Сведения нарративных источников об этих мероприятиях Ватаца, к сожалению, неполны и к тому же, по-видимому, страдают некоторыми преувеличениями. Ничего не пишет об этом современник Ватаца Георгий Акрополит, принадлежавший, правда, к оппозиционнонастроенному крылу знати. Георгий Пахимер16, Феодор Скутариот17и Никифор Григора18говорят о необыкновенной доходности созданных Ватацем императорских поместий: амбары ломились от зерна и других плодов труда земледельцев, загоны не вмещали стада крупного рогатого скота, свиней, овец, верблюдов. Императору принадлежали огромные табуны коней и бесчисленные стада домашней птицы. Продажа лишь одних куриных яиц будто бы дала императору такие Средства, что он смог изготовить для императрицы золотой венец, усыпанный драгоценными камнями. Ватац назвал этот венец «яичной короной».
Император побуждал и других представителей знати уделять больше внимания ведению домениального хозяйства.
В результате этих мероприятий страна в короткое время достигла небывалого изобилия. Процветанию Никейской империи в правление Иоанна Ватаца способствовало то, что в соседних турецких землях царил голод, вызванный неурожаями и опустошительными нашествиями монголов. Множество разоренных жителей турецких областей хлынуло на земли Никейской империи для поселения и закупки продовольствия. Они приносили с собой деньги, изделия из драгоценных металлов, ткани, отдавая все это в обмен на продукты. От торговли с турками в это время особенно «обогатилась казна»19.
Доходы от императорских поместий полностью удовлетворяли потребности двора и позволили Ватацу вести значительное церковное строительство, осыпать богатыми дарами духовенство, создавать приюты, богадельни, больницы, снискивая этим популярность у простого народа. Ватац наделял духовенство богатыми владениями, строил новые монастыри и храмы, восстанавливал и украшал старые. Он оказывал материальную помощь православному духовенству Александрии, Иерусалима, Антиохии, Синая, Сиона и, что особенно важно, Константинополя, Фессалоники, Афона, Аттики20.
Но прежде всего увеличение доходов казны дало Ватацу возможность укрепить военные силы страны, находившиеся в непосредственном его распоряжении. У множились отряды наемников из латинян — профессиональных воинов. К пограничным крепостям были приписаны соседние или специально для этого организованные поселения крестьян, которые снабжали гарнизоны всем необходимым. В крепостях были созданы обильные запасы продовольствия и оружия на случай вражеской осады21. Ватац привлек на свою сторону вторгшихся в 30-х годах на Балканы половцев и, отведя им земли, поселил до 10 тыс. человек во Фракии, Македонии, Фригии и на Меандре. Эти половцы стали акритами22и, по-видимому, в значительной части превратились в оседлых поселенцев.
Резко отличалась политика Иоанна Ватаца от политики тестя по отношению к иноземным торговцам. К сожалению, известия об этом затемнены некоторыми анекдотическими подробностями. Наблюдая, как разбогатевшие жители империи разоделись в иноземные «ассирийские», «вавилонские» и итальянские ткани, Ватац якобы был обеспокоен тем, что богатства ромеев утекают за границу в обмен на иноземные товары23. Он выразил неудовольствие даже своему сыну, увидев его в шелковом платье на охоте. Ватац ввел торговые пошлины на иностранные товары, и в первую очередь — на итальянские (см. гл. 7).
Забота Ватаца о ремесленном производстве выразилась и в покровительстве оружейным ремесленным мастерским в больших городах. Видимо, многие из этих мастерских были государственными. В них трудились наемные ремесленники — мистии. Благодаря этим мастерским Ватац создал большие арсеналы — склады оружия24. По всей вероятности, довольно оживленной при этом императоре была, несмотря на соперничество, торговля с Фессалоникой: фессалоникские заговорщики — сторонники Ватаца — отправились к нему, чтобы обсудить условия сдачи города Ватацу под предлогом ведения торговых переговоров25. Ватац выдал хрисовулы, утверждающие права и привилегии Мельника и Фессалоники26.
