— Я… э-э-э… забыла тебе кое-что сказать. — Лукас молчал. Заставив себя сконцентрироваться на цели своего прихода, Оливия продолжила:
— Тебе звонили. Женщина. Она не назвала себя, но сказала, чтобы ты перезвонил на ранчо.
— Хорошо, — ответил он коротко, словно его оторвали от какого-то дела.
— Лукас…
— Мне нужно позвонить, Оливия. В следующий раз просто оставь записку на холодильнике.
Оливия вернулась в свою комнату, не понимая, что ее так расстроило и почему ей хочется плакать.
Оливия собрала записи, которые сделала за это утро, и отнесла их на стол Стенли. И он, и Джун ушли на ланч. В этот момент в офис заглянула Молли.
— Ты идешь на ланч?
Оливия покачала головой. Все утро ее мучила тошнота, более сильная, чем обычно. Даже сама мысль о еде…
— Нет, спасибо.
— Оливия, ты такая бледная. Что мне сделать для тебя? Может, принести содовой?
Оливия опять покачала головой и наклонилась к нижнему ящику стола, чтобы убрать документы в папку.
— Я плохо спала сегодня.
— Ты должна заботиться о себе. Может, я к тебе заеду, и мы поужинаем вместе?
Молли — хороший, надежный друг, ей можно довериться. Быстро встав, Оливия направилась к двери, чтобы закрыть ее, и тут у нее закружилась голова. Сделав глубокий вдох, она сказала:
— Я переехала к Лукасу.
— Переехала?
— Это тест на совместимость. Мы. — В ее ушах зазвенело, и перед глазами появились маленькие черные точки. — Мы…
Все поплыло перед глазами, и Оливия схватилась за край стола, чтобы не упасть.
— Оливия! — Молли подхватила ее за талию и поддернула ногой стул. Оливия села и согнулась пополам. — Я звоню Лукасу! — решительно заявила подруга.
— Нет! — Сегодня Лукас опять уехал прежде, чем Оливия проснулась. Она не знала, в офисе ли он, и хочет ли, чтобы его беспокоили.
Но Молли уже направилась к телефону. Набирая номер, она твердо заявила:
— Тебе нужно поехать домой, полежать с поднятыми ногами и расслабиться, — и после паузы продолжила:
— Мистер Хантер, это Молли Доил. Я сейчас с Оливией, она себя плохо чувствует. Мы в офисе мистера Уиткомба.
Оливия попыталась поднять голову, но волна тошноты накатила на нее опять.
Через несколько минут дверь открылась, и в комнату большими шагами вошел Лукас. Оливия могла видеть только его ноги, но она знала, это его ноги.
— Что случилось?
— У меня всего лишь немного кружится голова, — .отозвалась Оливия.
— Я отвезу тебя к врачу.
— Не надо. Это пройдет. Я не позавтракала. Он присел на корточки рядом с ней:
— И на ланч не ходила?
— Лукас, я не могу есть, — она говорила в пол, потому что от любого движения у нее начинала кружиться голова.
— Вы не могли бы принести холодное мокрое полотенце?
Лукас, вероятно, обращался в Молли, потому что ее подруга тут же вышла.
Лукас обнял ее. Его тело было сильным и крепким, а объятие таким надежным и успокаивающим, что Оливия перестала бороться с приступами головокружения, у нее на лбу выступил пот. Лукас отвел ей волосы со лба, и воздух немного охладил лицо. Молли возвратилась, и Оливия почувствовала прикосновение холодного полотенца к затылку. Через несколько минут черные точки перед глазами исчезли, звон в ушах утих.
Когда она подняла голову, лицо Лукаса оказалось совсем близко.
— Лучше? — спросил он. Оливия кивнула.
Лукас встал, убрал полотенце и, взглянув на Молли, попросил:
— Вы не могли бы сказать мистеру Уиткомбу, что я отвез Оливию домой?
— Лукас, я в порядке.
— Ты белая как простыня и тебе нужно что-нибудь поесть. Если не хочешь идти к доктору, я отвезу тебя домой.
Его тон, не терпящий возражений, раздосадовал ее, и она встала, чтобы доказать — в самом деле все прошло. Ее тут же качнуло, но Лукас успел подхватить ее. Чтобы удержаться, Оливии пришлось обхватить его руками за шею.
— К врачу или домой? — спросил он грозно.
— Домой. Надеюсь, ты не собираешься нести меня на руках?
