому нельзя сказать, что я был интеллектуально подготовлен к произошедшему. Но изменение во мне произошло, и не потому, что я ожидал чуда. Я не верю в чудеса; чудеса относятся к области религии, а я не религиозный человек.

Как бы вы это объяснили?

Далай-лама: Разумеется, с буддистской точки зрения я этого не знаю. С точки зрения здравого смысла… Не знаю. Я думаю, по натуре вы добрый и честный человек, способный различать позитивное, — я думаю, это главный фактор. К тому же и сама природа наших дискуссий — они посвящены эмоциям и естественным образом концентрируются на сострадании и понимании деструктивности гнева и ненависти. Итак, это один из факторов. Затем, что касается меня, да и не только меня, сама атмосфера создает особое состояние, и все присутствующие люди обычно успокаиваются. В любом случае, я думаю, что с мирской точки зрения — в том, что касается более простых принципов, — большая часть нашей беседы носила одухотворенный характер. Для произошедших с вами изменений не обязательна религиозная вера, достаточно осведомленности о ценностях. Разумеется, с буддистской точки зрения кармический фактор также играет роль. Смотрите ли вы с буддистской точки зрения, принимаете ли вы ее ценности или нет, знаете ли вы или не знаете о безграничности жизни, здесь все равно присутствует какое-то знакомство со всем этим. Теперь важно достичь удовлетворенности. Здесь есть какие-то выгоды, какие-то позитивные результаты, и этого достаточно. (Смеется.) Я не хочу сказать, что в данном случае я нашел ответ на вопрос о том, как это случилось или почему это случилось.

Секрет доброты

Экман: Как ученый я не могу игнорировать то, что я пережил. Нельзя сказать, что прежде я не пытался испробовать другие подходы к облегчению моих проблем, создаваемых гневом. Три раза я проходил курс психоанализа, в том числе и для того, чтобы научиться справляться с моим ужасным гневом. Однако безуспешно.

Далай-лама: Гм-м.

Экман: Я думаю, изменение, произошедшее во мне, началось с того физического ощущения, каким бы оно ни было. Я думаю то, что я испытал, было — если воспользоваться ненаучным термином — «добротой». Каждый из восьмерых опрошенных мною людей сказал, что он почувствовал доброту; они все, подобно мне. ощутили ее излучение и ее тепло. Я не имею представления о том, как это происходит, но это не плод моего воображения. Хотя у нас нет инструментов для понимания этого феномена, это не значит, что он не существует.

Я должен также упомянуть, что во время нашей первой встречи в Дарамсале я испытал еще одно ощущение — на Западе мы называем его deja vu, — будто бы я знал вас всю жизнь.

Далай-лама: Верно, верно.

Экман: Насколько мне известно, единственными людьми, которые способны это объяснить, являются буддисты, которые утверждают в таких случаях, что я знал вас в предыдущей жизни. Это не соответствует моим собственным убеждениям, но у меня есть такое чувство, как будто я знал вас всегда!

Далай-лама: Это, я думаю, очень важный сигнал, своего рода отпечаток из прошлого. Вы сами знаете, что в этой жизни ничего подобного не происходило. Значит, это имеет отношение к прошлой жизни.

Экман: Это чувство ближе всего к тому, которое я испытывал к моей сестре и моей тете. Я знал их с тех пор, как появился на свет. Я не знал вас с моего рождения, но это выглядит так, как если бы знал.

Далай-лама: А также, я полагаю, влияла ваша установка на то, чтобы быть ученым, мыслить более широко, быть открытым всему новому. Это также обеспечивает отличие.

Доржи (после дискуссии на тибетском): Его Святейшество говорит, что когда он делает публичный доклад или участвует в публичной дискуссии, то он часто имеет подобное инстинктивное ощущение, что видит перед собой кого то, с кем он очень давно знаком.

64
{"b":"252731","o":1}