Своеобразной была политика Иоанна Ватаца и по отношению к церкви. Проявляя к ней большую щедрость, он в то же время стремился полностью подчинить задачам своей внутренней и внешней политики и белое, и черное духовенство. Патриархи, избиравшиеся при Ватаце, послушно следовали его воле. Когда императору не удавалось быстро найти подходящего кандидата на патриарший престол, он, не колеблясь, оставлял церковь безпастыря27.
С крайним неудовольствием Георгий Акрополит говорит, что Иоанн Ватац не нуждался ни в чьем совете, что высшие сановники, окружавшие императора, даже при решении важнейших государственных дел «ничем не отличались от столбов», не решаясь противоречить государю28. Но оппозиция не сложила оружия. Она все более явно возлагала свои надежды на молодого и талантливого представителя высшей аристократии — Михаила Палеолога. Осторожный и изворотливый. Михаил старался усыпить подозрения императора и в то же время завоевать авторитет среди сановников, у духовенства и в армии. В 1252 г. во время похода на Балканы Ватацу донесли о далеко идущих планах Палеолога. Сообщения источников об этом противоречивы.
29
Акрополит стремится представить юного честолюбца как невинную жертву клеветы . Соглашается с Акрополитом и Григора30. Пахимер говорит о заговоре31. Улики оказались, однако, недостаточными. Император ограничился тем, что потребовал от Михаила торжественной клятвы на верность.
Недовольная политикой Иоанна Ватаца аристократия возлагала надежды и на сына императора Феодора Ласкариса32, который, хотя и считался бесспорным наследником престола, до смерти отца не имел какой бы то ни было власти. Отец даже не объявил взрослого сына своим соправителем, как это вошло в обычай еще до Комнинов.
Ватац умер 3 ноября 1254 г. в Нимфее, и императором был провозглашен Феодор II Ласкарис (1254— 1258), которому было в это время 33 года. Более трехсот лет, считая от Константина VII Багрянородного, византийский престол не занимал столь высоко по своему времени образованный человек, как Феодор II. Еще в царствование его отца Никея стала одним из главных, если не самым главным, центром византийской культуры и образованности. Ватац создал в городах библиотеки, собрав книги со всей империи и, насколько возможно, из-за ее пределов33. При дворе была основана высшая философская школа, в которой обучались сыновья аристократов.
Один из учеников этой школы (Георгий Акрополит) и один из наставников (Никифор Влеммид) были учителями молодого Феодора. Философ и писатель34, Феодор Ласкарис написал несколько трактатов и речей. Известны его многочисленные письма. Он развивал идею об идеальном государе и о прочном и едином греческом государстве. Нервный, подозрительный, фанатичнопреданный своей идее и крайне самолюбивый и честолюбивый, Феодор II Ласкарис не терпел неповиновения и жестоко карал своих политических противников, порой по ничтожному подозрению. Многие знатные лица были смещены с их должностей35. Феодор окружил себя людьми незнатного происхождения, беззаветно преданными возвысившему их государю. Феодальную аристократию постигло жестокое разочарование. Все, говорит Акрополит, «кто был в опале при его отце или был лишен денег либо владений, лелеяли надежду обрести избавление от бед», но ошиблись в своих расчетах36.
Феодор II Ласкарис продолжал внутреннюю политику своего отца. Источники не позволяют сделать вывода о резкой перемене внутреннего курса при этом императоре37. Что касается его репрессий
против крупнейших представителей феодальной аристократии, то борьбу с феодальной реакцией пришлось вести уже его отцу. При Феодоре II эта борьба обострилась, и репрессии приняли большие масштабы и более жесткий характер. Ближайшими советниками молодого императора стали незнатные лица — протовестиарий (впоследствии великий стратопедарх) Георгий Музалон и два его брата. Георгия император обычно оставлял своим наместником в столице во время военных походов.
