Далай-лама: Да, всем людям. На уровне индивида, или семьи или местного сообщества, или нации, или на международном уровне все это этично. Я думаю, правильно будет утверждать также, что все религиозные концепции и концепции этики в конечном итоге основываются именно на этом. А также светская этика. Но некоторые разновидности этики, включая религиозную, могут основываться на религиозных убеждениях, то есть на чем-то другом.
Экман: Это религии, религиозные течения, представители которых заявляют: «Если вы не верите в нашу идею о Создателе, то тогда ваше благополучие не имеет значения». Бывает и так.
Далай-лама: Да, верно.
Экман: Но ислам, христианство и иудаизм заявляют, что все мы одинаковые люди.
Далай-лама: М-м-м.
Экман: Еще один отрывок из Дарвина: «По мере того как человек подвигается в деле цивилизации и малые племена соединяются в более крупные общины, простейшие разумные побуждения указывают каждому члену общества, что он должен распространить свои социальные инстинкты и симпатии на всех членов данной нации, хотя бы и ему лично неизвестных. Раз этот пункт достигнут, остается лишь искусственный барьер, препятствующий распространению его симпатий на людей всех наций и племен. Действительно, если многие люди отделены от нас большими различиями в наружном виде или в привычках, то опыт, к несчастью, показывает, как много проходит времени, прежде чем мы начнем смотреть на них. как на наших ближних. Что касается симпатии за пределами человеческого рода, то есть человечности по отношению к низшим животным, она. по-видимому, представляет одно из самых позднейших моральных приобретений. Эта добродетель, одна из благороднейших, какими только одарен человек по-видимому, возникла как побочный результат того, что наши симпатии становятся все более нежными и распространяются все шире, так что наконец включают всех чувствующих существ».
Джинпа: Он использует выражение «чувствующие существа»?
Экман: Да. (Удовлетворенно смеется.) Он говорит, что наивысшее состояние нравственного отношения проявляется в том, чтобы распространять свое сочувствие на всех чувствующих существ а не только на людей.
Дарвин был главным участником всех движений в защиту прав животных в Англии. Когда я редактировал новое издание одной из его книг, «Выражение эмоций у человека и животных», то многие англичане писали мне письма и присылали книги с похвалами в адрес Дарвина, книги, которые активисты движений в защиту прав животных издавали в девятнадцатом веке.{54} Когда я просматривал архив Дарвина, я обнаружил письма людей из многих стран мира, которые были озабочены правами животных.
Дарвин в своих трудах направил нам сообщение, которое многие из нас не хотят слышать. Сопротивление осознанию того, что животные имеют чувства, подобно желанию не знать о том, как страдают люди, живущие в других частях мира: вы не хотите слышать, что «те люди» в Дарфуре нуждаются в помощи. Некоторые люди думают: мне самому нужна помощь, мне требуется лучшая школа. С какой стати я должен заботиться о населении какого-то Дарфура? Тем более с какой стати я должен беспокоиться о жизни цыплят? Мы все едим этих цыплят. Кого волнует, какими страданиями наполнена их жизнь? Достижение состояния, в котором вы заботитесь обо всех чувствующих существах, соответствует, по мнению Дарвина, уровню наивысшего морального развития.
Другой интересный для меня момент заключается в том, что в этой цитате он говорит о первоначальном проявлении сострадания к членам своей семьи. Затем мы распространяем его на клан. Затем на всю страну. Но мы должны распространять его на все человеческие существа, а затем на все чувствующие существа. Я не знаю, был ли Дарвин знаком с философией буддизма; скорее всего, нет.
Далай-лама: Замечательно.
Экман: Да. Он говорит о естественности того, чтобы все люди обладали таким состраданием.
Далай-лама: Да.
Экман: И что к этому приведет полное понимание, знание Но при этом он также говорит, что, к несчастью, мы знаем, что такая забота о благополучии распространяется не на всех чувствующих существ, даже не на всех людей, и несмотря на наличие у нас необходимой для этого способности.
Далай-лама: М-мм. Да.
Экман: Вопрос заключается в том, как мы можем облегчить достижение такого результата. Вот о чем мы должны поговорить.
Далай-лама: Хорошо.
Экман: Я полагаю, это вопрос двадцать первого века, потому что мы не можем больше позволять себе оставаться эгоистичными.
Далай-лама: И снова несколько эпизодов, несколько иллюстраций из книг, показывающих две группы людей во время гражданской войны в Испании или во время Первой мировой войны. Вы видите, здесь формально были две воюющие группы, истребляющие друг друга. Но предположим, что в каком-то отдельном случае один солдат получает тяжелую рану, а солдат, воюющий на другой стороне, оказывает ему помощь. Здесь проявляются настоящие человеческие чувства. Что касается полученных ими приказов, то они обязывают солдат убивать противника. Но как самостоятельные человеческие существа они проявляют сострадание.
Экман: Одно недавнее исследование было проведено в боевых условиях, когда противник действительно вел огонь по американским солдатам; в ответ только около половины наших солдат нажимали на курок. Это было очень трудно сделать. Но обучение, которое получали участники Первой и Второй мировых войн и даже сегодняшних вооруженных конфликтов, заключается в том, чтобы представить врагов как порождение сил зла. Показать, что в них нет ничего хорошего.
