Из-под двери потянуло гнилостным сырым воздухом, и Ник натянул на голую грудь одеяло. Кто мог разгуливать по замку в такой час? Уж не призрак ли самого Германа Геринга пожаловал в гости к графу?

Ник нащупал рукоятку стилета и спустил ноги с постели на холодный каменный пол. Шаги приближались по коридору к его комнате. Здесь можно было ожидать любого сюрприза — от гранаты под дверь и автоматной очереди до струи ядовитого газа в замочную скважину. Обитая железом дверь заскрипела, потянуло сквозняком, и на дорожке лунного света возникла чья-то фигура. Подкравшись сзади к незваному ночному гостю, Ник сдавил ему рукой горло и приставил к сонной артерии под ухом стилет.

— Боже мой, Никки! — сдавленно вскрикнула Бутс, пытаясь высвободиться из тисков его сильных рук. — Ты вообще когда-нибудь спишь?

— В зависимости от обстоятельств, — уклонился от прямого ответа Ник, отпуская девицу. — Какого дьявола тебе здесь нужно?

— Я пришла поздравить победителя! — воскликнула она. — По-моему, ты заслужил особую награду.

Ник почесал стилетом затылок, недоверчиво поглядывая на улыбающуюся блудницу.

— А если граф проснется и обнаружит, что тебя нет рядом с ним в постели? — спросил он. — А может, он сам и подослал тебя потихоньку придушить меня спящим? Ведь он не может смириться с тем, что я побил его рекорд.

— Ах, замолчи сейчас же! — воскликнула Бутс. — Ты ведь знаешь, зачем я пришла.

Она расстегнула молнию на спине, и шелковое платье упало на пол к ее ногам. Быстрым движением Бутс расстегнула лифчик и сняла трусики. В жутковатом свете луны ее бледное лицо и большие глаза походили на маску ведьмы. Обнаженная, она сделала шаг вперед и прижалась к нему. Ее стройные руки сомкнулись на его спине, а горячие влажные губы примкнули к его губам. Ник поднял ее на руки и понес было к кровати, но она вывернулась и потянула его за собой на твердые холодные плиты.

— Здесь, на камнях, я буду острее чувствовать тебя, — прошептала она, с безжалостной яростью содрогаясь всем хрупким телом между его горячей мужской плотью и старым каменным полом. Когда же она наконец вытянулась в полном изнеможении, жадно хватая сырой воздух широко открытым ртом, Ник поднял ее и, положив на кровать, лег рядом. Он слышит, как она тихо всхлипывает и стонет.

— Я боготворю его, — глухо пробормотала она, — он такой красивый и мужественный. Но он презирает меня! За что? Скажи мне, за что? — повернулась она к нему заплаканным лицом. — А сегодня ночью он превзошел сам себя: заставил меня прижигать его горячим утюгом, а сам уставился в стену и улыбался своей жуткой улыбкой. Боже, ну почему я такая несчастная?

Ник молча предложил ей сигарету.

— Он говорит, что теперь непременно должен вновь пройти все испытания для вступающих в его организацию, якобы подтвердить свое право быть ее лидером. Но кто же еще им может стать? Ведь ты же не поведешь Тевтонских Рыцарей с факелами по улицам в пивную? Я, признаться, такого себе просто не могу представить.

— Я тоже, — усмехнулся Ник. — Я не гожусь на роль пастуха для стада свиней, признающих лишь силу и кнут. Одно я знаю наверняка: будь я фюрером Тевтонских Рыцарей, я придумал бы кое-что поумнее, чем убийство и похищение каких-то шведских ученых.

— Ты шутишь? — рассмеялась Бутс. — Да эта шведская организация не стоит и выеденного яйца по сравнению со всем грандиозным замыслом Рикки! Если он осуществится, граф станет властелином не только Европы, но и Америки. Вот что я тебе скажу, парень: не забывай, что Рикки врач, и один из лучших специалистов в своей области. Он большой ученый. Это он сам придумал эту голубую смерть, о которой теперь пишут все шведские газеты.

Ник замер, пораженный услышанным, словно молнией.

— Может, твой милый Рикки и семи пядей во лбу, — усмехнулся он. — Но как ему удается заставить вдруг посинеть и отдать Богу душу ребят, которые находятся от него на расстоянии нескольких тысяч милей? Не болтай ерунду, лучше выпьем коньяку, у меня припрятана одна фляга в моем чемодане.

