Обстановка, складывающаяся в университете, являлась зеркальным отражением того, что творилось по всей стране. Студентов постоянно дергали в партком, заставляя писать всевозможные объяснительные, то по поводу своего социального происхождения, то по поводу своих политических мировоззрений. Шакур Джану припомнили все. И отца-землевладельца, и посещение митингов «Инженера», занесенного новой властью в списки врагов Афганистана. Скрипя зубами, Шакур Джан в который уже раз писал объяснительные, оправдываясь за свою прошлую политическую близорукость и клятвенно заверяя, что к Гульбеддину Хекматиару он не имеет никакого отношения.
Когда учеба уже подходила к финишу, несколько маоистов с их курса каким-то образом умудрились захватить американского посла. Они предъявили властям ультиматум, суть которого сводилась к тому, что, если из тюрьмы не будут выпущены их «товарищи по партии», они казнят посла. Против студентов задействовали войска и хадовцев, и они все погибли. Вместе с ними пострадал и сам посол, получивший смертельное ранение в голову.
После этого ЧП в университете прошла тотальная чистка. Поголовно были исключены все студенты из числа маоистов. Некоторые из них переместились из комнат университетского общежития прямиком в тюремные камеры. Шакур Джан по второму разу прошел все круги ада. Только на этот раз объясняться ему пришлось не в университетском парткоме, а в ХАДе. Двое суток ему довелось отсидеть в общей камере, в окружении каких-то подозрительных личностей. Один из сокамерников пристал к нему, словно банный лист. Матерно ругая власть, он нашептывал на ухо Шакур Джану какую-то ересь. Представившись «борцом за веру», он просил помочь ему с передачей на волю какой-то записки секретного характера. Шакур Джан не стал вступать в разговоры с этим подозрительным типом, который, судя по всему, был подсадной уткой ХАДа. Так это или нет, но в конце концов его выпустили из камеры, предварительно взяв подписку о неразглашении всего того, что с ним произошло в застенках. В случае нарушения принятых обязательств пригрозили жестокой расправой.
За несколько дней до защиты дипломного проекта Шакур Джан в кругу сокурсников отметил двадцатипятилетие. Гуляли в небольшом кафе в центре Кабула. Вечеринка уже подходила к концу, когда Шакур Джан случайно заметил, как за столик в углу кафе присел Вакиль. У Шакур Джана едва не отвисла челюсть, но Вакиль жестом дал ему понять, чтобы он не напрягался. Когда слегка подвыпившие студенты вышли покурить, Вакиль как бы невзначай подошел к Шакур Джану и, попросив сигарету, незаметно сунул ему в руку клочок салфетки. Улучшив момент, тот прочитал: «Завтра в 12.00 там же, где в прошлый раз». После этого Шакур Джан порвал записку на мелкие клочки и, скатав обрывки в шарик, выбросил.
На следующий день в точно назначенное время он пришел на место встречи. Прождав почти час и никого так и не дождавшись, раздосадованный, он пошел восвояси. Что могло случиться с Вакилем, почему он не пришел на встречу? В голове рисовались картины одна ужаснее другой.
Стоп! Да вот же он! Стоит прямо перед ним и улыбается.
– Вакиль, в чем дело? Почему ты не пришел на встречу? – Шакур Джан попытался изобразить на лице некое подобие обиды.
– Не ругай меня, Гафур. Времена сейчас такие, что проверяться надо во всем. Я это говорю не потому, что тебе не доверяю. Но в жизни всякое бывает. Сейчас-то я уж точно знаю, что за тобой нет хвоста. А теперь о главном. На днях, не без нашей помощи, хадовцы арестовали двух инженеров с городской электростанции. Появились вакансии. Сразу после окончания университета у тебя будет распределение на работу, а от дирекции электростанции поступит заявка на замещение вакантной должности. Можешь не беспокоиться, она обязательно поступит, поскольку это одно из звеньев спланированной нами операции.
– А в чем будет заключаться моя роль?
– Об этом пока еще рано что-либо говорить. Вот устроишься на работу, все потом и узнаешь. А пока желаю тебе успешной защиты диплома.