— Именно так. Мы спустимся по лестнице. Молли с улыбкой подала Оливии ее сумочку.
— Ты пособница и подстрекательница, — недовольно проворчала Оливия.
— Во имя благого дела, — улыбнулась Молли. Лукас выглянул в холл, прежде чем вынести Оливию, затем спустился по лестнице, неся ее так, будто она была не тяжелее портфеля. У выхода на улицу Оливия запротестовала:
— Опусти меня, Лукас. Дай привыкнуть к морской качке, — и, увидев, что он нахмурился, добавила:
— Пожалуйста.
— Если ты будешь шататься…
— Я обопрусь на твою руку. Обещаю.
Поставив ее на ноги, он внимательно следил за тем, как она открывала дверь.
Оливия пошла вперед, сознавая, что он не отрывает от нее взгляда. У нее болела голова, ее одолевала усталость, но головокружение прошло. Лукас шел рядом, и она чувствовала его силу и надежность.
Домой они ехали молча, на джипе Лукаса новейшей модели с шикарным салоном. Оливия откинула голову на спинку сиденья. Лукас включил стереосистему, и мягкие звуки классической гитары наполнили машину.
Меньше чем через полчаса они вошли в дом Лукаса.
— Иди наверх, а я принесу чего-нибудь поесть, — решительно заявил Лукас.
— Тебе не обязательно, беспокоиться обо мне.
— Я забочусь о ребенке, — объяснил он. — Иди. Оливия начала подниматься по ступенькам, не понимая, сердит ли Лукас на нее за вчерашний вечер и что он вообще чувствует.
Поднявшись наверх, Лукас увидел, что дверь в комнату Оливии открыта настежь. Прошлой ночью он разозлился из-за того, что она оттолкнула его. Когда она пришла, чтобы сказать о звонке Мим, он все еще страстно хотел ее, поэтому вел себя так неприветливо и резко. Ему было трудно скрыть свое желание, когда глаза Оливии блуждали по его груди.
Но когда позвонила Молли Доил, страх за Оливию вытеснил и злость, и разочарование, и даже желание. Вдруг с ней или с ребенком что-нибудь случится? Этот страх заставил его тут же броситься на помощь к Оливии.
Чашка с чаем постукивала о стакан с содовой, когда он нес их наверх. В другой руке он умудрялся еще удерживать тарелку, на которой была половинка сандвича с курицей. Оливия стояла у комода и расчесывала свои роскошные волосы — длинные, блестящие, шелковистые. Она переоделась в широкие трикотажные брюки и майку, которая облегала ее округлые формы, и желание вспыхнуло в нем с новой силой…
Когда Лукас вошел и поставил ланч на тумбочку около кровати, Оливия обернулась.
— Спасибо, — мягко произнесла она, и их взгляды встретились. — Я позвонила Стенли и сказала, что меня не будет после обеда.
Помолчав, он спросил:
— Молли знает, что ты беременна? Оливия села на край кровати.
— Я рассказала ей на следующий день после того, как сказала тебе. Я ей доверяю. Она знает и то, что я живу у тебя.
— Она звонила мне по твоей просьбе? Оливия сидела на кровати чуть порозовевшая, но все еще бледная. На его вопрос она покачала головой:
— Нет. Молли всегда делает то, что сама считает нужным.
— Разумная девушка. — То, что Молли звонила не по ее просьбе, больно укололо Лукаса. Он пододвинул Оливии сандвич. — Ешь. И больше чтобы на работу без завтрака не уходила. Поняла?
Она вздернула подбородок:
— Я могу сама о себе позаботиться.
— Сегодня у тебя не очень-то получилось. Она тут же присмирела.
— Больше этого не случится. Я заставлю себя съедать хотя бы кусочек чего-нибудь утром и чашку супа и крекеры на ланч. — Оливия взяла сандвич, откусила от него. — Ты можешь не следить, я и так поем. Тебе разве не нужно возвращаться на работу?
— Поработаю сегодня дома. Я захватил сводки, которые мне нужно проанализировать для Рекса, чтобы он мог решить, какой отель имеет смысл покупать сейчас.
Покончив с сандвичем, Оливия отхлебнула содовой и поставила стакан.
— Я хочу полежать немного. Не думаю, что тебе стоит здесь оставаться.
Он знал, что она привыкла быть самостоятельной и независимой. Но ему все же хотелось, чтобы она осознала: есть человек, готовый помогать ей, заботиться о ней в этот сложный период.
