Старинные дома были завалены грудами песка, узкие улицы заросли верблюжьей колючкой. Пока Джейк с Грегориусом проверяли топливную систему передачи и систему смазки автомобилей, а Гарет разводил костер под прикрытием каменной стены, Вики пошла обследовать развалины в сгущавшихся сумерках.

Далеко идти она не решилась. От булыжников, из которых были сложены дома, сгоревшие более ста лет назад, исходило отчетливое ощущение опасности и человеческой муки. У Вики мурашки побежали по спине, но она продолжала осторожно продвигаться по узкому проходу, пока не оказалась на открытой площади.

Она догадалась, что здесь была рыночная площадь города работорговцев, и вообразила длинные ряды людей в цепях. Атмосфера страдания ощущалась здесь до сих пор. Вики спрашивала себя, удастся ли ей передать это ощущение на бумаге так, чтобы читатели поняли, что и поныне ничего не изменилось. Опять злобная жадность стремится поработить целый народ, опять сотни тысяч человеческих существ вынуждены будут испытывать те же муки, которыми насквозь пропитан этот город. Она должна написать об этом, так она решила, должна уловить этот дух безысходности и бесправия, который сейчас столь явственно ощущала, и донести его до цивилизованных народов всего мира.

От этих мыслей ее отвлек тихий шорох; она посмотрела вниз и с ужасом отпрянула назад, увидев пурпурного скорпиона в палец длиной на длинных, похожих на клешни омара лапах и его высоко задранный изогнутый хвост с ядовитым крючком на конце, нацеленный на носок ее ботинка. Она повернулась и быстро пошла к лагерю.

Леденящий ужас не отпускал ее, и она с необыкновенной радостью вступила в светлый круг костра, сложенного из верблюжьей колючки под полуразрушенной стеной. Гарет посмотрел, как она опускается на колени, протягивает руки к пламени, и сказал:

– Я как раз собирался пойти поискать вас. Лучше бы вам не бродить в полном одиночестве.

– Я сама в состоянии присмотреть за собой, – быстро ответила она с той резкостью, которая уже становилась привычной.

– Не сомневаюсь, – примирительно улыбнулся он. – Иногда я думаю, что вам это слишком хорошо удается. – И опустил руку в карман. – А я тут нашел кое-что в песке, когда расчищал место для костра.

Гарет протянул ей замкнутый металлический круг, на котором в свете костра заиграли желтые блики. Это был браслет в форме змеи с кованой головкой и извивающимся телом.

Вики почувствовала, что ее раздражение моментально исчезло.

– О, Гэри! – Она приподняла браслет на обеих ладонях. – Какая красота! Это золото, да?

– Думаю, да.

Она надела тяжелое украшение на запястье и, вся сияя, любовалась им, встряхивала рукой, ловя блики света.

Ни одна из них не устоит перед подарком, довольно подумал Гарет, всматриваясь в ее лицо, освещенное пламенем костра.

– Браслет принадлежал некоей принцессе, которая славилась своей красотой и состраданием к воздыхателям, – как бы между прочим сказал Гарет, – так что, я думаю, вам он подойдет как нельзя лучше.

– О, – задохнулась она, – это мне?!

И порывисто потянулась к его щеке. Она вздрогнула, когда Гарет повернул к ней голову и ее губы встретились с его губами.

Одно мгновение она пыталась отстраниться, но тут же решила, что не стоит. В конце концов, браслет был великолепен.

Джейк и Грегориус, разложив крупномасштабную карту на капоте «Свинки Присциллы», изучали ее при свете единственного фонаря-«молнии». Грегориус намечал маршрут, по которому они пройдут до реки Аваш, и был очень недоволен неточностями и пробелами на карте.

– Если бы нам пришлось ориентироваться только по ней, нам бы тяжело пришлось, Джейк.

Джейк вдруг оторвался от карты и в тридцати шагах от себя увидел в свете костра две фигуры, которые приблизились друг к другу и замерли. Сердце у него заколотилось, к затылку прилила горячая кровь.

– Пойдем выпьем кофе, – ворчливо предложил он.