Далай-лама: Да, да.
Экман: Оно сводится к тому, чтобы облегчить для вас убийство противника. Проблема, которая сделала сегодняшнюю ситуацию еще хуже…
Далай-лама: Да.
Экман:…состоит в том, что новые технологии позволяют нам убивать на таких расстояниях, которые не позволяют нам видеть…
Далай-лама: Верно.
Экман:…человека, которого мы убиваем.
Далай-лама: Механизированная война.
Экман: Вид причиняемого страдания удерживал, по крайней мере некоторых людей, от убийства, но теперь нам не нужно видеть, какой вред мы причиняем. Это делает ситуацию намного более опасной.
Далай-лама: Верно. Совершенно верно.
О МОРАЛЬНОМ ПОВЕДЕНИИ ЖИВОТНЫХ
Франс де Ваал
Нетрудно распознать две фундаментальные основы человеческой морали в поведении животных. Эти две основы элегантно представлены в следующем золотом правиле: «Веди себя по отношению к другим так, как бы ты хотел, чтобы они вели себя по отношению к тебе». Это правило сводит вместе эмпатию (внимание к чувствам другого человека) и взаимность (если другие будут следовать этому правилу, то они будут относиться к вам так же хорошо, как относитесь к ним вы). Человеческая мораль, как нам известно, немыслима без эмпатии и взаимности — качеств, которые присущи приматам.
Например, довольно часто после того, как один шимпанзе атакует другого, свидетель этой схватки подходит к побежденному шимпанзе и обнимает его. Мы документально зафиксировали сотни таких случаев. Типичным результатом такого выражения сочувствия оказывается прекращение криков, стонов и ДРУГИХ проявлений страдания. Фактически эта склонность к ободрению других является настолько сильной, что Надя Кохтс, русская исследовательница приматов, вырастившая сто лет назад молодого шимпанзе, утверждала, что если ее подопечный забирался на крышу дома, то имелся единственный способ убедить его спуститься вниз. Поскольку лишение пищи не позволяло достичь этой цели единственный способ заключался в том, чтобы сесть на землю и начать притворно всхлипывать, имитируя страдание от испытываемой боли. Тогда молодая обезьяна быстро спускалась с крыши и с выражением обеспокоенности на лице обнимала свою хозяйку Это свидетельствует о силе проявления эмпатии у наших ближайших родственников: она превосходила желание получить банан.
Взаимность может наблюдаться в экспериментах с прирученными шимпанзе, когда мы даем одному шимпанзе пищу для того, чтобы он поделился ею с другими. Прежде чем делать это, мы измеряем спонтанную готовность к ухаживанию за другими членами нашей обезьяньей колонии. Кто заботится о ком и как долго. Проявление заботы — это приятное занятие, а возможность стать объектом заботы ценится очень высоко. В нашем эксперименте мы обнаружили, что если один шимпанзе ухаживал за другим, то это заметно повышало его шансы получения пищи, распределяемой другим шимпанзе. Подобно людям они, по-видимому, отслеживали предоставление и получение услуг.
Одна из важных современных тенденций заключается в попытках вырвать мораль из кантианской философии и вернуть ее обратно в русло нашей эволюции. Эти усилия поддерживаются не только исследованиями поведения животных, направленного на взаимное сотрудничество, но также и современной нейронаукой. Вместо того чтобы приписывать решение моральных проблем новейшим приобретениям нашего мозга, таким как префронтальный кортекс, нейронаука с помощью современных технических средств визуализации высшей нервной деятельности позволяет продемонстрировать, что моральные дилеммы активируют различные области мозга, часть из которых намного старше, чем наш человеческий род. Эти области тесно связаны с эмоциями. В недавнем отчете в «Science» рассказывается, как далеко могут заходить эти тенденции: мыши демонстрируют более сильную реакцию на боль, если они видят, что боль причиняется их матери.{55}
Но существует также преемственность в отношении правил справедливого поведения. Когда Сара Броснан экспериментировала с реакциями на разделение вознаграждения, она обнаружила, что одна обезьяна выбрасывала огурец — менее вкусный продукт, который она все же обычно съедала с удовольствием, — если другие обезьяны получали что-то более вкусное, например виноград, за выполнение того же самого задания. По-видимому, мы не являемся единственными существами, признающими какие-то социальные ситуации неприемлемыми.
Не так давно у меня состоялась беседа с философами, посвященная обсуждению вопросов происхождения морали у животных (материалы этой беседы можно найти в моей книге под названием «Приматы и философы»). Эти философы всячески указывали на различия между людьми и остальными живыми существами.{56} Я не отрицаю, что такие различия существуют, но философы говорят о них давным-давно, им пора уже прекратить заниматься прославлением человеческого разума. Сначала необходимо понять, что существует значительное сходство между психологией людей и психологией животных, в том числе и в эмоциональной сфере, и лишь затем приступать к анализу различий.
(Франс де Ваал, автор многих книг, является директором и соучредителем Центра по изучению связей в живом мире, открытом при Национальном центре изучения приматов Университета Эмори в Атланте, Джорджия.)