После доброго глотка старого коньяка язык девицы окончательно развязался, и Нику оставалось только слушать и пополнять ее бокал.

— Знаешь, мой здоровячок, все эти шведские ученые крысы голубеют вовсе не от космических лучей, — с трудом выговаривая слова, говорила Бутс, похотливо поглядывая на Ника. — Все это Рикки сделал в своей лаборатории. А теперь он так усовершенствовал штамм, что ни один эксперт не догадается о том, что это какой-то неизвестный вирус или нечто в этом роде…

— Я немного разбираюсь в вирусах, — отбирая у нес бокал, сказал Ник. — Если он придумал действительно что-то оригинальное, мы могли бы неплохо на этом заработать. У меня есть знакомые, которые могли бы предложить Рикки за его открытие кучу денег.

Бутс схватила его за руку и потянула на себя, странновато хихикая при этом.

— Дорогой мой, у Рикки достаточно своих денег. И хватит болтать об этих противных бактериях, займемся лучше любовью. Когда я выпью, меня всегда охватывает жуткая страсть… Крошечный вирус у меня внутри, — гнусаво запела она, и тотчас же тишину коридора разорвал другой, хорошо знакомый Нику жуткий смех. Он вскочил с кровати, зажав стилет в руке, и бросился к двери. Но хохот карлика уже доносился с дальнего конца темного коридора.

— Это Локи, карлик, — идиотским смехом расхохоталась Бутс. — Не пытайся его догнать, он знает замок, как свои пять пальцев. Иди же ко мне, мой гигант, и помоги мне скоротать эту ночь.

Ник обернулся: Бутс лежала, призывно раскинув ноги, и что-то напевая бессвязно под нос.

— Локи ловок и умен, но Бутси не поможет он, Бутси нужен чемпион… — пробормотала она и тотчас же уснула.

На рассвете Ник разбудил ее и отправил, сонную и недовольную, досыпать в ее комнату.

Закрыв за ней дверь, он подошел к окну и стал любоваться восходом солнца. До Вашингтона отсюда было далеко, и следовало признать, что существует вероятность, что ему уже не выбраться из замка. Даже при самом удачном стечение обстоятельств, проведать Густава в таверне удастся только поздно вечером. Хоук обязательно должен быть проинформирован о том, что происходит в старинном замке в горах Баварии, чтобы во всеоружии противостоять фон Штади и обеспечить безопасность штаба противовоздушной обороны США перед лицом новой китайской угрозы.

И словно подтверждая серьезность ситуации, с первыми же лучами солнца тишину сонных горных вершин нарушил резкий звук горна: это выступал на учения отряд отлично вооруженных солдат армии фон Штади, регулярно проводившей маневры в лесистой долине. Это лишний раз говорило о нешуточной угрозе, нависшей над нынешнем правительством Западной Германии.

Но мог ли фон Штади свергнуть его в одиночку? Безусловно, ему не обойтись без помощи влиятельных кругов, однако и собственных сил у него вполне достаточно. Смогли же резко изменить ход истории такие гиганты мысли, как Лютер, Гитлер, Кастро, Маркс, Мохаммед…

Что ж, Нику оставалось лишь уповать на то, что маленький официант с армейской стрижкой по имени Густав работает сегодня вечером в таверне «Дойчланд убер аллес».

Едва первые лучи солнца коснулись стен студенческого городка, как из дверей домов начали появляться заспанные горожане. Протирая глаза и позевывая, они садились на свои велосипеды, чтобы отправиться по кривым улочкам на работу. И вряд ли кому-то из этих работяг было дело до одинокой молчаливой фигуры, неприметно застывшей возле и двери маленького кафе.

Наконец дверь распахнулась, и на улицу вышел официант Ланг. Он наклонился, чтобы снять замок со своего велосипеда, пока еще не замечая наблюдающего за ним незнакомца.

Звериные глаза, следившие за ним, были холодны, как арктические моря, и бесстрастны, как у голодного волка. Странное диковатое существо в обличии человека вдруг сорвалось с места и в несколько прыжков одолело разделявшее его и жертву расстояние. Официант поднял голову, увидел жуткое создание, нависшее над ним, и с истошным воплем бросился прочь. Он бежал очертя голову, словно перепуганная до смерти мышь, по пустынной улочке, слыша за спиной тяжелый топот ног и жуткий смех, больше похожий на голодное рычание. Бедняга издал последний крик о помощи, и в следующую секунду огромная ручища схватила его за плечо, а другая вцепилась мертвой хваткой ему в голову.