Защита дипломного проекта прошла без сучка и задоринки. Последующее распределение тоже не принесло никаких неожиданностей. Все шло, как по написанному кем-то сценарию…
Прошло несколько месяцев с того дня, как Шакур Джан устроился работать на Кабульскую электростанцию. Ничего особенного за это время так и не произошло. Днем работа, ночью – отдых в небольшой комнате, располагающейся в неказистом двухэтажном доме по соседству со станцией. Скромный образ жизни одинокого ин женера.
Еще при короле Захир Шахе на электростанции был введен строгий пропускной режим, а после последнего переворота ее стали охранять настолько тщательно, что ни один посторонний человек не мог не то чтобы пройти на ее территорию, а даже приблизиться к ней. Военнослужащие, охранявшие ее по периметру, стреляли без всякого предупреждения. Такая строгость была вполне обоснована. За последнее время в Кабуле был совершен ряд диверсий на объектах стратегического значения, и спецслужбы сбились с ног в поисках злоумышленников.
Когда Шакур Джан устраивался на работу, ему пришлось пройти собеседование с начальником охраны станции. Эту должность занимал молодой офицер ХАДа, назначенный на эту должность незадолго до прихода Шакур Джана. И хотя офицер опрашивал его поверхностно, он не забыл уточнить, кто его родители и где они живут. Улыбчивые глаза хадовца не выказывали никаких эмоций. Так, простецкий мужик, волей случая попавший на государственную службу. Шакур Джан и предположить не мог, что этот улыбчивый молодой человек успел больше года поработать в отделе контрразведки ХАДа, откуда был смещен из-за партийной «несовместимости» со своим начальством. Хадовец за версту чуял контру, и уже на первой их встрече его что-то насторожило в новом инженере. Что именно, он так и не смог для себя уяснить, но тем не менее на заметку себе взял.
Начальнику охраны «стучали» сразу несколько рабочих и служащих станции. Им-то он и поручил приглядеть за Шакур Джаном.
А в это время в стране начались очередные потрясения. Генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мухаммед Тараки был смещен со своего поста и ликвидирован его заместителем Хафизуллой Амином. За фактически свершившимся переворотом последовал очередной виток репрессий.
А однажды по Кабульскому телевидению показали фотографии трех человек, разыскиваемых по подозрению во взрыве одного из правительственных учреждений. У Шакур Джана оборвалось сердце. Среди этой троицы он узнал Вакиля. Правда, озвучено было совсем другое имя, но это был точно Вакиль. Он не мог ошибиться.
Где он был все эти месяцы? Почему не выходил с ним на связь? В чем заключается задание, которое он должен выполнить? Вопросы оставались без ответов.
Шакур Джан, конечно, догадывался, зачем он понадобился «Инженеру» на электростанции, и уже присмотрел возможные места закладки взрывчатки в случае ее подрыва. Но никаких указаний не поступало. Да сам он самостоятельно и не смог бы этого сделать, поскольку не было ни взрывчатки, ни детонаторов, ни возможности пронести все это на территорию охраняемой станции.
Как-то раз, придя с работы, Шакур Джан застал в своей каморке какого-то сгорбленного старикашку. Он уже собрался возмутиться и потребовать от этого наглого бобо объяснений, как тот попал в его комнату, но старик приложил палец к губам и снял с головы парик.
Это был Вакиль.
Выйдя из ступора, Шакур Джан спросил:
– Вакиль, а ты знаешь, что тебя разыскивают?
Вакиль только усмехнулся:
– Руки у них коротки, чтобы меня найти, – и, посерьезнев, продолжил: – Ты думаешь, я в гости к тебе пришел? Я за тобой пришел. Нам стало известно, что, возможно, уже завтра тебя арестуют, поэтому тебе нужно срочно уходить.
– А что я такого сделал, чтобы меня могли арестовать? – изумился Шакур Джан.
– Ты – ничего. – Вакиль посмотрел ему в глаза и, положив руку на плечо, промолвил: – Держись, Гафур. Твой отец погиб. Вчера в Кандагарской тюрьме его вместе с другими землевладельцами, отказавшимися добровольно передать земли в собственность государству, расстреляли хадовцы.