– Одну минутку, – возразил Грегориус. – Сначала я покажу вам, где мы пересечем пески…

Он смотрел на карту, намечая маршрут, и не замечал, что говорит сам с собой. Джейк ушел. Он решил положить конец сцене у костра.

При первом, еще неверном свете зари Вики проснулась и поняла, что ветер стих. Он уныло завывал всю ночь, и когда Вики откинула одеяло, то увидела, что оно усыпано слоем золотистого песка; песок хрустел у нее на зубах, скрипел в волосах. Один из мужчин громко храпел, но кто именно, Вики не поняла, так как все трое, плотно укутанные в свои одеяла, лежали очень близко друг к другу. Она взяла сумку с туалетными принадлежностями, полотенце и смену белья, выскользнула из лагеря, взобралась на дюну и побежала к морю.

Рассвет был совсем тихий. В лучах еще не взошедшего солнца вода в заливе казалась гладкой, как розовая атласная простыня. Стояла тишина, настоящая тишина пустыни, ее не нарушал ни зверь, ни птица, ни шум ветра или прибоя, и тревога, которую она испытывала накануне, покинула ее.

Вики сбросила одежду и побрела к морю по сырому песку, выровненному за ночь отливом, она вошла в розовую воду, вздрогнув от холода, погрузилась в ее лоно, присела, чтобы оказаться в воде по горло, задохнулась от удовольствия и стала смывать песок и грязь.

Когда она выходила на берег, краешек солнца показался над водной гладью. Освещение резко изменилось. Нежные краски рассвета уступили место яркому блеску Африки, к которому Вики стала уже привыкать. Она быстро оделась, завернула грязное белье в полотенце и уже на ходу, поднимаясь на дюну, принялась расчесывать мокрые волосы. Добравшись до гребня, она замерла, забыв вытащить расческу из спутанных волос. Вики опять задохнулась и стояла, не отрывая глаз от зрелища, открывшегося ей на западе.

Грегориус уже рассказывал им, что сочетание холодного воздуха и лучей восходящего солнца производит поистине театральный эффект, сокращая сотни километров плоской пустыни и приближая отвесные скалы горной гряды так, что кажется – стоит только протянуть руку, и коснешься их.

В первых лучах солнца горы были пурпурно-голубыми, но замершая в благоговейном восторге Вики заметила, что они, как огромный хамелеон, меняют цвет, постепенно становятся золотыми и в то же время быстро отодвигаются назад… Еще немного – и они превратились в бледное призрачное видение, растворившееся в первых струях знойного воздуха африканского дня, и Вики почувствовала жаркое дыхание поднимающегося ветра.

Очнувшись, она поспешила в лагерь. Джейк, разогревавший на сковородке фасоль с ветчиной, взглянул на нее и улыбнулся.

– Пять минут на завтрак, – сказал он и протянул ей жестяную миску. – Я думал, не двигаться ли нам ночью, чтобы избежать жары, но слишком велик риск разбить машины в темноте.

Вики взяла миску и принялась за еду с явным удовольствием. Она отвлеклась только для того, Чтобы взглянуть на Гарета Суэйлза, который подходил к костру, тщательно выбритый и безукоризненно одетый. На нем была идеально чистая рубашка с открытым воротом, широкие брюки-гольф из дорогого твида и грубые башмаки, начищенные до блеска. Джейк разразился восторженным хохотом, но он спокойно погладил свои золотистые усы и поднял бровь.

– Господи, ты что, собираешься пригласить кого-то поиграть в гольф?

– Ах, старина, – с укором произнес Гарет, снисходительно взглянув на выгоревшие молескиновые брюки Джейка, бросовые сапожки «чакка»[13] и клетчатую рубашку с разорванным рукавом. – Вот и видно, каково твое воспитание. Даже если мы оказались в Африке, совсем не обязательно ходить, как туземцы.

Тут он бросил взгляд на Грегориуса и улыбнулся ему своей ослепительной улыбкой:

– Я не имел в виду ничего дурного, Грег, должен сказать, что вы в этом наряде просто великолепны.

Грегориус, облаченный в шамма, на секунду оторвался от завтрака и улыбнулся Гарету в ответ.

– Запад есть Запад, Восток есть Восток, – произнес он.